Властелин Безмолвного Королевства

Но у Катрин имелись и собственные несчастья. Советники неустанно трудились над тем, чтобы они не иссякали. Особенно старался эрцгерцог Хиландельский, отчаянная попытка догнать имперский кортеж по дороге в Брот не улучшила его расположение духа. Элспет не верила в те истории, которые рассказывали уцелевшие солдаты из эрцгерцогского отряда. Слишком уж они напоминали сказочные страшилки, за которыми пытаются скрыть обычные людские зверства.

Добравшись до дворца Диммель, принцесса рухнула в кровать и проспала десять часов подряд. Потом встала, но ненадолго – сняла дорожное платье, поела и снова отправилась спать. В конце концов она заставила себя подняться. У нее ведь были обязанности, которыми пришлось надолго пренебречь.

В ее отсутствие приближенные справились неплохо. С жалобами в поисках справедливости пришло лишь несколько зануд. Она легко разобралась со всеми прошениями и снова удалилась в свои покои.

В свите Элспет произошли перестановки. Мрачная Шевра ди Натейл уехала домой. Дельта ва Кельгерберг подольстилась к Катрин и теперь служила при дворе. На смену ей пришла Хильда Дедал Аверанж. Элспет ей обрадовалась.

Хильда была всего на несколько лет старше ее самой, и познакомились они еще при дворе Йоханнеса. Отец мужа Хильды ходил у Ганзеля Черные Сапоги в любимчиках.

Высокая и белокурая, госпожа Хильда чем-то напоминала Катрин Идж. Из своих двадцати трех лет девять она прожила в замужестве, но мужа своего, Струмвульфа, видела довольно редко, хотя жену он исправно брюхатил. Хильда пять раз носила под сердцем дитя, но в живых из ее отпрысков осталось лишь двое.

Такая жизнь ужасала Элспет, хотя именно так обычно и жили высокородные женщины того времени.

Несмотря на частые беременности, Хильда не утратила красоты.

Про нее ходили разные слухи. Поговаривали, что она не слишком-то верна ландграфу из Аверанжа. Среди ее любовников называли отца ее мужа, Стернхельма, графа фон Зондерберга. Аверанж был городом в баронской вотчине Стернхельма.

Шептались и о других мужчинах, все они были старше Хильды.

Она была прихожанкой бротской епископальной церкви.

– Не буду скрывать, принцесса, – призналась она Элспет, – мне велено присматривать за тем, как вы следуете заветам веры, хотя сама я не фанатичка.

– Не понимаю, до гибели отца Катрин никогда не выказывала особого религиозного рвения.

– Но всегда его испытывала, втайне. Ее мать была очень набожной. Но теперь императрица делает то, что делает, чтобы выскользнуть из железной хватки советников и эрцгерцога. Как только избавится от этих мерзких стариков, сразу охладеет к Безупречному.

– Но ее союзники не многим лучше.

– Их постигнет участь советников. Катрин хочет стать такой же могущественной, как и ее отец, но при этом не жертвовать тем, чем он пожертвовал ради империи.

Элспет усомнилась в словах Хильды. Она-то постоянно виделась с сестрой в Броте, и даже в Пенитале, наедине и без свидетелей, сестра вела себя точно так же, как и на публике.

Но спорить принцесса не стала. Она многому хотела научиться у этой более опытной и взрослой женщины.

– Чем это вы тут заняты? – спросила Хильда.

Когда придворная дама вошла в ее покои, Элспет как раз перечитывала письмо, выискивая, что она упустила.

Принцесса отважилась пойти на огромный риск – доверилась женщине, чьих намерений не знала, доверилась лишь потому, что та ей нравилась.

– Я читала письмо.

– Судя по вашему тону и румянцу, письмо от мужчины. И он вызывает у вас нечестивые мысли.

Элспет почувствовала, как стремительно краснеет.

Госпожа Хильда тихо рассмеялась.

