Власть

— Тайка! — я слегка усилила давление голосом. — Что за головорезы?! Я все равно узнаю правду.

— Ваша светлость! — всплеснула руками горничная и затараторила, — ну, мы с Южином просто не хотели вас беспокоить! Вам и так досталось от вашего муженька!

— Рассказывай, — вздохнула я, присаживаясь перед зеркалом и глядя, как смущенная и расстроенная Тайка взялась за гребень.

— Да, что рассказывать, — вздохнула она. — В первую же ночь, как мы выехали из Беломорья, в постоялом дворе я случайно, краем уха, услышала, что какие-то парни уже половину месяца ждут некую герцогиню, на которую им велели напасть и попугать. Вот они и спорили, стоит ли ждать дальше, тратя полученные деньги, или уже можно уйти, обманув заказчика.

— Почему ты ничего мне не сказала?

— Я сказала Южину, — вздохнула Тайка. — И мы решили, что вам это совсем не нужно знать. Вы, ваша светлость, столько пережили. И мы хотели вас поберечь...

Я прикусила губу, чтобы не выругаться словами, которые герцогине даже знать не положено. Поберечь они меня хотели! Выдержала паузу, чтобы немного успокоиться.

— Тайка, — я говорила тихо, но моя горничная вздрогнула и, замерев с гребнем в руках, уставилась мне в глаза прямо через зеркало, — больше никогда не смей скрывать от меня такую важную информацию. Поняла?!

— Да, ваша светлость, — кивнула она и повинилась, — простите... мы хотели, как лучше...

Я тяжело вздохнула на мгновение прикрыв глаза, чтобы не вспылить.

— Я понимаю... Но я предпочитаю сама решать, что для меня лучше. Поэтому в следующий раз, услышав что-то подобное, ты расскажешь обо всем мне, а не Южину. Ясно?

— Да, ваша светлость, — покорно склонила голову Тайка. — Я поняла.

— И не ссорься с Селесой, — решила ковать железо пока горячо, то есть пока Тайка чувствует свою вину. — Она долгое время знала меня именно как Ельку — простую деревенскую девушку, сбежавшую из лесного хутора после смерти мужа. Со временем она привыкнет, что я не Елька, а герцогиня Форент.

— Хорошо, ваша светлость, — кивнула горничная.

Она аккуратно разбирала пряди моих волос, бережно проводя гребнем по всей длине. Я смотрела в зеркало и думала о своем. А все таки не зря я отказалась от кареты... я улыбнулась уголком губ. К счастью Адрей слишком плохо меня знает, чтобы просчитать мои поступки. Хотя в этом мне повезло.

— А как ты оказалась здесь, у Жерена? — спросила я.

Тайка улыбнулась, почувствовала, что моя злость на них с Южином уже прошла:

— Встретили нас... Ваш, — она запнулась, не зная как назвать Гирема, — друг отправил гонца в Ясноград, к господину Жерену. Того самого, который нам кошель привез. Он-то нас и опознал, когда мы примчались к воротам. Он и сюда нас привел, а господин Жерен рассказал, что на вас, ваша светлость, охота объявлена, и вознаграждение такое, что ни один ночной житель мимо не пройдет, сдаст ночному королю. — Она вздохнула. — Не знаю, куда вы поехали, ваша светлость, но вам повезло, что вы где-то задержались... Иначе господин Жерен не успел бы подготовиться и встретить вас... Поэтому Южин на всякий случай ждет вас в вашем доме. Мы не очень-то верили, что у господина Жерена получится провести вас сюда тайком.

Я кивнула. Теперь все было понятно. Все, кроме одного: что на самом деле нужно от меня Адрею? Я-то думала, что он рассчитывает во что бы то ни стало избавиться от навязанной жены. Объявленная награда за ночную королеву тоже отлично вписывалось в мою теорию. Но почему тогда «головорезы» должны были всего лишь напугать меня? Ведь моя смерть при дорожном нападении стала бы для него идеальный выходом.

— Тайка, а ты можешь процитировать то, что говорили эти головорезы?

— Могу, — кивнула горничная, — они сказали, мол, ледю велено пустить по кругу и замочить...

