Властелин Сонхи

Хеледику прислали сюда для промышленного шпионажа: с недавних пор в просвещенном мире возрос интерес к тем областям знания, которые с волшебством не связаны. Тут впереди всех была Бартога с ее фабриками и паровыми машинами. Дукон кишел иностранными агентами – охотниками за технологиями, которым в прежние времена нигде, кроме Бартоги, не придавали особого значения: зачем все это, когда у нас магия? Впрочем, у бартогских инженеров магия тоже шла в дело: агрегаты, работающие на заклинаниях, механизмы в сочетании с волшебными артефактами, производственные процессы, использующие в качестве источника энергии колдовской песок из пустыни Олосохар. Благодаря последнему обстоятельству песчаная ведьма чувствовала себя здесь, как рыба в воде – для нее источником силы тоже был олосохарский песок.

Погруженная в раздумья, она шла по вечерней улице, озаренной газовыми фонарями, которые куда ярче масляных, если только светимость последних не усилена специальными заклинаниями. Белели пышные кружева, выпущенные по здешней моде из-под рукавов жакетки с двумя рядами бронзовых пуговиц: сигнал для грабителей, что барышня из богатых – но тот, кто сунется к ведьме, пусть пеняет на себя.

В «стране пара и шестеренок» белые рубашки и блузки с кружевами были признаком общественного статуса: день поносил – и в стирку, а иной раз переодеваться приходилось дважды-трижды за день. Агент Змейка внедрилась сюда в качестве дальней родственницы бартогского промышленника, завербованного ларвезийской разведкой.

Сейчас она возвращалась с конспиративного совещания группы, в составе которой работала. Вернее, едва успела приступить к работе, а что делать теперь – непонятно. В Ларвезе переворот. Их начальство арестовано. По непроверенной информации, Шеро Крелдону удалось скрыться. Ходят ужасающие слухи об истинном предназначении Накопителей. Весь Сокровенный Круг в тюрьме, отрекшийся от престола король там же. Королевским банком теперь заведует известный мошенник Чавдо Мулмонг. Ларвезой правит новый король – Повелитель Артефактов, в прошлом первый амулетчик Светлейшей Ложи. У крухутаков не спрашивай, и так ясно, что он заполучил некий артефакт, наделивший его почти безграничным могуществом. Из-за воздействия Накопителя в Аленде и ее окрестностях маги лишились силы, но это еще полбеды – хуже то, что король Дирвен взял под контроль все амулеты на обширной территории и дозволяет с ними работать только тем, кто присягнул ему на верность. До Бартоги он не дотянулся, слишком велико расстояние. Пока не дотянулся.

Группа ларвезийских засланцев состояла из мага-руководителя, трех амулетчиков и недавно присоединившейся к ним Хеледики. Магу и амулетчикам в Аленду лучше не возвращаться, другое дело ведьма. Неизвестно, удастся ли ей выйти на господина Шеро, но Хантре и Эдмара она найдет: любая песчаная ведьма без труда отыщет того, с кем хоть раз вступала в интимную связь. Новоиспеченный король распорядился арестовать их – значит, она должна успеть раньше.

– Всего этого больше нет, Шнырь, – с грустью произнес господин Тейзург, лаская пальцами гипсовые лица, звериные морды, цветы, завитки и виноградные лозы, словно они были живыми. – Только здесь оно и осталось, в ваших изнаночных комнатушках, куда людям путь закрыт, хвала за это Госпоже Вероятностей. Я мог бы это восстановить, работа отняла бы немало времени, но я мог бы – если б не Накопитель и не прочие ухмылки рока.

Его худощавое треугольное лицо осунулось, щеки ввалились, острее проступили скулы. Давно не мытые волосы, обрезанные до середины шеи, слиплись в темные сосульки.

Кому принадлежит особняк, Шнырь не знал, да оно и не важно: чей бы ни был дом, его изнанка – законная территория гнупи, чворков, тухурв, козяг и прочего мелкого народца. Тейзург смог сюда попасть лишь потому, что верный Шнырь провел его по волшебным тропкам, держа за руку, а перед этим он, как полагается, переобулся: левый ботинок на правую ногу, правый на левую.

