Влесова книга. Троянский конь норманнизма
Шрифт:
Нагляден и другой пример. Миролюбов, ссылаясь на «Традицию», отмеченную им в народных верованиях, утверждает, что у «Деда Лесовика есть помощники», среди которых поименованы, в частности, Кустич, Листич, Травник, Стеблич, Кветич, Ягодич, Грибнич (т. 5, с. 42); в другом контексте также упоминаются Травич, Сенич, Цветич, Стеблич, Листич (т. 6, с. 201). Искусственность этих именований несомненна, но в то же время все они встречаются в ряду других в ВК, на дощечке 15б. Перечисляя божества, соотносимые с месяцами года, Миролюбов называет их (в порядке месяцев, начиная с января): Крышний, Лютый, Ярила, Ладо, Купала, Дажьбо, Рудый, Радогощ, Овсень, Сывый, Святовид, Коляда (т. 7, с. 111–112). Перечисление это совпадает с тем, которое читается на дощечке 11б (хотя и с иным соотнесением) – мы встретим там имена: Радгощ, Колендо, Крышень, Сивый Яр, Дажьбо, Ладо, Купало, Овсенич. Если в «Сказе», якобы записанном Миролюбовым, говорится: «…А оттуду до самого Сонечка закату, там, где ложится обо в кроватку златую» (т. 6, с. 131), то в ВК мы находим совершенно аналогичный образ: «До крае чiудня iже іесте о захждене суне (солнца. – О. Т), i та суне спіе о одре златіе» (дощечка 26). В «Сказах» и в ВК упоминаются древние «цари» Криворог, Белояр, Орей и его сыновья – Кий, Щек и Хорив и т. д.
Но, к нашему изумлению, в большинстве случаев, рассказывая историю древних славян или реконструируя древнерусскую (древнеславянскую) мифологию, Миролюбов ссылается не на ВК, а на совершенно иные источники. Сведения о языческом пантеоне он получил якобы не только «в народе», но и от «старой Прабки Варвары, то есть от няни, воспитательницы отца» (т. 6, с. 13). Именно Прабка (так! – О.
Таким образом, реконструкция славянской истории и мифологии основана у Миролюбова на рассказах двух старушек да на наблюдениях за обычаями жителей трех сел – Юрьевки, Антоновки и Анновки. Видимо, и сам Миролюбов чувствовал ненадежность этих источников для решения поставленных им грандиозных научных задач, чувствовал и попытался «научно» обосновать их достоверность. Объясняя, как и почему языческие традиции сохранились в селе Юрьевке, Миролюбов пишет: «Думается, оттого, что ближайшая станция железной дороги была верстах в ста, а Днепр с его пароходами находился в пятидесяти верстах, если не больше. Городская «культура»… юрьевцев не коснулась. Они остались вне ее влияния, как бы застыв на целую тысячу лет в своих традициях» (т. 4, с. 138). Не стоит недоумевать, как может тысячелетняя традиция сохраниться в украинском селе, столь удаленном, впрочем, от железной дороги и реки, сам Миролюбов в другом месте говорит, что село это находилось на Днепре, вблизи Кобеляк (т. 9, с. 22), верстах в десяти от железной дороги. С пафосом предъявленное «научное» обоснование оказывается не только безграмотным, но и лживым.
Но, размышляя над источниками, на которых строит свои концепции Миролюбов, мы не можем не задаться вопросом: а разве ВК, посвященная тем же самым проблемам и неоднократно текстуально перекликающаяся с его «фольклорными источниками», не была использована им как источник первостепенного значения, более надежный хотя бы уже потому, что автор ВК старше Прабы Варвары и Захарихи по крайней мере на 1100 лет? И вот тут начинаются загадки.