Я рассмеялась. Теперь все понятно. Ну, да, откуда же Тайке, выросшей и всю жизнь прожившей в Высоком городе, в услужении, знать, что означают эти слова на воровском жаргоне. Значит Адрей все же приговорил меня к насилию и смерти. Так сильно хотел насолить отцу или не хотел участвовать в его планах по захвату трона? Ведь без моего ребенка роду Бокреев не примерить корону. Ответа на этот вопрос я не знала.

После многодневных скитаний по лесам, чувствовать себя чистой было невероятно приятно. Я расслабленно сидела в кресле в одном домашнем халате. Тайка суетилась рядом, разбирая мокрые пряди и подсушивая их. Нас уже ждали на ужин, и я не хотела опаздывать.

— Елька, — ко мне в комнату бесцеремонно ворвалась возмущенная Селеса, — ты представляешь, что сказала мне эта бесстыжая девица? Я, говорит, мама, современная, образованная женщина, а не старуха с мещанскими взглядами. И я, сказала, не хочу выходить замуж и рожать детей, только потому, что все так делают. Ты представляешь?! Это она нас с тобой называет старухами с мещанскими взглядами! Вот знала я, что грамота до добра не доводит. Алих-то мой, отец ее, тоже грамотный был. И сгинул, одну меня с тремя детьми помирать оставил, — Селеса всхлипнула, плюхнулась на кровать закрыла лицо ладонями и разрыдалась так горько, что во мне невольно всколыхнулась жалость.

Но это было неправильно. Я же знала, что «сгинул» Алих совсем по другой причине. И, вообще, грамота всегда на пользу.

— Селеса, — я вздохнула и присела рядом с подругой, приобнимая ее, — ну зачем тебе внуки? У тебя же скоро свое дите будет.

— Да, как же Дошка-то моя без семьи и без деток будет?! А как же счастье женское, Елька? Без мужа?! Останется одна-одинешенька на всем белом свете! Некому будет стакан воды подать на старости лет...

Я снова вздохнула. У моей подруги и так был довольно непростой характер, а уж сейчас, когда она была беременна... мне невольно стало жаль Жерена. Представляю, как Селеса ему мозг выносит. Он должен очень сильно любить жену, чтобы теперь подобные закидоны.

— Не плачь, — я успокаивающе погладила ее по спине, — Дошке всего пятнадцать. Она молодая совсем, еще двадцать раз передумает. Тем более, она ж вроде не против семьи, вообще, она против жениха, что ты ей навязываешь.

— Молодая?! Еще передумает?! — вскинулась Селса и взглянула на меня с прищуром, — а сама-то во сколько родила?! Не старше Дошки моей поди ж была-то! А моя дочь, значит, пусть никогда счастье материнства и не познает?!

— Ты преувеличиваешь, — ответила я и отвернулась, чтобы она ничего не могла прочитать по моему лицу. Мне уже двадцать шесть, а своих детей у меня нет, только приемные. И неизвестно, когда будут... Но не говорить же об этом Селесе. Тогда придется рассказать ей все. А я к этому не готова. Поэтому я просто молчала и поглаживала ее по плечам.

— Пойду я, — внезапно совершенно спокойно сказала Селеса. Как будто не рыдала только что, сокрушая по поводу неблагодарной дочери. — Скоро Жерен придет, ужин надо будет подавать. И Лушка твой примчится. Сирга уже побег за ним...

Она встала и как ни в чем ни бывало выплыла из комнаты, оставив нас одних. Да уж... беременность явно Селесе не на пользу. Но, услышав, что скоро здесь будет мой сын, я быстро выбросила все остальные мысли из головы. Я так сильно по нему соскучилась! И по дочери. Как она там совсем одна в мрачном замке Третьего советника?

— Тайка, давай быстрее, — поторопила я горничную. Мне не терпелось встретиться с Лушкой.

— Мама! — он ждал меня внизу, в гостиной, в компании с Жереном и... герцогом Форентом. То есть моим дядюшкой по отцу, господином Родом Фортом...

— Лушка, — кинулась я к сыну, забыв поздороваться с остальными, — сын! Как же ты вырос?! — ахнула я, крепко прижимая к себе мальчишку, который внезапно оказался выше моего плеча. В одиннадцать-то лет!

— Ха, — фыркнул он, радостно сверкая глазами, — видела бы ты Сиргу! Он, вообще, высоченный, как башня. Ему даже погоняло сменили и теперь Ходулей кличут.