– Не смешно.

– Я не… Не обращайте внимания. Бедное дитя, в ваши годы, а еще девственница. Слишком ценная ставка в имперских играх. Дайте мне посмотреть, что он пишет. – С этими словами Хильда протянула руку.

Элспет послушно, словно впав в транс, отдала письмо.

Но содержание его Хильду не слишком впечатлило.

– Насколько я вижу, он так же не искушен, как и вы. И не позволяет себе увлечься – ничего конкретного, никакой романтики.

– Вы не понимаете. Важно уже то, что он ответил. Я чуть не умерла от волнения, ожидая, ответит или нет.

– Вы ему писали? Первая?

– Да. – Принцесса снова покраснела. – Несколько раз. Я…

– А в песнях трубадуров все всегда совсем по-другому.

– Не могу с собой справиться. Я зачарована, будто мышь, смотрящая в глаза змеи.

– Только вот эта змея что-то не очень стремится поймать свою мышку. Скорее беспокоится. Боится угодить в ловушку.

Элспет скривилась: да уж, наследная принцесса Элспет Идж – смертельно опасная ловушка.

Неужели она действительно засыпала главнокомандующего письмами, пока гостила в Броте? Больше-то ничего сделать было нельзя, они лишь раз обменялись взглядами. Один лишь раз представилась возможность встретиться, но накануне его ранило при взрыве.

Зато Хект ответил, дважды, вот что важно.

Второе письмо Элспет не согласилась бы показать никому. Ни за что. Там можно было вычитать разные намеки, от которых у нее распалялось воображение, а еще намеки на личность писавшего.

– Вы доложите об этом?

– Конечно же нет. Я должна заботиться о вашей душе, а не о вашем целомудрии. Вы же понимаете, что ни в коем случае не должны потерять свою девственность? Как бы то ни было, эта история обречена.

– Я не… Это не…

– Успокойтесь, я знаю, что вы сейчас переживаете. Хотя сама пережила это, будучи уже в замужестве. Мне вот-вот должно было стукнуть семнадцать, я носила ребенка в третий раз. Я часто на сносях. Первые два раза произошел выкидыш. И тот, третий, потом родился мертвым. Струмвульф уехал в Святые Земли на два года. Что-то я болтаю лишнее.

Элспет забрала письмо, сложила его и спрятала в тайник.

– Вы стыдитесь?

Хильда, казалось, удивилась, будто подобная мысль вообще не приходила ей в голову.

– Нет. У плоти есть свои потребности. Одни переносят воздержание проще, другие труднее. Вообразите себе драконицу вроде госпожи Шевры – какое уж тут страстное объятие? А жертву ее страсти?

– Вы не можете сдерживаться?

– Могу, но не хочу. Сейчас вам, наверное, не понять. Возможно, даже после замужества не поймете. Если только не выйдете за того, кто сумеет показать вам все с лучшей стороны. – Судя по мрачному тону, у Хильды имелся печальный опыт. – Неприглядная правда заключается в том, что муж ваш в конце концов предпочтет какую-нибудь покорную деревенскую шлюшку… Ну да ладно, у меня нет времени грустить. По воле Провидения некоторые из нас сладострастники, принцесса, и справиться с собой могут не лучше какой-нибудь похотливой псины.

– Госпожа Хильда, ваши слова не помогли мне. Наоборот, слушая вас, я с еще большей страстью желаю любовника, который мог бы доставить мне наслаждения, живописуемые трубадурами.

– Прошу прощения, принцесса. Я не должна смущать вас и заставлять жалеть о своей девственности. Не обращайте на меня внимания. Целомудрие сейчас в большой цене.

– Это уж точно, – кисло отозвалась Элспет.

Хотя она прекрасно понимала, как важна для империи, ведь из всех детей Йоханнеса Черные Сапоги Элспет более всего походила на Свирепого Малютку Ганса.