Сочинение «Ригведа и язычество», завершенное в октябре 1952 г., заканчивается следующей знаменательной фразой: «Большего о славянах мы не знаем и считаем пока нашу тему законченной. Может быть, новые данные и заставят нас к ней вернуться, но пока мы этот труд заканчиваем, так как лишены источников, могущих нам служить в этом вопросе» (т. 4, с. 251). А ВК, разве она не явилась таким источником? Этот вопрос тем более имеет основания, что некоторый материал этого сочинения прямо перекликается с ВК. Мы встретим здесь объяснение религиозных представлений о «прави» и «яви», о которых говорится и в ВК (с. 55), упоминание «живой воды» (с. 56, 62); кони здесь называются только «комони» (с. 61 и др.); упоминается племя «борусков» (с. 93), легенда о «зеленом крае», а обо всем этом постоянно говорится в ВК. Миролюбов подчеркивает, что славяне всегда (!) рассматривали себя как «внуков Дажь-Божьих» (с. 177), и это постоянный образ ВК. Говорится что человеческие жертвоприношения принесены на Русь варягами (с. 179), и это одна из главных «идей» ВК. А когда Миролюбов рассуждает о происхождении славянской грамоты, то тут мы видим как бы подготовку к «обретению» ВК. Он пишет: «Мы утверждаем, что такая грамота (предшествующая кириллице. – О.Т) была и что она, может быть, будет даже однажды найдена! И значит, заранее говорим, что крики критиков окажутся совершенно лишними» (с. 178). И, наконец, последнее: на единственной фотографии «дощечки» обращало на себя внимание, что буквы написаны не на строке, а подвешены к горизонтальной черте, как в алфавите деванагари [92] . В рассматриваемой книге мы находим этому объяснение. «Однажды старый дед на хуторе к северу от Екатеринослава нас уверял: «В старовину люди грамоте знали! Другой грамоте, чем теперь, а писали ее крючками, вели черту богови, а под нее крючки лепили и читать по ней знали!»» (с. 134), и далее следует рассуждение о том, что древнейшая славянская грамота была сходна с санскритским письмом. Напомним, забегая вперед, что о зависимости графики ВК от «санскрита» Миролюбов будет говорить неоднократно [93] .
92
Любопытно, что Миролюбов постоянно говорит о «ведическом» письме и о санскрите как языке, имеющем свою письменность. Это не так: деванагари – система письма, используемая для записи санскритских текстов – возникла в начале второго тысячелетия нашей эры. Веды были созданы 1000–1200 лет до н. э., а записывать их начали несколькими веками позднее, используя для этого разные системы письма.
93
См. в его письме С. Лесному от 26 сентября 1953 г.: «…Это были греческо-готские буквы. среди коих были и буквы санскритские»; об этом же Миролюбов пишет и в своих сочинениях (т. 5, с. 25; т. 8, с. 236).
Итак, можно заключить, что в 1952 г. ВК еще не существовала, но уже велась, вероятно, подготовка к ее созданию: продумывалось ее содержание, а вопрос о типе письма был уже решен – оно должно было включать элементы «санскритского» письма. С этой задачей создатели ВК не справились, но следом этого является написание букв под горизонтальной чертой на дощечке 16 (см. рис. 1).
В сочинении «Русский языческий фольклор: Очерки быта и нравов», законченном, вероятно, до конца 1953 г., есть любопытные сведения. Во-первых, это ссылка на лекцию г. Куренкова о старинных русских письменах, впоследствии «оставленных» «из религиозных и политических соображений» (т. 5, с. 20, 23), затем рассуждение о том, что древний новгородский язык «был близок к старо-чешскому», и примеры написаний: ензык, голомбь, ляд, т. е. либо совпадающих с ВК, либо близких к ее написаниям (с. 21). Затем находим припоминание о виденной до Первой мировой войны книге со славянскими «руническими надписями» (с. 24) и, наконец, первое сообщение о ВК, которое приведем полностью: у русичей «письмены были тоже разными, так как единства в них могло и не быть из-за различных условий торговых центров. В одних из них могли пойти в основу знаки готской письменности, а в других ведической. Мы ничего точного об этом не знаем, но логика стоит за это. Впоследствии нам выпало большое счастье видеть «дощки» из коллекции художника Изенбека, числом 37, с выжженным текстом. Частью буквы напоминали греческие заглавные буквы, а частью походили на санскритские. Текст был слит. Содержание трудно поддавалось разбору, но по смыслу отдельных слов это были моления Перуну, который назывался временами «Паруном», временами «Впаруной», а Дажьбог назывался «Дажбо» и «Даже». Текст содержал еще описание, как «Велс учил деды земе рати». На одной из них было написано о «Купе-бози», вероятно Купале, и об очищении «омовением» в бане и жертвой «Роду рожаницу», «иже есть Дедо свенту». Были строки, посвященные «Стрибу, кий же дыха яко хще», а также о «Вышен-бг, иже есь хранищ живот наших». Подробный разбор «дощек», которые нам удалось прочесть до их исчезновения, будет нами дан отдельно.
«Дощки» эти были подобраны Изенбеком во время гражданской войны в разгромленной библиотеке князей Задонских или Донских, точно нам неизвестно, да Изенбек и сам не знал точного имени хозяев разгромленного имения» (с. 25).
Итак, во время написания этой книги Миролюбов вдруг вспомнил о виденных им дощечках – том самом источнике, на отсутствие которого он жаловался за год до этого!
