Властелин неба

— Жора! Никак у них «Стингеры» закончились? — иронически воскликнул Петруха и рассмеялся: — Счас каким-нибудь «Касамом» пульнут! Страшно, аж жуть!. [2] А ты говоришь ПВО. Тут банда каких-то бородатых.

Однако командир не разделял дурашливого веселья Петрухи. Шестое чувство, на уровне подсознания, подсказывало опасность, а Иванисов привык доверять своему шестому чувству.

Майор не ошибся — из жерла «миномета» навстречу «Громобою» взметнулась ракета, оставляя за собой необычный фиолетовый шлейф. С Петрухи мигом сошла дурашливость, и он немедля, скорее инстинктивно, чем осознанно, не глядя на пульт, нажал кнопку отражения ракетной атаки.

2

«Касамы» — самодельные ракеты, которые палестинские боевики используют для обстрела израильских поселений. — Прим. автора

«Громобой» изрыгнул навстречу поднимавшейся с земли ракете две своих ракеты класса «воздух-воздух», и одна из них поразила вражескую буквально в сотне метров от вертолета.

Взрыв! Ракета, выпущенная с земли, мгновенно превратилась в огромный серебристый шар почти правильной формы, состоящий из множества мелких острых металлических треугольников. Турбины «Громобоя» тут же втянули их в себя, и в ушах вертолетчиков послышался странный скрежет и леденящий душу стук металлических лопаток.

Винтокрылая машина на какое-то время потеряла устойчивость, стала рыскать вправо и влево, но все же через несколько десятков, показавшихся очень долгими, секунд успокоилась и вновь стала слушаться ручки управления. Однако ручка стала чуть влажной от выступившего пота на ладони майора Иванисова.

16

— Вот затрещали барабаны и отступили басурманы. Тогда считать мы стали раны, товарищей считать, — негромко продекламировал себе под нос Иванисов, проверяя одну за другой системы жизнеобеспечения «Громобоя».

Взглянув на приборы винтомоторной группы, он понял, что столкновение с осколками ракеты, выпущенной с земли, не прошло бесследно для их машины. Судя по указателям тахометров турбокомпрессоров, обороты двигателей снизились процентов примерно на пятнадцать по сравнению с обычным режимом. Падение было отнюдь не критическим, мощности моторов еще вполне хватало для набора высоты и скорости, обычных для других геликоптеров традиционной конструкции.

Хуже было другое. Осколками разорвавшейся ракеты сразу в нескольких местах была повреждена обшивка вертолета, которая делала его при необходимости практически невидимым. Иванисов вынужден был отключить всю систему визуальной защиты «Хамелеон», потому что несколько разбитых и неработающих полиуглеродных мимикрирующих элементов защиты демаскировали, по сути, весь вертолет. И «Хамелеон» фактически впустую отбирал свою долю мощности у турбин, и без того поврежденных. Заменить поврежденные элементы силами экипажа не представляло особого труда, но сделать это можно было только на земле в более или менее спокойной обстановке.

— Вот так, Петруха, — произнес командир, быстро взглянув на Романчука. — Нет у нас с тобой шапки-невидимки. Пока нету. Полезем от греха подальше выше, чтоб бедуинов не пугать своим внешним видом. Радары нам не страшны, так что вперед и с песней.

Иванисов включил форсаж и плавно передвинул ручку управления. «Громобой», опустив хвостовую часть, стал довольно резво набирать высоту.

Оператор никак не отреагировал на слова командира и хранил молчание.

— Ты чего, Петька? Надулся как мышь на крупу. С чего бы это?

— Говорил я, надо еще раз атаковать! — не смог до конца выдержать характер Петруха. — Если бы послушал меня, вертолет бы не пострадал, я бы ракетами разнес их в клочья к едрене фене.

— Я-то тебя послушал, — скорбно заметил Иванисов, возвращая ручку в прежнее положение, закончив набирать высоту. — Я тебя послушал! Но в первый и в последний раз. Не хрен было вообще возвращаться туда. Любопытной Варваре нос оторвали, а нам обшивку посекли.

— Атаковать надо было! Тогда бы никаких проблем бы не было! — упрямо стоял на своем оператор.

— Петруха, ты как был «праваком», так, боюсь, им и останешься на всю оставшуюся жизнь. Я ж тебе русским языком сказал: мы не воюем! Здесь во всяком случае. Нас послали на поиски российских граждан. И только в случае, если убедимся, что им угрожает опасность, а мы можем их защитить, то лишь тогда имеем право применять оружие. Ну, или в случае самообороны, как это было только сейчас.

Уязвленный Петька не унимался, продолжал бубнить:

— Хорошенькая самооборона: получили по зубам и смылись.

— Хорош трындеть! — вскипел Иванисов, прибегая к ненормативной лексике, что для него было, в общем, не характерно. — Ты что, не понимаешь, что нас специально ждали? Голая безлюдная пустыня и вдруг — здрасьте Настя! — оазис со «стингерами» прямо по курсу «Громобоя». А курс, между прочим, утвержден еще в Москве. Нас, скорее всего, провоцировали на атаку. Пораскинь мозгами, лапоть винтокрылый!

— Ты думаешь, нас предали? — уже другим, тревожным тоном спросил Петруха, вперив пристальный взгляд в командира.

— Я не думаю, что нас предали, — строго сказал Иванисов. — Я думаю, что те, кто нас обстрелял, что-то знали о нашей миссии. Некоторые детали. Важные.

— Откуда?

— От верблюда. Мы с тобой летуны, а не Штирлицы. Пускай те, кому надо, разбираются.

— А много еще до точки, на которую навела Людмила? — поинтересовался Романчук, косясь на приборную панель на левой, пилотской стороне.

— Еще минут пятнадцать-двадцать, если крейсерской скоростью. Можно было бы поднажать, но не хочу насиловать движки — надо еще будет разбираться, чего им досталось от осколков.

Под ногами экипажа «Громобоя» под ровный негромкий рокот моторов по-прежнему плыл назад все тот же унылый и безжизненный пейзаж пустыни. Местность была в основном равнинная, лишь иногда встречались скопления пологих холмов. Следов человеческой деятельности практически не фиксировалось, только однажды они заметили небольшой караван — не более десятка верблюдов — который неспешно продвигался по едва заметной тропе в западном направлении в сторону иракской границы.

Прямо по курсу «Громобоя» наконец показались скалистые горы, в которые, словно море в берег, упирались пески пустыни. Вдруг дал о себе знать локатор.

— Командир, сразу три НЦ! — возбужденно выкрикнул Петруха.

— Сирийские вертушки, что ли? — задал риторический вопрос Иванисов, мгновенно анализируя Петрухину информацию о низколетящих целях.

Ответ в виде размалеванных в желтые и черные разводы трех вертолетов, вынырнувших из-за острозубого хребта, не заставил себя ждать.

Опознавательные знаки на фюзеляжах винтокрылых машин — концентрические красно-бело-черные круги с двумя зелеными звездочками в среднем белом круге — не оставляли сомнений в принадлежности вертолетов сирийским военно-воздушным силам.