Влечение

— Что теперь с ним делать? — осведомился Роб.

«Ну прямо-таки образцово-показательная семья, — вновь подумала Джесс. — Мама, папа и маленький сынишка». У нее задрожали губы, однако, вместо того чтобы расплакаться, она слабо улыбнулась.

— Накормить, искупать и уложить спать.

— А потом мы сможем сделать то же самое?

— Да.

— Пошли, плакса-клякса.

Джесс молча наблюдала за тем, как он ложечкой запихивал в треугольный рот мальчика морковное пюре.

— Ты любишь детей?

— Не знаю, не сталкивался.

У Роба не было ни братьев, ни сестер. Джесс попыталась представить его ребенком — и не смогла. Казалось, он родился взрослым — замкнутым, осторожным.

Одной рукой Роб обвил ее талию, а другой продолжал кормить Сока. Джесс погладила его по волосам. Какое блаженство!

* * *

Бетт стояла у окна отцовского бунгало на окраине Сиднея и смотрела в сад. Повернувшись налево, можно было увидеть мыс и часть гавани, заросли из густой незнакомой растительности, заборы и черепичные крыши соседних коттеджей. До окрашенной в голубой цвет торцовой стены соседнего дома было не более двух метров; перед ней был низенький палисад. Теснота стала для девушки главной приметой здешних мест. Сельские бунгало в оправе из маленьких садиков на любой вкус тянулись на несколько миль вверх и вниз по окружающим гавань холмам.

Бетт ожидала увидеть больший простор, где можно было бы двигаться и дышать. Ее внимание привлекло блестящее жало ящерицы на бетонном полу внутреннего дворика — так называемого патио. В это время из-за угла дома появилась Мишель.

— Привет, дорогая.

Мишель работала в районной больнице, в отделении травматологии и скорой помощи, и еще не успела снять белый халат. У нее были светлые, песочного цвета волосы, заплетенные в аккуратную косу, и россыпь золотистых веснушек. Она до боли напоминала Бетт отца. Словно приняв решение во второй раз завести семью, Йен ориентировался на отдаленную копию себя, а не бывшей жены. Мишель была полной противоположностью Джесс.

— Привет, — вежливо отозвалась Бетт. — Трудная была смена?

— Не особенно. Но я все равно жутко вымоталась.

Мишель сбросила белые туфли на каучуковой подошве и со вздохом облегчения опустилась на диван с желтой обивкой из твида. Бетт налила ей чашку кофе.

— Ты ангел. Огромное спасибо.

Они старались изо всех сил, но так и не смогли по-настоящему сблизиться. Бетт чувствовала себя непрошеной гостьей в этих квадратных, идеально убранных комнатах, даже в отведенной ей комнате для гостей через коридор от супружеской спальни. Она тосковала по Сэму. Каждый раз, когда звонил телефон, она, вопреки всякой логике, взывала к небесам, чтобы это оказался он. Но звонили почти всегда подруги Мишель — приглашали на партию в теннис или всем семейством на пикник.

Зашуршал гравий — подъехал автофургон Йена. Минутой позже появился он сам, неся газеты и бумажный пакет с продуктами.

— Пап, я бы сама сходила, — запротестовала Бетт.

— Думал, ты еще спишь. Здравствуй, любовь моя. — Он поцеловал Мишель в кончик носа и пощекотал ей щеку ее же косичкой. Бетт тактично отвернулась.

— Ну, и какая же у вас на сегодня культурная программа? — бодрым голосом спросила Мишель, подавляя зевок. Ей нужно было отоспаться перед новой ночной сменой. Бетт понимала: ее возмущение цветущим видом мачехи несправедливо, но не могла ничего с собой поделать. Отец широко улыбнулся.

— Может, прокатимся на северный пляж — раз уж сегодня такой мировой день? Устроим пикник, поплаваем. А, Бетт?

Еще один день на палящем солнце, из-за которого слипаются веки и плавятся мозги? Нет, этого ей не вынести.

— Не знаю, пап. Не считай себя обязанным устраивать для меня экскурсии.

Она не видела, но чувствовала: Йен и Мишель обменялись беспомощными взглядами. Она не слишком благодарная гостья. Невзирая на все старания.

— Ну, раз ты не хочешь… Тогда, может, просто пройдемся, посидим на берегу в баре?

— Это было бы чудесно.

Она явно переборщила по части энтузиазма, зато день спланирован и больше не нужно думать, как его убить. Один день, другой, третий… Бетт стиснула губы, чтобы не застонать. «О, Сэм, ну почему тебя вечно нет рядом, когда ты мне так нужен?»

* * *

Бетт с Йеном шли по узкой полоске галечного пляжа. Позади них из Мэнли вышел паром и устремился по сверкающей водной глади вперед, к мосту.

— Я рад, что ты здесь, со мной, — начал Йен. — Это напоминает мне то время, когда ты была совсем крошкой. Благоразумной маленькой особой. Из тех, что не лезут в воду, не зная броду.

«Иначе говоря, трусихой, — расшифровала Бетт. — Пугалась уже до появления опасности».

Отец всегда выступал в роли ее защитника, принимая ее сторону против не в меру экспансивного Дэнни. Но ей не хватало внимания со стороны Джесс. Мать любила ее вполсердца, как и Сэм. Йен старался компенсировать это своей любовью и раздражался оттого, что Бетт не могла отплатить ему такой же привязанностью.

Бетт взяла отца под руку и сознательно потерлась боком о его ребра. Они постояли немного, наблюдая за яхтами, любителями серфинга и переполненными палубами туристских судов. Вдали виднелись зеленые холмы Дабл-Бей, сплошь утыканные белыми домиками и башнями. «Господи, — подумала Бетт, — что я здесь делаю?»

Вслух она произнесла:

— Я люблю тебя, папа.

— Знаю.

Они вскарабкались на холм и поднялись по бетонным ступенькам к киоскам, торгующим принадлежностями для серфинга.

— Как там мама?

После Рождества мать и дочь два-три раза разговаривали по телефону, и эти разговоры произвели на Бетт странное впечатление. Джесс сыпала вопросами и не слышала ответов, а то вдруг замолкала, словно ее что-то отвлекало.

— Да нет, дорогая, ничего не происходит, — твердила она.

— Страдает, — ответила Бетт отцу. — Для нее страшнее этого ничего не было. Потерять Дэнни.

— Или тебя.

«Нет», — мысленно возразила Бетт. Но оставила свое мнение при себе.

Они подошли к небольшому ресторанчику с выставленными наружу столиками под голубым тентом. Меню обещало лучшую рыбу в Сиднее (как всякое меню). У официанта были длинные черные волосы, стянутые сзади резинкой на манер мышиного хвостика. Он поразительно походил на Дэнни. После смерти брата Бетт подсознательно выискивала в любой толпе похожих на него юношей. У нее пропал аппетит.

— Ты сказал, что я не лезла в воду, не зная броду?

Йен вздрогнул от неожиданности: в голосе дочери появились пронзительные нотки, словно она на грани срыва.

— Мы всегда были разными — Дэнни и я?

— Для меня — да. Ты родилась первой и буквально перевернула мою жизнь. Помнится, я на цыпочках подкрадывался к двери детской — вдруг ты перестала дышать? Маленький ежик. Мама — нет, она никогда не сомневалась, что с тобой все в порядке. А вообще-то я имел в виду, что ты была осторожной. Умной и осмотрительной. У меня часто появлялось ощущение, что ты ко мне присматриваешься — стою ли я твоей любви? Смешно, правда?