Но вот что примечательно.
Во-первых, история знакомства с дощечками представлена иначе: нет ни слова о том, что Миролюбов в течение 15 лет тщательно копировал огромный и трудный текст, – здесь всего лишь воспоминание о выпавшем «счастье видеть» и смутное обещание дать подробный разбор тех дощечек, «которые… удалось прочесть». Значит, история переписки и обработки текста была сочинена Миролюбовым позднее. Во-вторых, содержание дощечек определено как «моления Перуну», и, судя по цитатам, далее приведенным, в «этих» дощечках, возможно, были
лишь тексты молитвенного или во всяком случае религиозного содержания.В 1954 г. Миролюбов работает над книгой «Русский христианский фольклор. Православные легенды», вошедшей в 8-й том его сочинений. Здесь он обращается к ВК дважды. Первый раз – в связи с гипотезой о времени создания славянской письменности. Как и в других случаях, ценнейшим «источником» для него оказывается народное предание. Старуха рассказывала сказку: «Наши пращуры умели писать по-нашему раньше всякой грамоты» (т. 8, с. 167). Это дает основание Миролюбову вспомнить о «русских письменах», будто бы виденных Кириллом в Корсуни, и сформулировать вопрос следующим образом: если в древности не было письменности, то как же «записывал свои торговые счета Новгород? Он ведь греческих букв не знал». Далее читаем: «На этот вопрос дают ответ брюссельские (странное определение! – О. Т) «Дощьки Изенбека». Грамота действительно существовала, и была она основана на смеси готических, греческих и ведических знаков». Эта грамота («ранняя») была «сродни грамоте «Дощек»» (с. 167).
Мы найдем в этом томе и еще одно обращение к ВК, также касающееся вопросов графики. Миролюбов пишет об алфавите дощечек, настаивая на наличии в его составе готских (рунических) букв и букв «санскритских» [94] . «Откуда они попали в эти «Дощки», нас не интересует, – продолжает он. – Мы их видели лично, до исчезновения «Дощек», и читали тексты, видимо, писанные жрецом, как думает проф. А. Кур» (С. 235). Далее говорится, что в дощечках, «как в санскрите», имеется «общая черта, под которой написаны каленым железом, видимо, буквы слитно и без разделения на фразы». Итак, снова подчеркнуто, что «дощечки» писаны жрецом, что близко к версии о молитвенных текстах, в них будто бы содержащихся. Важно, что Миролюбов говорит здесь о выжженном тексте, тогда как в письме к С. Лесному от 11 ноября 1957 г. он говорит уже, что текст был «нацарапан шилом» (см. выше, с. 178). И наконец, любопытное заключение: «Так как эти «Дощьки» были обнародованы нами в «Жар-птице» (Сан-Франциско, Америка), то этика требует, чтобы мы воздержались от их изучения или построения наших догадок, теорий и т. д. Мы говорим о них в данной книге лишь вскользь. Остальное мы предоставляем г. А. Куру, кому по его специальности надлежит о них знать больше, чем всем остальным» (с. 236). Но почему же Миролюбов столь ценный для его темы материал по истории русов и их религии предпочитает черпать из иных источников – рассказов Прабы Варвары, конюха Михаила и Захарихи, «большая часть сказов» которой «представляет собой описание войн, нашествий и случаев из скотоводческого периода жизни славянорусов», как подчеркивает он позднее (т. 9, с. 123)? Ведь все эти темы раскрываются и в ВК. Почему же Миролюбов передоверяет дальнейшее исследование источника, якобы им найденного, переписанного и изученного, А. А. Куру? Ответ мы находим, возможно, в кратком замечании, следующем сразу же за описанием того, как выглядели в дощечке буквы а и б (и только они!): «Эти буквы взволновали мнение славистов. Одни из них утверждают, что такие буквы – «выдумка», а другие – что они относятся к V в.! Кто прав? Мы думаем, что нельзя заранее отрицать, как нельзя и утверждать, без тщательного изучения текстов. Архаичность языка, однако, вполне подтверждает догадку, что это самостоятельно выработанный нами алфавит» (с. 236). Вероятно, публикации прорисей в статьях А. Кура и Ю. П. Миролюбова (фотография дощечки будет опубликована лишь в феврале 1955 г.) вызвала обвинения в фальсификации. А так как Миролюбову важны были не столько сами дощечки, сколько содержавшиеся в них сведения, необходимые для построения его новых концепций, то, чтобы спасти эти сведения (им же самим изобретенные), он жертвует дощечками, отсылая интересующихся ими к А. Куру, а своим источником делает уже не дощечки Изенбека, а сказы Захарихи и припоминания Прабы Варвары, проверить которые не представлялось никакой возможности.
