Властелины моря

В Афинах царил полный восторг. Вскоре прибыла новая делегация из Спарты, поверженный враг жаждал мира и возвращения военнопленных. Афиняне действовали в согласии с указаниями Клеона. Спартанцам было заявлено, что заложники будут немедленно казнены, если пелопоннесская армия вновь вторгнется в пределы Аттики. Связав руки противнику, город продолжал праздновать победу. Самыми ценными трофеями, доставленными с Пилоса, были сотни круглых бронзовых щитов, принадлежавших ранее спартанцам, погибшим или плененным. Добычу посвятили богам, установив щиты в храмах и других общественных местах и горделиво начертав на каждом: АФИНАМ – С ПИЛОСА.

Впервые с самого начала войны горожане возобновили строительные работы в Акрополе. Пилос – это победа, затмевающая военные успехи самого Перикла, и в знак ее афиняне возвели новый храм богини победы Ники. Этот храм Ники Аптерос (Бескрылой) был воздвигнут на специально созданной башне-фундаменте – пиргосе – рядом с главным входом на Акрополь по соседству с величественными пропилеями Перикла. Таким образом, строителям удалось воплотить в камне отвагу Клеона и гордость афинян своей выдающейся победой. Клеон, можно сказать, сделался в одночасье первым гражданином Афин.

Другим памятником победе, столь же долговечным, как мраморный храм богини Ники, стала комедия молодого Аристофана «Всадники». До того как стать драматургом, он успел накопить некоторый, весьма разнообразный опыт театрального подмастерья, уподобив его постепенному овладению искусством рулевого триеры.

Быть гребцом должно прежде, чем стать у руля,

И командовать носом, и ветры узнать…

(Пер. А.Станкевича)

Не достигнув и двадцати лет, Аристофан стал жесточайшим критиком Клеона. В «Акарнянах», самой ранней из дошедших до нас пьес, он воссоздал атмосферу паранойи, которую насаждал Клеон своими паническими выступлениями и нападками на безобидных иноземцев.

Никарх (доносчик). Я отвечаю только ради публики:

Ты от врагов привез сюда светильник.

Дикеополь. Ты, значит, загорелся от светильника?

Никарх. Ведь он поджечь сумеет доки в гавани.

Дикеополь. Светильник – доки?

Никарх. Да.

Дикеополь. Каким же образом?

Никарх. Привяжет к водяной блохе беотянин

Светильничек, и прямо к нашей гавани

При ветре пустит сточными канавами.

А кораблям одной довольно искорки —

И вспыхнут в тот же миг.

Дикеополь. Подлец негоднейший!

От блошки вспыхнут?

Вспыхнут от светильника?

(Пер. С.Апта)

Триерархами в Афинах были те же самые состоятельные граждане, что финансировали театральные представления. Добропорядочные патриоты, они в большинстве своем искренне любили родной город, но при этом многим совершенно не нравилась нынешняя война. В собрании голос их тонул в гуле голосов большинства, а аргументы подавлялись демагогами. Зато в театре они чувствовали себя в своей тарелке, здесь никто не мешал внимать близким им речам. Аристофан сочинял пьесы, распространявшие идеи своих заказчиков-триерархов. За сальными шутками насчет секса и телесного низа в его комедиях скрывалась сатира на демагогов вроде Клеона и содержался призыв положить конец войне.

Через несколько месяцев после своей триумфальной победы Клеон пошел в театр. Поводом были Ленеи – зимнее празднество в честь бога виноделия Диониса. Символом его и главным объектом поклонения был восставший деревянный фаллос в человеческий рост. Тон всему празднеству задавала именно комедия, а не трагедия. Артисты демонстрировали свои клоунские бочкоподобные животы, а хор помахивал гигантскими фаллосами, называя их порой «веслами». Благодаря своему недавно обретенному званию стратега Клеон впервые в жизни занял почетное место в первом ряду. Слева и справа от него длинной дугой расположились жрецы, филантропы и другие стратеги, в том числе недруги Клеона – Никий и Демосфен. А позади толпились тысячи афинян, пришедших в театр в качестве зрителей и судей конкурса.

