Властелин Безмолвного Королевства

– Сейчас, по всей видимости, верховодит партия Донето. Но это долго не продлится. Я тут подумал: а что, если кольца отмечают те места, где кто-то пытался освободить частички древних богов?

– Намеренно пытался? – удивился Хект.

– Намеренно.

– Но зачем? С Ночью и так уже трудно справиться, кому понадобилось воскрешать Старейших?

– Хороший вопрос – кому и зачем? А еще – подлинные ли это боги? Или же кто-то просто сеет ужас, воспользовавшись колдовством? Что, если эти частички очень похожи на настоящие? Я, к примеру, могу создать свое чудовище, которое вполне сможет подражать Старейшим.

– На севере раньше был один бог, еще до Старейших, – Харулк Ветроходец. Он не мог выйти за пределы льдов. И в тех краях якобы недавно видели что-то похожее – чудовище почти столь же ужасное, как и настоящий Ветроходец. Это же не подделка?

– Нынешний Харулк Ветроходец – непредвиденное последствие.

– В каком смысле, ваша милость?

– Слабеющие Старейшие послали одержимых расправиться с неким Убийцей Богов. И в результате некоторые из этих самых Старейших, сами того не желая, оказались в уязвимом положении: один из одержимых, близко подобравшийся к божественному, вознесся и сам стал могущественным демоном. Желая отомстить тем, кто направил его, он убил несколько Орудий и устремился на поиски остальных. Ему удалось запечатать их в закрытом мирке, находящемся внутри другого закрытого мира – Обители богов, которую они сами и создали. Теперь боги полностью отрезаны от реальности и не могут сдерживать чудовищ, которых победили на заре времен. Потому создания вроде Ветроходца и возвращаются.

Хект в изумлении уставился на принципата. Прошло несколько секунд, прежде чем он осознал, что стоит с отвисшей челюстью.

– Э-э-э… Как вам удалось все это выяснить?

– Смотрю в оба. Можешь тоже освоить эту науку.

На пороге возник Титус Консент:

– Вот записи, ваша милость.

– Благодарю, лейтенант. На нас скоро нападут орды свирепых коннектенцев?

– Коннектенцы, ваша милость, может, и свирепы, но вот орды им не набрать, даже если станут платить каждому новобранцу по двадцать золотых.

– Значит, Пайпер, можешь пока передохнуть. Дух твой нуждается в отдыхе.

Вернулся Пинкус Горт. С собой он привел пленников и заложников, которых взял у трех сонсианских кланов. Главнокомандующий немедленно вызвал его к себе на мельницу.

– Пайп, ну и потеха там была! – с порога начал Горт. – Застукать своего врага со спущенными штанами – что может быть веселее!

– Рад, что ты развлекся. В следующий раз попытаешь удачу в Антье.

– Нет уж, я лучше в сторонке постою – понаблюдаю, если ты не против. Этих ребят уже врасплох не застать.

– Ну давай уже, хвастайся.

– Мы взяли Крошку и Малютку, а вот охотники на ведьм давно съехали. Малютка сказала, что они якобы укрылись у Дуранданти, но там мы их не нашли. Кстати, тот груз с золотом, похоже, действительно они прикарманили. А что там с Бронтом Донето – сбежал в Вискесмент?

– Их мы тоже застали врасплох. Он отправился с Непорочным разбираться.

– И наворотил дел?

– Остается только гадать.

– В смысле?

– Давай-ка поговорим с Малюткой.

– Я так и понял, что ты ее сразу захочешь допросить, чтобы не успела ничего придумать. Она внизу.

– Прекрасно. Тут объявилось еще двое принципатов. Я еще их не видел. Оба интересуются Сонсой, как я слышал. Один – из Апариона. Если сможешь, не пускай их к нашим новым друзьям. Веди старуху.

Горт крикнул ждавшим на первом этаже солдатам, и те привели Малютку. Следом семенил Титус Консент, за ним – принципат Делари.

– Ничего, что они тут? – прошептал Горт.

– Могут пригодиться.

Малютка держалась храбро. Впрочем, упорствовать она явно не собиралась – просто принимала все как есть. Судьба сыграла с ней злую шутку, обычное дело.

Что ж, она сама выбрала это непростое ремесло.

Хекта старуха узнала сразу же:

– А, Мэтис Шлинк. Я еще тогда подумала, что ты не такой простак, каким хочешь казаться. Ну и зачем же понадобилось тащить в такую даль старую шлюху?

– Самому к тебе ехать некогда, а спросить кое о чем надо.

– Разумеется, – натянуто улыбнулась женщина.

– Присаживайся, если хочешь.

Малютка уселась на полотняный стул и огляделась по сторонам. Принципат Делари впился в нее внимательным взглядом и даже обошел несколько раз, чтобы изучить со всех сторон. Старухе такое внимание явно не понравилось. Может, боится, что ее узнают?

– Бака Фэнтила ты знаешь, – кивнул Хект. – Это – юный Титус. Он опаснее, чем кажется. А это – представитель коллегии.

Малютка была женщиной практичного склада.

– Что ты хочешь узнать? – осведомилась она.

– Ты сотрудничала с людьми из особого ведомства Братства Войны. Что они замышляли?

– Особое ведомство? Об этом они не сказали. Просто несколько человек пряталось в «Десяти галеонах» после дэвского восстания.

Принципат Делари встал у пленницы за спиной – так, чтобы она его не видела. Теперь он кивнул: старуха говорит правду.

– Но ты же наверняка догадалась, что они что-то замышляют, они же все это время жили в твоем борделе.

– Да, но они хорошо платили.

– Когда закончим здесь, пойдешь с Титусом. Расскажешь ему все с самого начала. Все имена, которые они упоминали, любые разговоры, которые показались тебе необычными.

– Я… Хорошо.

– Дело в том, что эти охотники на ведьм замышляли недоброе против патриарха и членов своего же Братства. Их, наверное, соблазнил ворог.

На эту удочку Малютка не попалась.

Да Хект и сам не верил этому. Но поразмышлять здесь было о чем.

– Малютка, расскажи мне о Вэли Дюмейн.

– Этого имени я не знаю, – нахмурилась старуха. – Объясни толком, кто это.

На пороге комнаты показался штабной помощник, поманил Титуса Консента и что-то прошептал ему на ухо, когда тот подошел. Дэв внимательно все выслушал и вышел вслед за помощником.

– Мы с Баком прибыли в «Десять галеонов» по делу. А потом ты помогла нам скрыться, не привлекая внимания. Чтобы не попасть под горячую руку головорезам, которые гнались за нами. Женщины и дети стали нашим прикрытием.

– А, так ты о той девчонке, которая не вернулась?

– Да.

– Что она тебе наговорила?

– Не твое дело. Твое дело ответить мне – кто она?

– Прирожденная лгунья. Наплела остальным девицам, что ее похитили…

Малютка была не из робкого десятка – слишком уж нелегкую жизнь она прожила.