94
Приводимые Миролюбовым начертания букв не имеют ни малейшего сходства с графикой деванагари.
Именно поэтому и в сочинении «Русская мифология. Очерки и материалы», завершенном в августе 1954 г., Миролюбов также ссылается на своих информантов-старушек [95] . ВК упоминается лишь вскользь (с. 175), приводятся две цитаты из нее, которые нам не удалось обнаружить в известных текстах (С. 185–186), затем новая ссылка на дощечки: «Последние мы считаем столь же подлинным документом, как и всякий документ, относящийся к той отдаленной эпохе. То есть в нем есть и подлинное, и неподлинное. Одно – из Предания, а другое – от автора» (с. 214–215). Речь идет, однако, не столько о подлинности дощечек, сколько о достоверности сведений в них.
95
Трудно удержаться и не привести «научного аргумента» в пользу достоверности сказов: «Их нельзя отнести за счет ее (Захарихи. – О.Т.) собственной фантазии, так как она утверждала, что сама научилась им от древней старухи, когда была еще девчонкой», к тому же, продолжает Миролюбов, в сказах упоминаются «всякие такие вещи и события, которых Захариха, простая женщина, придумать сама не могла» (с. 106).
Таким образом, утверждает Миролюбов, «сказы Захарихи – единственное, что мы знаем из этих преданий прошлого» (с. 277). После этого решительного вывода, не оставляющего, казалось бы, места среди источников для ВК, вдруг появляется специальная глава «Еще о дощьках Изенбека», которую приводим почти полностью. Миролюбов пишет: «Нами не раз были упомянуты в этом труде «дощьки Изенбека». Мы не касаемся их определения, ни характера их языка, который сильно отличается от всех известных нам записей X и других веков, но мы можем сказать наверное, что текст содержит учение язычества, воспоминания минувших особенно ярких событий нашего народа, имена его вождей и призывает на защиту земли Русской всех, кто считает себя потомками Русколани, государства, бывшего где-то на Севере… Есть в «Дощьках Изенбека» и некоторые мифы, которых мы нарочно не касались в наших трудах, считая, что ими должны заниматься другие, а не мы. Мы вообще не хотели публиковать текста «Дощечек Изенбека», потому что такие публикации всегда вызывают дружное возмущение тех, кто даже «Слово о полку Игореве» считает подделкой. Критиков мы боялись, потому что обладаем незапятнанным именем, и не желали его делать нарицательным в устах невежественных людей. Не желали мы публикации текстов и из политических соображений, ибо наличие этих текстов может быть использовано нашими политическими врагами, большевиками. Однако судьба решила иначе, и тексты будут опубликованы А. А. Куром, который сопровождает их своими объяснениями… Серьезное изучение как языка «Дощек», так и их содержания, исторического значения или религиозного, вероятно, придет значительно позже, когда улягутся страсти.
Этим мы хотим сказать, что никаких слишком радикальных выводов из текстов мы лично не делаем и считаем, что сделать их можно будет лишь значительно позднее, когда ученые привыкнут к документу.
Это отнюдь не является отрицанием «Дощек», ибо мы уверены, что они будут в будущем признаны весьма важными, но мы хотим лишь заявить, что их содержание нами не изучено, и никаких теорий на их основании мы не строим» (с. 279).
В 1967 г., как явствует из сказанного на с. 47 и 48, Миролюбов работает над очередным сочинением – «Материалами к праистории Русов», – вошедшим в 7-й том собрания его сочинений. Это столь же дилетантское творение, что и другие сочинения Миролюбова [96] . ВК упоминается здесь, лишь по одному поводу. Пересказывая легенду о Богумире (Миролюбов рассматривает ее как легенду, не более), он противопоставляет ВК и «сказы» Захарихи, причем оказывается, что Захариха точнее воспроизводит древний арийский миф, чем ВК (с. 78).
96
Здесь мы встретим, со ссылкой на рассказ реестрового казака Л. Т. Махнушки, рассуждение о существовании в древности великанов (с. 15–16), мысль о том, что сказочные драконы – это не образы фантазии, а «прямые воспоминания физического вида примитивных созданий глубокой древности» (с. 17), очень любопытное рассуждение о ценности гадания (!) как средства прогнозирования жизни общества: «Если жизнь людей управляется Большими Числами, вернее законами этих чисел, то сейчас же возникает вопрос о благоприятных и неблагоприятных периодах. Отыскание благоприятного периода и есть цель гадания» (с. 53) и т. д.