Властелины удачи

3

Ужас годичного заключения только начинался. В комнатушке его продержали пять дней, пока не начала подживать спина. Выпускали его лишь для того, чтобы он донес парашу до сортира и вылил ее содержимое. Выводил его Макс. Макс приносил еду. Макс занимал в тюремной иерархии более низкое положение, чем Майк. Он носил полосатый наряд и кандалы. Только, как заметил Мори, не волочил ноги. Макс научился ходить в кандалах, словно их и не было.

Сев у двери, Макс как-то заговорил с ним. Спросил, что за глупость он сотворил, если получил год тюрьмы.

— Они говорят, что ты крепко сглупил. Так что ты такого сделал?

Мори тяжело вздохнул:

— Я продавал страховые полисы.

Макс широко улыбнулся:

— Понятно. А никакой страховой компании не было, так? Полагаю, ты нашел типографию, где тебе отпечатали фальшивые страховые полисы, и…

— Совершенно верно, — подтвердил Мори.

— Тогда это глупость. По-другому и не скажешь. Пойти на риск попасть в такое место… Это глупо.

— А ты здесь за что, Макс?

— Незаконное использование оружия. Два года.

— Как понять, незаконное?

— Я убил человека.

— А почему ты не в рабочей команде?

— Начну работать со следующей недели. Меня укусил за ногу водяной щитомордник. Так что пока я числюсь в выздоравливающих.

Через пять дней Мори перевели в общий барак, определили ему койку. По ночам в проходе натягивали длинную цепь, пропуская ее через кольцо на ножных кандалах каждого заключенного. Таким образом они уже никуда не могли деться. Охранники даже не запирали окна и двери, оставляя их открытыми как для свежего воздуха, так и для москитов.

Начальник тюрьмы действительно был человеком не злобным. Понимая, что работу в поле Мори Коуэн не выдержит, он определил новенького на кухню.

С койки его поднимали до зари, освобождали от общей цепи, и он тащился на кухню помогать повару выпекать хлеб и варить кофе. На завтрак заключенным давали по ломтю хлеба, залитого патокой, густой и сладкой, которая хорошо насыщала, но портила зубы. Мори удавалось откладывать себе ломоть хлеба без патоки. Повар это видел, но молчал. Не рассказывал и Мори о секрете повара: патоку тот использовал для приготовления браги, из которой днем гнал крепкий ром.

Спина у Мори зажила, он научился спать в длинном бараке, воздух которого был пропитан запахом немытых тел и грязной одежды, среди пердящих от фасоли, храпящих, ругающихся во сне людей. Он научился обходиться без ванны и чистого белья. Научился подавлять тошноту, облегчаясь в туалете, где над каждым очком вился рой мух, а внизу копошились черви. Научился ходить в кандалах. И уже начал верить, что сможет пережить этот год.

А потом к нему подошел Большой Джон Лебо. Впервые это случилось вечером. Заключенным разрешалось посидеть во дворе, покурить, поговорить. На это выделялся час, после чего их загоняли в бараки и пропускали общую цепь через ножные кандалы каждого. Мори еще не закончил работу: домывал на кухне жестяные тарелки.

Большой Джон, как и Майк, пользовался особым доверием начальника тюрьмы и ходил без кандалов. Громадных габаритов, он, конечно, заплыл жиром, но силой Бог его не обидел. Хотя заключенным дозволялось бриться два раза в неделю под строгим контролем, Большой Джон брался за бритву лишь раз в месяц. Руки его посинели от вытатуированных змей и драконов. Заключенные называли его Босс.

Он вошел в кухню, схватил Мори за воротник и отволок в кладовую, заставленную мешками с зерном и пятигаллоновыми бочками со свиным жиром. Закрыв дверь, расстегнул ширинку и вытащил длинный толстый конец.

— Так вот, парень, я слышал, что евреи сосут, как никто. Даже лучше, чем еврейки. Да и нет тут евреек. Так что принимайся за дело. Посмотрим, на что ты способен.

Он положил руки на плечи Мори и надавил, заставив упасть на колени.

Мори отпрянул, из глаз брызнули слезы. А Большой Джон уперся мокрым, вонючим членом ему в лицо.

— Приступай, — прорычал он.

Дверь открылась. Мори едва не лишился чувств. Наказание за то, что он еще не начал делать (но выглядело все так, будто начал и давно), полагалось суровое.

— Что тут такое, Джон?

Мори поднял голову и сквозь слезы разглядел Макса Сэнда.

— Он может заняться с тобой после меня, — предложил Большой Джон. — Я-то оставил этого кайка [6] за собой, но готов поделить его еще с одним человеком. Из христианского милосердия.

Макс покачал головой.

— Тут я тебе не товарищ, Джон. Я думаю, мы должны оставить этого еврейчика в покое. Ты и я с трудом выдерживаем луизианскую тюрьму, а мы парни крепкие. Он — нет. Тут хватает тех, кто с радостью тебя ублажит. Вот и отправляйся к ним. А от этого заморыша отстань.

6

Пренебрежительное прозвище евреев в Америке.

Большой Джон обошел Мори. С торчащим концом шагнул к Максу Сэнду.

— Ты собираешься указывать мне, от кого отстать, а от кого — нет? — спросил он, сжимая руки в кулаки.

Продолжения Макс дожидаться не стал. Правой рукой звонко шлепнул по стоящему пенису. Большой Джон автоматически прикрыл свое сокровище, а Макс со всего маху вогнал левый кулак ему в живот. В горле Большого Джона что-то булькнуло, он пошатнулся и тут же получил несколько ударов в корпус, как слева, так и справа. Большой Джон упал на колени, жадно ловя ртом воздух, и его вырвало фасолью и жиром.

Макс поступил мудро. Если б он в кровь разбил лицо гиганта, охранники прознали бы про драку и обоих заперли в клетки. А так Большого Джона поставили на место, не оставив видимых следов.

— Так ты со мной согласен, Джон? — спросил Макс, когда тот с трудом поднялся на ноги.

Большой Джон кивнул:

— Мы еще встретимся, Макс.

Мори не смог поблагодарить своего спасителя, потому что Макс вместе с Большим Джоном вышел из кладовой. На кухне он дал гиганту кружку воды. А потом они ушли во двор.

Пятью месяцами позже случилось ужасное. Макс Сэнд бежал вместе с Майком, здоровяком-негром, и одним воришкой по фамилии Ривз. Ранее никому не удавалось сбежать из тюрьмы, но эта троица сбежала. Побег вызвал естественную реакцию со стороны охраны: заключенных чаще обыскивали, за малейшую провинность наказывали плетьми, не позволяли никаких вольностей. Однако через какое-то время страсти улеглись и жизнь вернулась в привычную колею.

А вот для Мори начался кошмар. Вновь на его горизонте возник Большой Джон, потребовав услуги, от исполнения которой его избавил Макс. И оставшиеся до освобождения месяцы Мори пришлось обслуживать Большого Джона Лебо.