Властелин неба

Второй «крокодил» ударил по «Громобою» залпом из четырех неуправляемых ракет, и одна их них отчасти достигла цели — чудо-вертолет сильно встряхнуло, и российских вертолетчиков подбросило в их креслах.

— Жора! Топливный бак пробит! — крикнул Петруха.

— Вижу! — не разжимая стиснутых зубов, отозвался Иванисов и, резко двинув ручку управления от себя, увеличил скорость полета…

17

Автобус «Мерседес», который увез российских паломников в сторону Иордании, ждала печальная участь. Под покровом ночи в арабской деревне Шейм-аль-Нух, неподалеку от магистрали Дамаск — Амман, он был разобран на составные части, причем крупные пришлось порезать автогеном, погружен в фуру и вывезен на запад страны в город Хаму. Там один из сочувствующих движению «Иншаллах» специалистов местного металлургического завода сумел организовать переплавку остатков автобуса, не привлекая особого внимания к этому процессу.

Россиян той же ночью загнали в рефрижератор для перевозки мяса, который отправился на север. Грузовик с выключенным холодильником ехал почти 14 часов и прибыл к месту назначения уже в темноте, так что паломники не смогли понять даже приблизительно, что это за место и где оно находится. За те несколько десятков шагов, которые они прошли, подгоняемые пинками боевиков, из рефрижератора до лаза в какое-то подземелье, казанцы толком ничего не смогли разглядеть. А то, что увидели — нагромождения величественных развалин, разбитые колоннады — в мертвенном свете луны производило жутковатое впечатление.

Паломников провели по извилистому подземному коридору, который тянулся метров пятьдесят, и привели в большое помещение с круглыми кирпичными сводами, подпиравшимися кирпичными колоннами с закопченными жерлами топок. Подземный зал освещался всего двумя плошками, стоявшими на металлических треногах у противоположных стен.

У выхода из помещения расположились двое бородатых парней, вооруженных автоматами Калашникова. Спустя минуту двое других бородачей принесли в зал четыре пластмассовые десятилитровые канистры с водой и несколько глубоких металлических мисок.

Благодаря безоговорочному авторитету Галиакбара-хаджи удалось избежать давки в очереди за водой. Хотя измученные жаждой и многочасовой духотой люди с трудом сохраняли человеческий облик, все же первыми напились теплой водой, пахнущей бензином, дети и женщины и только затем — мужчины, коих было большинство в группе паломников.

К удивлению старика, ему очень помог в организации распределения воды не взрослый мужчина, а пятнадцатилетний Ахмед, бойкий крестьянский мальчик, который совершал хадж вместе с матерью. По строгим канонам ислама ребенок такого возраста, даже исполнивший все необходимые ритуалы, не может считаться совершившим хадж. Но, если есть возможность, детей часто берут с собой в Мекку для того, чтобы они приобщились к мусульманским святыням. Мать взяла Ахмеда с собой еще и потому, что была вдовой, а женщина не может совершать хадж одна.

Ахмед, в отличие от многих взрослых, не потерял присутствия духа и выдержки. Хотя он сам разливал воду — себе налил в последнюю очередь.

Особенно тяжело перенес десятичасовую дорогу в рефрижераторе с отключенным холодильником бывший студент Вагипова толстый Рафаэль. Лоб его был покрыт испариной, черные волосы слиплись в косицы, он периодически прижимал ладонь к левой стороне груди.

— Галиакбар Абдразакович, как вы думаете, где мы? Что они от нас хотят? — спросил он, тяжело дыша, у Вагипова-старшего.

Руководитель группы понял после расстрела водителя автобуса, что водка и порнографический журнал, якобы найденные лже-полицейским в багаже Рафаэля, всего лишь дешевая провокация. Она преследовала цель, скорее всего, вызвать у охраны презрительное отношение к пленникам. Вагипов еще в автобусе сказал своему бывшему студенту, что ни в чем его не винит, и тот, совершенно подавленный происшедшим, немного воспрял духом.

