Влюбиться on-line (сборник)
Шрифт:
Ребята молчали. Гриша затянулся и договорил:
— Вот если бы она только намекнула, если бы только позволила быть рядом… Позвала бы… Пусть даже шепотом, я бы услышал… Мне кажется, с ней я был бы абсолютно счастлив. По крайней мере сейчас я в этом уверен.
— Да-а-а… — глубокомысленно протянул Валера, — оказывается, непростой вопрос я затронул. У вас вон какие потребности… прямо противоположные, зато осознанные, то есть понятные вам самим, а я чего-то тужусь, пыжусь, а понять не могу: что мне не так? Чего не хватает? Может, тоже в любви дело? Или, вернее, в ее отсутствии? К жене привык. Подружки какие-то случаются, но что-то… не греют. Душе как-то неуютно, грустно… И не поймешь, отчего…
— Ладно, мужики! —
— Так что, и горячее не успеем заказать?
— Нет, конечно!
— Давайте закуску доедим и вперед! — Он подозвал официанта: — Счет!
То, что Жанна попала в бордель, а не на киносъемки, выяснилось очень даже быстро. Еще в аэропорту, еще в Москве, увидев в группе отъезжающих молодых красивых девчонок, Жанна усомнилась: в чем дело? Говорили, что она — Жанна — героиня второго плана, а при чем тогда такое количество молодых смазливых девиц? Но Сергей Семенович, он же сопровождающий, заверил, что сериал длинный, сюжетных линий много, и девушки нужны как статистки для массовки, ну и, может, для съемок в эпизодах.
— И вообще… что ты волнуешься? На работу оформилась? Оформилась. Аванс получила? Получила. Трудовая книжку в отделе кадров? Да. Вот и замечательно. Не о чем волноваться… Вот, на, читай… — и Сергей Семенович протянул ей довольно увесистую пачку исписанной бумаги, — сценарий. Ознакомься. По приезде начнем работать.
Жанна с трудом уместила сценарий в сумку, решив начать читать в самолете. Ну не здесь же, в самом деле! Не под табло вылетов!
Сергей Семенович довел девушек до стойки регистрации и оформления посадочных талонов, потом со словами «Идите на паспортный контроль, а я сейчас подойду буквально через пару минут» испарился. Оказалось, что никакой он не сопровождающий, а провожающий и что в Мюнхене их будет встречать некто с табличкой «Киностудия».
В самолете чувство тревоги у Жанны периодически нарастало, но, ничем не подтвержденное, затихало, чтобы с новой силой возродиться в порту прилета.
Встретили их группу хоть и с табличкой «Киностудия», но зато очень холодно и даже жестко. Показали автобус и молча повезли. Куда, зачем — никто не объяснял, не рассказывал.
Ехали долго. Казалось, за это время можно было пересечь полстраны. Что, собственно, и случилось То, что они оказались не в Мюнхене, стало понятно очень быстро. А вот в каком городе — непонятно было никому.
При расселении в гостинице у всех забрали паспорта и почему-то мобильные телефоны. Ну если сбору паспортов никто особенно не сопротивлялся: все-таки правила заселения в гостиницу подразумевают временное хранение документа у администрации отеля, то телефоны добровольно не желал отдавать никто. Однако им объяснили, что это обычная для данной местности процедура. Телефоны заберут всего на час, проверят на какое-то излучение и, если оно не выше нормы, отдадут.
Никому ничего не отдали. Ни паспортов, ни телефонных аппаратов…
И отель этот оказался лишь перевалочной базой на пути в бордель, или публичный дом, или стриптиз-клуб, что в сущности было одним и тем же…
Жанна еще какое-то время уговаривала себя успокоиться, подождать… Даже несколько раз прочла про себя молитву, которую помнила с юности, но… события развивались настолько стремительно и неоднозначно, что очень скоро стало понятно: девчонки попали в ловушку. Причем схема «вербовки» была для всех примерно одинакова: кого-то пригласили быть моделью, кого-то танцовщицей в элитном заведении, кого-то, как Жанну, сниматься в кино. Девочки были примерно одного возраста — от восемнадцати до двадцати двух. Жанна оказалась чуть ли не самой старшей из всех. Самой старшей и самой красивой.
