Властелин Севера

— Изгони из нее дьявола, Господи! — воззвал он. — Освободи несчастную ради Твоей любви и яви великую милость!

Он уставился вверх, сжимая в руке волосы Тайры с вплетенными в них засохшими побегами плюща. Беокка раскачивал ее голову взад и вперед, приговаривая нараспев голосом громким, как у воина — властителя поля брани:

— Во имя Отца и Сына и Святого Духа, я повелеваю вам, нечистые демоны, выйти из этой девушки! Я низвергаю вас в преисподнюю! Я посылаю вас в ад на целую вечность и еще на один день, и я делаю это во имя Отца и Сына и Святого Духа! Изыдите!

Тайра внезапно начала плакать. Не вопить и не всхлипывать, не задыхаться, отчаянно хватая воздух, а просто тихо плакать. Она положила голову на плечо Беокки, а он обнял бедняжку, словно баюкая, и при этом смотрел на нас с таким возмущением, как будто мы были союзниками тех демонов, которых он изгнал.

— Теперь она в порядке, — неловко проговорил Беокка. — Теперь у нее все будет хорошо. — А затем повернулся к гончим: — А ну-ка, кыш отсюда!

И, как ни удивительно, злобные псы послушались и крадучись ушли от Рагнара.

— Бедняжка совсем замерзла, — сказал Беокка. — Нужно одеть ее как следует.

— Ладно, — отозвался я, — потом оденем.

— Что ж, если вам некогда, — негодующе сказал Беокка, потому что никто из нас не двинулся с места, — тогда это сделаю я.

И он повел Тайру к дому Кьяртана, над крышей которого все еще вился дымок.

Рагнар двинулся было за ними, но я покачал головой, и он остановился.

Я поставил правую ногу на живот мертвого Кьяртана и выдернул меч. Я отдал Сокрушителя Сердец Рагнару, и тот обнял меня, но не скажу, что мы оба сильно ликовали. Да, мы совершили невозможное, захватили Дунхолм, но Ивар все еще был жив, а Ивар был куда более сильным врагом, чем Кьяртан.

— Что мне сказать Тайре? — спросил Рагнар.

— Скажи правду, — посоветовал я, потому что не знал, что еще ему ответить.

А потом отправился на поиски Гизелы.

* * *

Гизела и Брида взяли на себя заботу о Тайре. Они вымыли ее с ног до головы, вынули засохший плющ из ее золотистых волос и расчесали их, после чего высушили перед огромным очагом в главном зале дома Кьяртана. Потом Гизела и Брида одели Тайру в простое шерстяное платье и плащ из меха выдры.

Затем Рагнар с сестрой уселись перед огнем, чтобы поговорить. Они беседовали наедине, а мы с отцом Беоккой вышли наружу и зашагали по двору.

Дождь прекратился.

— Кто такой Аваддон? — спросил я.

— Я отвечал за твое образование, — ответил отец Беокка, — и сейчас мне за себя стыдно. Ну разве можно этого не знать?

— Как видишь, можно. Так кто он?

— Темный ангел из бездонной преисподней, конечно. Я уверен, что рассказывал тебе о нем. Это демон, который первым будет мучить тебя, если ты не раскаешься и не станешь христианином.

— Ты храбрый человек, святой отец, — сказал я Беокке.

— Не говори ерунду, Утред.

— Я и сам пытался подойти к Тайре, но боялся гончих. Они сегодня уже загрызли человек тридцать или даже больше, а ты просто взял и пошел к ним.

— Это всего лишь собаки, — отмахнулся Беокка. — Если Господь и святой Кутберт не могут защитить меня от собак, что же они тогда вообще могут?

Я остановил своего друга, положив руки ему на плечи и крепко обняв.

— Ты очень храбрый человек, святой отец, — настойчиво проговорил я. — И позволь мне выразить свое восхищение!

Беокка был безмерно доволен этой похвалой, но попытался принять скромный вид.

— Я просто молился, — сказал он, — а Бог сделал все остальное.

И он пошел дальше, пиная валяющиеся на земле копья.

— Не думаю, что гончие причинили бы мне вред, — проговорил Беокка, — потому что я всегда любил собак. В детстве у меня был пес.

— Тебе стоило бы завести еще одного, — сказал я. — Пса, который стал бы твоим компаньоном.

— Когда я был маленьким мальчиком, от меня было мало толку, — продолжал он, проигнорировав мое замечание. — Ну, правда, я мог подбирать камни и отпугивать птиц с огорода, но я не мог как следует работать. Пес был моим другом, но он погиб. Его убили злые мальчишки.

Беокка несколько раз моргнул.

— А Тайра хорошенькая, правда? — печально спросил он.

— Теперь, когда ее отмыли, да, — согласился я.

— Эти шрамы на ее руках и ногах… Я думал, что ее порезали Кьяртан или Свен. Но ничего подобного. Бедняжка сделала это сама.

— Она сама себя порезала?

— Полосовала себя ножами, так она мне сказала. Как ты думаешь, зачем ей это было нужно?

— Чтобы превратить себя в уродину? — предположил я.

— Но Тайра вовсе не уродина, — недоуменно проговорил Беокка. — Она настоящая красавица.

— Да, — кивнул я. — Красавица.

И я снова почувствовал жалость к Беокке. Бедняга начинал стареть, он всегда был невзрачным калекой. Он мечтал о семейной жизни, но не мог найти подходящую женщину. Ему следовало бы стать монахом и принять обет безбрачия. Но Беокка был священником, о чем никак нельзя забывать, поэтому он сурово посмотрел на меня и сказал:

— Альфред послал меня, чтобы проповедовать мир, а вместо этого я сперва наблюдал, как ты убил святого брата, а теперь вот взирал на это побоище.

Он недовольно скривился, глядя на мертвецов.

— Альфред послал нас, чтобы мы охраняли Гутреда, — напомнил я.

— И мы должны были позаботиться о безопасности святого Кутберта, — настаивал Беокка.

— Мы это сделаем.

— Мы не можем здесь оставаться, Утред, мы должны вернуться в Кетрехт. — Беокка тревожно посмотрел на меня снизу вверх единственным здоровым глазом. — Мы должны победить Ивара!

— Мы победим его, святой отец.