Уже несколько месяцев по городу ходили слухи, что Аристофан покажет новую комедию. Два года назад, после бунта в Митилене и знаменитой гонки триер в сторону Лесбоса, драматург безжалостно высмеял Клеона в «Вавилонянах». Тогда Клеон обвинил автора в клевете. Суд признал его правоту и приговорил Аристофана к уплате штрафа. Теперь, защищенный героической аурой победителя спартанцев, Клеон явно рассчитывал, что Аристофан и ему подобные оставят его в покое. Но у драматурга было на этот счет свое мнение.

Распорядители празднества давали за кулисами последние наставления артистам, участникам хора, музыкантам, костюмерам, рабочим сцены – словом, всем, кто был занят в премьере трех новых пьес: «Сатиров» Кратина, «Оруженосцев» Аристомена и «Всадников» Аристофана. Три состоятельных афинянина, спонсоры представления, заняли свои места среди зрителей. Вовсю шла торговля орешками и изюмом. В какой-то момент внесли статую Диониса, чтобы и бог стал свидетелем конкурса. Далее в театр вошел факелоносец и воззвал к присутствующим: «Приветствуйте бога!»

– Сын Семелы! Вакх! Даритель благ! – в едином порыве откликнулась публика, и соревнование началось.

Едва прозвучали первые реплики «Всадников», как всем стало ясно, что пьеса эта – месть драматурга Клеону. Персонажи постоянно упоминают Пилос, а в диалогах то и дело возникает афинский флот. В первом эпизоде на сцене появляются, подвывая, один бегом, другой прихрамывая, два актера в одежде кухонных рабов. Первый поворачивается лицом к зрителям – сначала изумление, затем аплодисменты, и те узнают в нем стратега Демосфена. Второй продолжает всхлипывать. Новый взрыв смеха – этот раб загримирован под Никия. Судя по всему, оба только что подверглись бичеванию.

«Демосфен» поясняет, что вместе с другом находится в услужении у некоего злого, раздражительного и тугого на ухо хозяина по имени Демос (то есть афинский народ). Живет этот человек на Пниксе. Недавно он купил нового раба – дубильщика. Указание на профессию вызывает оживление в публике, ибо кожа, как всем известно, это источник благосостояния Клеона. Новобранец пытается выставить «Демосфена» и «Никия» в дурном свете, отсюда постоянные побои и шрамы. Если у кого и возникли сомнения относительно личности этого третьего раба, то они должны были мгновенно рассеяться при следующей реплике «Демосфена»: «На днях, когда я на Пилосе испек спартанский пирог, он проскользнул мимо, схватил блюдо и понес его хозяину так, будто сам приготовил».

Увидев направляющегося со своим лотком уличного торговца мясом – типичного «простого афинянина», «Демосфен» и «Никий» решают использовать его в борьбе с соперником. Тот упирается, и тогда «Демосфен» сулит колбаснику, что не далее как завтра он станет царем над всем этим народом (жест в сторону зрителей). И само собой, над агорой, гаванями, собранием, советом, а также стратегами.

Пройдясь по биографии колбасника (жалкая профессия, низкое происхождение, безграмотность), «Демосфен» объявляет его безупречным демагогом и наставляет, каким образом справиться с ненавистным дубильщиком. Если зрители рассчитывали увидеть знакомое лицо – маску Клеона, они были разочарованы. Не дожидаясь появления третьего раба на сцене, «Демосфен» бросает очередную реплику в сторону, в которой говорится, что изготовители масок слишком напуганы, чтобы передать близкое сходство, но просвещенная театральная публика наверняка сама угадает, кто есть кто. В этот самый момент «Клеон», рыча от ярости, влетает на сцену. По слухам, его маску надел сам Аристофан, не желавший подвергать актеров опасности, связанной с исполнением роли героя Пилоса.