Власть тьмы

Может быть, какое–то время Францу Леопольду и хотелось увенчать себя лаврами победителя, но честность взяла верх, и он покачал головой.

— Нет, но для меня не составило особого труда прочитать мысли Клода, а ведь он — если можно об этом говорить — не является самой сложной личностью из тех, которых мне приходилось «посещать» таким образом.

— Ах так, — сказал Лучиано то ли с облегчением, то ли с разочарованием. — Иви тоже могла бы прочесть мысли Клода.

— Да, могла бы, только ее постоянно мучают сильнейшие угрызения совести. Я бы не советовал Иви попадать в такую ситуацию, когда нерешительность может стоить ей головы! Добродетели придуманы для людей.

Конечно, Иви придерживалась другого мнения, но решили отказать себе в удовольствии вступить в спор с Францем Леопольдом, так как Клод заговорил. Он пытался объяснить наследникам, как можно использовать несколько крыс в своих целях. Их нужно собрать в стаю с сильным вожаком и сосредоточиться на нем.

— Необходимо создать ситуацию, когда крысы находятся рядом, недалеко от вас, и сообщают вам, что они чувствуют. Это может происходить по приказу, как только что, но это может исходить и от главного зверька каждой стаи, который докладывает, если обнаружит что–то необычное или интересное. Главным преимуществом в данном случае является то, что вам не надо концентрироваться на каждом отдельном животном, и ваш дух относительно свободен, чтобы заниматься другими делами, не теряя контроля над группой. Да, даже когда вы находитесь в смертельном оцепенении, крысы поддерживают с вами связь, а вечером, когда вы просыпаетесь, они готовы доложить вам, что произошло за день, и получить ваши приказания на ночь.

Послышался одобрительный шепот. Даже Карл Филипп поднял голову и с интересом посмотрел на Пирас.

— Нашим повелителям и некоторым старейшинам удается даже во время смертельного оцепенения принимать новости и давать указания, — сказал Клод, но Алисе невероятно тяжело было в это поверить.

— И как они это делают?

— Не зря ведь это состояние называется смертельным оцепенением, — подхватил Лучиано.

Иви покачала головой.

— Возможно, они нашли способ освобождать свой дух от оцепенения, так что в таком состоянии пребывает лишь их тело. Некоторые из наших слуг, в конце концов, также научились некоторое время противостоять сну, даже если это удается им с большим трудом.

— И не только им, — тихо сказал Франц Леопольд, не поднимая глаз. — Насколько нам известно, ты тоже можешь это делать.

Иви притворилась, будто не слышала его слов, и продолжила:

— До меня также дошел слух, что среди Вирад в Лондоне есть вампиры, которым удалось полностью превозмочь проклятие смертельного оцепенения и вести активный образ жизни при дневном свете. При этом они остаются почти такими же сильными, как и ночью.

— Они могут появляться на солнце? — не веря своим ушам, закричал Лучиано.

Иви покачала головой.

— Нет, прямых солнечных лучей они не вынесут. Но если они находятся в тени, то с ними ничего не происходит.

— Не знаю, можно ли в это верить, или это очередное хвастовство Вирад, которые считают себя элитой вампиров, — сказал Франц Леопольд.

— Я спрошу у Малколма, — заявила Алиса и тут же замолчала, когда Клод посмотрел на нее.

— Вы поняли или есть еще вопросы? Если нет, тогда начинайте упражняться.

Алиса и Лучиано озадаченно посмотрели друг на друга. Они не услышали ни слова из объяснений Пирас. Предположительно, и Франц Леопольд не знал, что делать, но скрывал это за высокомерным выражением лица. Иви, напротив, часть внимания уделяла Пирас и объяснила троице, с чего им следует начать. Алиса глубоко вдохнула. Даже если бы Клод не был настолько диким по своей натуре, как о том свидетельствовала его внешность, она бы не призналась, что прослушала его объяснения, и не попросила бы повторить.

Остаток ночи наследники учились разыскивать и заманивать крыс, делить их на группы и поручать им задания. Но при этом решающую роль играло распознавание, к какому виду принадлежала крыса, находящаяся в проходах. Это было совсем не просто — вступить в контакт с животными, которые еще не служили ни одному из Пирас. Было бы крайне невежливо отобрать у кого–то животных. Пирас могли расценить это как провокацию, а это наказуемо, предупредил Клод.