— Не знаю, Рафаэль. Судя по всему, мы в термах — античных банях, в подземелье, откуда подогревались мыльни и парилки. Рабы топили печи, — старик указал на жерла топок в кирпичных опорах, поддерживавших круглые своды, — и дым, поднимаясь по дымоходам, обогревал бани.

— Да? Но где, по-вашему, могли сохраниться термы?

— Где угодно. На территории Сирии множество памятников античной эпохи времен Римской империи. Это очень древняя земля.

— Вы так много знаете, хаджи, — с уважением произнес Ахмед, который присел рядом с Вагиповым. Мальчик считал себя взрослым и не мог находиться вместе с матерью на женской половине подземного зала. По предложению руководителя группы паломников женщины и дети перешли к дальней от входа стене и расположились там, но Ахмед предпочел быть вместе с мужчинами.

— Я знаю, что я ничего не знаю, — улыбнулся мальчику строгий старик. — Все знает только Аллах, Великий и Милосердный.

— А как вы думаете, что им нужно от нас?

— Думаю, это они рано или поздно скажут.

— Наверное, нас взяли в заложники? — предположил Рафаэль и продолжил свои размышления вслух: — Наверное, будут выдвигать какие-то требования. Или деньги?

— Мы можем только молиться и уповать на милость Всемогущего.

— Если деньги, то выкуп я мог бы заплатить, — признался бывший студент, ставший, по-видимому, весьма успешным бизнесменом. — У меня отложено на черный день в одном из банков на Кипре. Там в оффшоре зарегистрирована одна из моих компаний. Если сумма выкупа будет в разумных пределах, скажем, до миллиона долларов, то я мог бы заплатить.

— Я рад, что ты, Рафаэль, способен на поступок, угодный Аллаху, — похвалил толстяка Вагипов-старший. — Но все в его воле, и если он избрал для нас путь мученичества, мы должны быть счастливы, ведь нам откроются врата небесного рая, даже если мы согрешили в нашей земной жизни.

— И все-таки, может быть, я попытаюсь поговорить с ними? Как думаете, учитель?

— Не знаю, Рафаэль. Мне кажется, не стоит торопиться.

— Но ведь они нас, похоже, даже не собираются кормить.

— Под сенью райских кущ, в садах у Аллаха всего в изобилии: и прекрасная еда, и чистая свежая вода, там текут реки из молока и меда, — напомнил Вагипов-старший, однако его студент, видимо, не очень торопился вкусить грядущее райское блаженство. Он-то и в хадж поехал главным образом для создания себе имиджа благочестивого человека.

— Нет, я все-таки спрошу у них, чего они от нас хотят, — сказал он и решительно поднялся с кирпичного пола. Он сделал несколько шагов к выходу, но один из бородатых стражников наставил на него автомат, и Рафаэль вынужден был остановиться.

— Do you want the repayment? [3] — спросил он у бородача и добавил: — I am ready to discuss conditions. [4]

— Elif air ab tizak! — грозно произнес автоматчик, недвусмысленно поводя стволом «калаша» в сторону Рафаэля.

3

Вы хотите выкуп?

4

Я готов обсудить условия.

— Что он сказал, Галиакбар Абдурзакович? — растерянно обернулся к Вагипову-старшему толстый бизнесмен. — Я не понимаю по-арабски.

— В данном случае это хорошо.

— Почему? — удивился Рафаэль.

— Потому что он произнес грязное оскорбительное ругательство.

Рафаэль замер на некоторое время, а затем, обдумав что-то, спросил строго у бородача:

— Who is the chief? [5]

Второй бородач, наблюдавший за этой сценкой, закинул автомат за спину, лениво поднялся с корточек и неторопливо, вразвалку подошел вплотную к Рафаэлю. Остановившись, охранник, который был намного выше Рафаэля, стал смотреть ему в глаза сверху вниз немигающим взглядом. Так продолжалось секунд десять, и бизнесмен, проиграв игру в гляделки, первым спросил у стражника с некоторым испугом в голосе:

5

Кто у вас главный?