– Какая невыразимая печаль, что их больше нет…

Его пальцы с облезлыми покарябанными ногтями – лак пришлось соскабливать ножом, чтобы поскорее избавиться от особой приметы – с нежностью прикасались к белым птичьим головкам и оскаленным чудовищным маскам, гладили прихотливые извивы орнамента. Комната сплошь заросла лепниной, словно зимнее окно узорами, только в дальнем углу по стене карабкались грубоватые деревянные полки с чайной посудой, склеенными из цветной бумаги фонариками и шляпными коробками. В одной из коробок кто-то тихонько возился – козяга, наверное.

Снаружи особняк выглядел неважнецки: битый, обшарпанный, на штукатурке потеки мочи, вокруг россыпь обломков – и не потому, что много лет простоял в запустении, а потому что здесь побывал Шаклемонг Незапятнанный со своей командой крушителей. Всяческие скульптурные штуковины он ругал последними словами, мол-де светлым богам не в охотку смотреть с небес на таковое разнузданное искусство, а посему давайте все поломаем.

Шнырь, понятное дело, был на стороне своего господина, убивавшегося по «безвременно исчезнувшей красоте», вдобавок он считал Незапятнанного возгордившимся болтуном: ему-то почем знать, что богам в охотку, а что нет, так и станут они ему докладываться… И в то же время Шнырь ему люто завидовал: это ж надо такую беспримерную пакость в городе учинить! Смертные издавна обзывают пакостниками его соплеменников, но куда там зловредному народцу до людей, ежели тем дурная кровь в головы ударит. Когда человек начинает творить такие дела, гнупи остается только сидеть, не высовываясь, да втихомолку грызть локти от зависти.

Преотвратное местечко. В алендийских катакомбах, разменявших не одно тысячелетие, попадались и хоромы с величавыми сводами и вырубленными из камня полуколоннами, и гнусные клоаки с осклизлой от сочащейся влаги кладкой. В этих пещерах было сухо, но потолок нависал так низко, что рукой дотянешься, а посему духота и крепкий запах ночлежки.

В тесноте, зато в безопасности. В относительной безопасности. Главное сонхийское угробище, то бишь Повелитель Артефактов, скорее всего найдет их, если самолично сюда спустится. Остается уповать на то, что поганцу недосуг гоняться по лабиринтам древних каменоломен за своим бывшим начальством – не королевское это занятие.

Для Суно хуже вони и разведенной беглыми магами помойки – уж не обессудьте, не те здесь условия, чтобы поддерживать чистоту – было другое: отношения, которые мало-помалу складывались в их среде. Лоск цивилизации постепенно сходил на нет, словно краска с застиранного белья. Изгнанники сбивались в группы с тюремно-обезьяньей иерархией: наверху вожаки, внизу мальчики для битья, которыми остальные помыкают. Хвала богам, этому веянию поддавались не все, но поддавшихся хватало. Промеж обособившихся групп уже и стычки начались: как же обойтись без дележки скудных жизненных благ?

Орвехт держался одиночкой, попытки зазвать его в ту или иную группу успеха не возымели. Благодарствую, мне этого не надо. Ох, видели бы вы себя со стороны, дорогие коллеги… Ежели все это безобразие каким-нибудь чудом благополучно разрешится, и мы вернемся к прежнему положению вещей, каково будет вам об этом вспоминать? Впрочем, кто ж вам помешает сделать вид, что ничего не было? Но при этом нынешние расклады наверняка окажут влияние на будущие союзы и контры… Грустно, коллеги.

Коли им хочется увязнуть в этой унылой трясине – вольному воля, а Орвехту вскоре стало не до размышлений о несовершенстве человеческой природы. Он разыскал таки Шеро: припомнил кое-какие разрозненные подсказки старого приятеля, свел их воедино, решил этот ребус – и понял, как установить связь с опальным безопасником. Благодарение богам, он не единственный оказался таким догадливым. Коллеги из ведомства Крелдона наконец-то собрались вместе, и началась работа: пока всего лишь сбор информации. Любого волшебника можно переиграть, «Властелин Сонхи» не исключение. Если отобрать у него Наследие Заввы и усыпить Накопитель, они найдут на поганца управу. Давно нашли бы, кабы не два весомых «если». Пока у них не было плана, как осуществить то и другое.