Властелин колец

Враги дрогнули. Многие орки упали на землю, затыкая уши когтистыми лапами. Из Теснины ответило громовое эхо; казалось, на каждом утесе, на каждой вершине стоит по герольду–богатырю с боевым рогом у губ. И тут настал черед удивляться осажденным. Люди, стоявшие на стенах, изумленно подняли головы. Эхо не умолкало! Зов рога все множился и множился, раскатываясь далеко по окрестным горам, и ему отвечали голоса других рогов — грозные и вольные.

– Хельм! Хельм! — кричали всадники. — Хельм восстал ото сна и пришел воевать за нас! Хельм за короля Теодена!

И тут изумленному войску явился сам Король! Конь его был бел как снег, щит блистал золотом, копье сверкало серебром. По правую руку от Короля гарцевал конь Арагорна, наследника Элендила, а сзади выступали князья из рода Эорла Юного. Вспыхнула заря. Ночь кончилась.

– Вперед, Эорлинги!

С этим кличем, в грохоте и шуме, всадники лавиной обрушились на врага. Смерчем пронеслись они от ворот к реке, сминая на пути полки Исенгарда, как ветер траву. Со стороны ущелья послышались громкие возгласы: это, тесня противника, вышли из пещер остальные защитники Крепости. Все, кто мог держать оружие, покинули Скалу и вступили в бой. А рога все трубили, и эхо все множилось.

Король и его свита мчались вперед. Лучшие вражеские бойцы и военачальники падали мертвыми — или бежали прочь. Никто не мог противостоять всадникам. Повернувшись спиной к мечам и копьям, враги разбегались, крича и воя, ибо заря нового дня повергла их в ужас и великое недоумение.

Так выехал из Хельмских Ворот король Теоден, так прорубил он себе дорогу к Большому Валу. У Вала всадники остановились. Разгорался день; вершины восточных гор и кончики копий озарило солнце. Но люди Теодена не смотрели вверх. Их взгляды были прикованы к долине, ибо она изменилась до неузнаваемости.

Там, где вчера, омывая подножия гор, простирались зеленые волны холмов, темнел дремучий лес [397] . Деревья–великаны, нагие и безмолвные, стояли рядами, переплетя ветви и сомкнув серые кроны; корни их прятались в высокой зеленой траве. Под деревьями залегла тьма. От этого безымянного леса Вал отделяло всего каких–нибудь полверсты открытого поля. Там–то и сгрудились гордые полки Сарумана. С одной стороны — грозный Король, с другой — грозный Лес: солдаты Исенгарда оказались меж двух огней. У Хельмских Ворот в мгновение ока не осталось ни одного врага; как черные мухи, суетились они на узкой полосе травы, отделявшей Вал от леса. Напрасно орки пытались взобраться на склоны, окружающие долину: с востока горы были слишком круты, а с запада надвигалась окончательная, последняя погибель.

397

Видимо, многие, читая это место, вспомнят «Макбета»: «Когда Бирнамский лес пойдет на Дунсинан…» Здесь действительно не обошлось без Шекспира. Толкин утверждал, что в свое время, читая «Макбета», он был сильно раздосадован прозаическим объяснением чудесного исполнения пророчества: лес оказался замаскированным войском! В своей книге Толкин исправил недоразумение и заставил лес по–настоящему прийти на помощь правой стороне и решить исход битвы.

На гребне внезапно показался всадник, облаченный в белое, сияющий, как звезда в лучах восходящего солнца. Над пологими вершинами гор, не смолкая, трубили рога. Вслед за Белым Всадником на гребне выросли пешие воины с обнаженными мечами, и вскоре по склону рассыпалось тысячное войско. Среди воинов шагал высокий, богатырского сложения человек с алым щитом в руке. И вот он поднес к губам большой черный рог и еще раз протрубил в него.

– Эркенбранд! — закричали всадники. — Эркенбранд!

– Смотрите! Белый Всадник! — перекрыл их голоса могучий голос Арагорна. — Гэндальф снова с нами!

– Митрандир! Митрандир! — воскликнул Леголас. — Вот это волшебство так волшебство! Скорее! Я хочу взглянуть на этот лес, пока не рассеялись чары!