Трехэтажный особняк был
отремонтирован с большим вкусом. Современные отделочные материалы, прекрасная мебель, изысканные аксессуары и белье. Видимо, денег во всю эту красоту вложено было очень прилично. И именно девчонкам из России во главе с Жанной надо было по воле судьбы эти деньги для кого-то отрабатывать… И не просто отрабатывать. А в буквальном смысле слова пахать в режиме нон-стоп и поистине в статусе рабынь. Даже имена девушек были переиначены под стать новому имиджу. Жанна стала Снежаной, Катя — Кэтрин, Марина — Марьяной… Ну и так далее.Девочки не имели ничего своего. Ну, про паспорта и мобильные телефоны все давно забыли. Но даже копейки денег не было ни у одной из них. Весь расчет производился у администратора заведения. И даже если довольные клиенты оставляли чаевые, их тут же забирали горничные. Находили даже в самых укромных уголках, забирали и сдавали администратору.
Все, в чем девушки могли бы нуждаться, предоставлялось им по первому требованию: средства ухода за собой, еда, фрукты, новое белье, прокладки, медикаменты и даже игры типа домино и шашек для проведения досуга. Правда, времени на досуг практически не было. Потому что свободные от работы часы девушек обучали иностранным языкам, а также активно следили за их здоровьем и ухаживали за телами. Анализы, осмотр врача, стоматолог, косметолог, массаж, сауна, бассейн — все было не просто доступным, а обязательным. И никто ни у кого не спрашивал, есть ли желание или настроение пойти в сауну, сделать обертывание или маску… Там вообще практически не разговаривали с девчонками. Строгое расписание, четкий график, который мог нарушаться только по желанию клиента. Ну, если тот захотел, к примеру, заказать девушку не на два часа, а на четыре. Только тогда она могла пропустить занятие языком или по уходу за телом.
Сначала девушки даже получали удовольствие от столь изысканной о них заботы. Далеко не все у себя дома могли вот так же следить за собой, уделяя собственному телу и лицу не просто внимание, а истинный уход…
Однако со временем, когда такое положение вещей превратилось в обязаловку и не было ни у одной из них свободного выбора ни в чем… вот тогда все затосковали по-настоящему.
Работы становилось все больше. Видимо, заведение начало, как принято говорить, «раскручиваться», потому что клиенты шли непрерывным потоком и даже записывались наперед, что поначалу опять же веселило, а потом начало угнетать. Когда понимаешь, что у тебя такая жизнь не только сегодня, но и завтра, и через неделю, и даже через несколько месяцев — это пугает по-настоящему.
У Жанны, например, появились постоянные клиенты, которые четко застолбили себе определенные часы и дни и даже записывались чуть ли не на год вперед. У других девочек ситуация была подобная, но Жанна — или теперь Снежана — пользовалась повышенным спросом. Красота ее была все же необыкновенна — не столь броская, сколько глубокая, не столь яркая, сколько обаятельная своей мягкостью и очарованием… Она была чуть ли не самой востребованной из всех…
Между собой девчонки общались мало, изредка встречаясь то в столовой, то в бассейне. Ну и в постели, естественно, если клиент заказывал двоих одновременно. А так какое общение? Там работа…
В редкие свободные минуты Жанна подходила к окну, смотрела в небо и сложа руки на груди страстно шептала: «Мамочка! Дорогая моя! Прости меня, что я тебя покинула. Глупо, неразумно, необдуманно… Мамочка, выздоравливай, пожалуйста! И пожалуйста, жди меня! Я вернусь! Еще не знаю как, не представляю… Но вернусь обязательно!»
И она мысленно представляла себе картину возвращения: вот она спускается с трапа самолета, заходит в зал прилета, а навстречу с раскрытыми объятиями идут ее родители — мама, папа, и она падает им в руки, и обнимает их, и целует, и нет мига слаще, чем этот момент обретения друг друга…