Еще одной проблемой было суметь издалека определить, принадлежала ли эта крыса к виду сильных, ученых крыс. Хотя новый вид и уничтожил большинство парижских крыс, но в некоторых местах местным животным удалось выжить. Они не годились для упражнений, прежде всего потому, что более сильные крысы сразу же на них набрасывались.

— Кроме того, вы должны обращать внимание на то, чтобы правильно составлять стаи и чтобы иерархия, с которой вы сотрудничаете и обмениваетесь, соответствовала их природной классификации: предводитель и его свита. Если вы сведете вместе двух сильных животных, они сразу же должны будут выяснить вопрос о лидерстве. Они будут драться до тех пор, пока один из них не сдастся или кого–нибудь не убьют. В это время они невосприимчивы к вашим приказам! — предупредил Клод.

— Кто бы мог подумать, что работа с крысами может быть настолько сложной, — застонал Лучиано.

Другие наследники также вынуждены были признать, что задание оказалось сложнее, чем они ожидали.

Как и во время первых двух лет обучения, сразу стало ясно, что члены разных кланов сражаются каждый по–своему. И вновь Носферас оказались в числе тех, у кого мало что получалось.

— Животные — это просто не наш конек, — сказал Лучиано.

Вирад обучение также давалось тяжело. То, что кузен и кузина Франца Леопольда не продвинулись вперед, объяснялось прежде всего тем, что они и не старались.

Ранним утром, когда наследники обессилев сидели на гробах, оба грызуна Иви, которых она оставила, сообщили ей о прибытии Пирас. Одолеваемые любопытством, Алиса, Лучиано, Иви и Франц Леопольд подбежали ближе, чтобы узнать, что случилось. Едва взглянув на лица Пирас, они поняли, что поиски не увенчались успехом.

— Ты думаешь, его уничтожили? — прошептала Алиса.

— Нет, но они не нашли следов повелителя. Даже его крысы не могут его отыскать, поэтому они в ярости и раздражены, — сказал Франц Леопольд, который вновь не смог удержаться, чтобы не прочитать мысли Пирас. — Они даже не представляют, куда его можно было спрятать. Да, над ними, как облако, нависла атмосфера обеспокоенности.

— Может быть, нам стоит осмотреться в Париже и под ним, — предложил Лучиано, и в его глазах сверкнул огонек — жажда приключений.

— Ах, ты полагаешь, что нам улыбнется удача там, где не повезло даже Пирас? — издевался Франц Леопольд, но все присутствующие поняли, что ему понравилась эта идея.

Оскар Уайльд бесцельно бродил по ночным улицам и зашел в ресторанчик у подножия Монмартра, над которым, словно призрачные существа, на фоне ночного неба возвышались ветряные мельницы. После свежего вечернего воздуха Оскару пришлось остановиться у двери и прищурить глаза, чтобы что–нибудь разобрать. Пахло дымом, вином и какими–то травами. Здесь, как и во многих местах, где встречались художники и литераторы, подавали «зеленую фею» — так называли абсент. Оскар обвел взглядом присутствующих, пока не нашел того, кого искал. Его приятель сидел за столиком в углу, в обществе двух мужчин. Конечно, перед Брэмом Стокером на столе не было абсента, лишь стакан красного вина. Остальные капали очищенную воду на кусочек сахара, лежавший на поломанной серебряной ложке над стаканом, и смотрели, как он растекается в зеленоватой жидкости. Мужчину, сидевшего к нему спиной, Оскар не знал. А вот карлик, расположившийся слева от Брэма, был ему немного знаком. Это был молодой художник и график Анри де Тулуз–Лотрек, происходивший из старинного дворянского рода, уходившего корнями во времена Карла Великого. Поговаривали, что низкий рост художника стал следствием инцеста — таким образом его предки пытались не допустить раздробленности своих владений. Тулуз–Лотрек поднял бокал и выпил за Оскара.

— А, Уайльд, присаживайтесь к нам. Мы как раз размышляем над тем, стоит ли нам пойти в «Рейн Бланш».

— Там должны быть две новые танцовщицы, ноги которых особенно хороши, — сказал мужчина, которого Оскар видел в первый раз.

— Исследования, чисто профессиональные исследования, подмигивая, уверял Тулуз–Лотрек. — Я ведь не могу все время рисовать лошадей и охотничьих собак. Прошли те времена.

— Сейчас наш молодой друг увлечен исследованием женского тела, — сухо сказал Брэм.