Полки Исенгарда взревели. Орки заметались, кидаясь от одной напасти к другой. С Башни снова затрубил рог, и гвардейцы Короля галопом ринулись вниз, через проход в Хельмском Валу. С холмов спускался со своими воинами Эркенбранд, правитель Западного Фолда, а со стороны Роханской Щели вниз по склону легко, как олень, который чувствует себя в горах как дома, летел Скадуфакс… При виде Белого Всадника войско Сарумана вконец обезумело. Горцы падали ниц; орки бросали на землю мечи и копья, визжали, спотыкались и сломя голову неслись прочь, словно черный дым, гонимый ураганом. Один за другим, стеная и воя, скрылись они в выжидающей мгле леса, но выйти оттуда не довелось уже никому.

Глава восьмая. ПУТЬ В ИСЕНГАРД

Так ясным утром снова встретились на зеленой траве у Хельмского ручья король Теоден и Белый Всадник Гэндальф. С ними были Арагорн, сын Араторна, эльф Леголас, Эркенбранд из Западного Фолда и князья Золотого Двора. Вокруг собрались Рохирримы — Всадники Рохана. Но удивление было сильнее радости, и все взгляды невольно поворачивались в сторону леса.

Внезапно раздались победные крики: из Хельмской Теснины выходили воины, которых прежде орки вынудили отойти в ущелье. Там были и Гамлинг Старый, и Эомер, сын Эомунда, и гном Гимли. Гимли лишился шлема, голова его была повязана льняной тряпицей, пропитавшейся кровью, но голос звучал громко и бодро.

– У меня сорок два, достойный Леголас! — закричал он еще издали. — Увы! Мой топорик зазубрился — у сорок второго на шее оказался железный обруч… А как твои дела?

– Ты обогнал меня, — отозвался Леголас. — У меня на одного меньше. Но я не огорчаюсь. Главное — ты жив и держишься на ногах!

– Привет тебе, Эомер, сын сестры моей! — молвил Теоден. — Я рад видеть тебя невредимым!

– Радуйся, Король Рохирримов! — поклонился Эомер. — Ночь миновала, наступил день. Но он принес с собой много странного!

Он обернулся и еще раз окинул изумленным взглядом лес и Белого Всадника.

– Ты вновь являешься, когда нужен больше всего и когда тебя уже никто не ждет! — воскликнул он.

– Как это — не ждет? — поднял брови Гэндальф. — Я же сказал, что вернусь, и назначил вам встречу у Хельмского Вала.

– Но ты не назвал часа и не сказал, как это произойдет!.. Необычное ты привел нам подкрепление! Воистину, ты — великий кудесник, о Гэндальф Белый!

– Может быть, может быть… Но если и так, кудесничать я еще не начинал. Что я сделал? Дал добрый совет, видя, что вы в опасности, да воспользовался быстротой Скадуфакса — вот и все! Победой вы обязаны собственной доблести да еще выносливости воинов из Западного Фолда — они шли всю ночь.

Но на Гэндальфа смотрели с прежним, если не б'oльшим удивлением. Все чаще люди с подозрением оглядывались на лес и проводили рукой по глазам. Неужели Гэндальф ничего не видит?

Гэндальф рассмеялся долгим и веселым смехом.

– Вы говорите о деревьях? Не пугайтесь, я вижу их не хуже вашего. Но я тут ни при чем. Даже Мудрые не могут приказывать Лесу. Просто все обернулось гораздо удачнее, чем я замышлял, и удачнее, чем я мог надеяться!

– Чьи же это чары, если не твои? — не поверил Теоден. — Не Сарумановы же! Неужели тут замешан какой–нибудь третий волшебник, о котором нам еще предстоит узнать?

– Это не чары. Здесь сила куда более древняя, — покачал головой Гэндальф. — Она явилась на землю раньше, чем раздалась первая песня эльфа, раньше, чем первый гном взял в руки первый молот.

Еще не выкован был топор, И юны были вершины гор, И спали Кольца в глухой руде, И зла не знали еще нигде, И безмятежными были дни, Когда по лесу брели Они…

– И какой же ответ у твоей загадки? — спросил Теоден.