Властитель Вселенной (Империя Тысячи Солнц - 2)

– Они хотят уйти, - ответила она. Он только отмахнулся.

– Ты сможешь собрать их снова. Всех до одного. Ты ведь уже делала это после смерти Маркхема.
– Он нахмурился.
– Если только ты сама не хочешь, чтобы они ушли.

Вийя чертыхнулась в уме и тут же едва не рассмеялась абсурдности призыва огня-карра на голову ослушника. Все эти плотоядные демоны и мстительные духи, все эти фантазии были порождены властителями Должара с одной целью: сковать служивших им помехой людей.

В жизни же все совсем по-другому: вот перед ней стоит этот человек и задает ей то, что он считает законным вопросом. Ввязываться в словесную дискуссию сейчас - все равно что подставлять спину под удар ножа. Однако Монтроз - верный член экипажа. Ее собственные моральные нормы требовали от нее ответа, пусть даже, возможно, и не полного.

Монтроз ждал, массивный и терпеливый, как скала.

– Я не вижу особой прибыли от полета к Геенне, - сказала она.

По прерывистому дыханию Монтроза видно было, как поражен он этим заявлением.

Она хотела уже напомнить ему о речи Брендона на банкете у Чангов, но Монтроз заговорил первым:

– И все же он даже не пытался переподчинить команду себе. Ни единой попытки. А ведь у него было время на это.

Вийя усмехнулась про себя тому, что Монтроза такая возможность ничуть не удивляла - скорее, его удивляло то, что она это видела тоже.

– Он проводил все свое свободное время за компьютером "Телварны", сказала она.

На первый взгляд это заявление было достаточно безобидным. Но они оба были во дворце Панарха, где Аркад почти шутя демонстрировал им, как он еще мальчишкой внедрился в старейшую систему Тысячи Миров - только для того, чтобы запрограммировать в ней каверзу для своего недруга.

Вийя ждала запоздалой реакции Монтроза; интересно, кстати, сколько своих сокровенных секретов тот заложил в тайных файлах, припрятанных в памяти бортового компьютера? Она знала, что у него имеются такие тайные файлы - собственно, они были у всех. Она сама находила их, чтобы осваивать спроектированные ими системы, хоть и не изучать их содержимое (это отдавало бы слегка соглядатайством бори, чего она терпеть не могла) - в конце концов, это был ее корабль, и это помогало ей обеспечивать его безопасность. Именно так она узнала, как быстро Аркад сумел успешно вскрыть систему.

– Ясно, - буркнул Монтроз, сжимая и разжимая кулаки.
– Что ж.
– Он на секунду уставился застывшим взглядом в стену, потом тряхнул головой.
– Что ж, - повторил он.
– Я буду на камбузе, сторожить твоих чистюль.

– Потерпи еще одну вахту, - сказала она.
– Мне надо уйти с корабля ненадолго.

Он кивнул, и она следом за ним вышла с мостика, уже обдумывая работу, которую она себе наметила. Предварительный осмотр выявил гораздо больше мелочей, требовавших починки, чем рассчитывали они с Жаимом. Несмотря на все ее нетерпение, она должна была лично проследить за ремонтом, и еще ей надо было улизнуть для визита к антиквару, и все это как можно быстрее. Чем дольше "Телварна" задержится на Рифтхавене, тем больше шансов на то, что кто-нибудь выдаст их, связавшись с их врагами.

Монтроз свернул в лазарет, а Вийя пошла дальше, в сторону машинного отделения. Когда она проходила мимо люка в лазарет, оттуда вышел Брендон, едва не столкнувшись с нею.

За его спиной высился Монтроз, лицо которого выражало некоторое любопытство. Вийя перевела взгляд на него, потом обратно на Аркада, который шагнул в сторону, почтительно уступая ей дорогу.

Ее приказы предписывали чистюлям не покидать лазарета только до возвращения Монтроза. Жест Аркада был исполнен достаточно тщательно, чтобы только намекать на вызов; к тому же его дополняло ироничное выражение лица. Он пытался спровоцировать ее на разговор.

Она обогнула его и пошла дальше.

20

Себастьяна Омилова разбудили стук и лязг по всему кораблю. Сбитый с толку, он не сразу вспомнил, где находится, и с замиранием сердца принялся ждать других признаков нападения на корабль. Но ничего не происходило, если не считать ритмичного стука и звяканья металла о металл; в конце концов до него дошло, что это принялись за работу нанятые капитаном ремонтники.

После того как шум разбудил его в четвертый раз, он встал, накинул халат и вышел в процедурную. Монтроз сидел за пультом, и на непривычно напряженном лице его играли отсветы экрана. Он поднял взгляд, и лицо его приобрело обычное выражение участливого врача.

– Не спится, - признался Омилов, и тут же громкий металлический лязг под ногами подтвердил его слова. Монтроз улыбнулся.

– Что ж, - сказал он.
– Вполне убедительный предлог. Заварить вам настоящего кофе?

Омилов со вздохом уселся за стол, даже не пытаясь скрыть вызванную низкой гравитацией, возрастом и усталостью слабость в ногах. Казалось почти облегчением не спать и не видеть снова во сне Сердце Хроноса, не видеть его снова в своих руках - только чтобы проснуться потом в беспощадной реальности.

– Что вам известно о келли?
– спросил Монтроз через плечо, колдуя с джезвеем.

Омилов зажмурился, наслаждаясь ароматом свежесмолотых кофейных зерен.

– Очень немного, - ответил он.

– Вы были знакомы с архоном?

– Нас представляли друг другу.
– При воспоминании о жуткой смерти, унесшей всех собравшихся в Зале Слоновой Кости на Энкаинацию Брендона, сердце Омилова защемило от скорби.

Монтроз вернулся к столу и сел.

– Похоже, архон не совсем погиб.

Омилов удивленно поднял взгляд, и тут в голове его все тоже выстроилось в логическую цепочку.

"Лента келли у Иварда на руке! Похоже, мои размышления о Сердце Хроноса помешали мне заметить очевидное".

– Порой смерть - понятие относительное, - задумчиво продолжал Монтроз.
– Эта лента на запястье у Иварда несет генетический набор архона, а следовательно, и его расовую память. Она напала на собственную ДНК парня. Мой знакомый врач-келли понял это, едва мы вошли в диагностическую. Но если нам в ближайшее время не удастся разделить их, погибнут оба.

Омилов потеребил себя за мочку уха.

– Да...
– медленно произнес он.
– Запутанная ситуация, ничего не скажешь. Что можно сделать? Лицо Монтроза помрачнело.

– Это зависит от капитана.

Люк скользнул в сторону, заставив обоих обернуться.

В лазарет вошел, улыбаясь, Локри. На нем были бархатный черный пиджак, тесно облегающие черные брюки и высокие башмаки; в волосах поблескивали драгоценные камни, от чего в стерильном лазарете повеяло экзотикой, страстями и угрозой. Омилов вдруг ощутил себя совсем старым: так много лет прошло с тех пор, когда он бывал в обществе таких вот искателей приключений. Впрочем, он и в молодости не увлекался подобными вещами, только не знал теперь, стоит ли ему жалеть об этом.