Влюблен и верен

Пенни не ошибалась. Это было за день до того, как они попрощались. За день до того, как он стал отцом-одиночкой.

Даниэль отогнал грустные мысли прочь. Она сегодня здесь — и это самое важное.

— Это та? — спросила Пенни с надеждой в голосе и протянула футболку дочери.

Малышка кивнула.

Даниэль с благодарностью посмотрел на Габи. Он сомневался, что это была именно та вещь, которую хотела дочка.

— Брюки?

— Юбку!

Он заметил, как Пенни усмехнулась.

— Она всегда так? — шепнула она мужу.

Даниэль покачал головой, радуясь поводу наклониться к ней ближе.

— Когда ты уехала, я шутя называл ее маленьким тираном. По крайней мере один раз в неделю. Но так плохо она не вела себя уже очень давно.

— Значит, это мой приезд огорчил ее? Может, мне следовало подождать до увольнения?

Даниэль не мог больше сопротивляться желанию прикоснуться к ней:

— Пенни, твой приезд домой — это лучшее, что случилось с нами. Не мучай себя. Габи капризничает, потому что слишком переутомилась сегодня. Ты очень нужна ей. Я думаю, она устала от меня. — Ему хотелось прижать жену к себе, утешить, но он лишь легко обнял ее за плечи. — За прошедший год она привыкла к тому, что о ней забочусь я. — Даниэль заглянул ей в глаза, — но однажды ты останешься с ней навсегда, и, возможно, уже через неделю Габи забудет обо мне.

— Сомневаюсь в этом, — сказала Пенни, но в ее взгляде мелькнула надежда.

Она отстранилась от мужа, пытаясь освободится от его объятий, не привлекая внимания дочери. Даниэль с сожалением убрал руку.

— Я пойду и займусь ужином. Твоя семья скоро будет здесь.

Не ответив, Даниэль повернулся к дочери:

— Хочешь, мама поможет тебе причесать волосы, а я пойду готовить ужин?

Габи собиралась возразить, но он пристально посмотрел на нее, давая понять, что пора уже вести себя как следует. К его радости, выражение решительного неповиновения исчезло с детского личика.

— Хорошо.

Ничего не сказав и стараясь не смотреть на жену, он поцеловал дочь и вышел.

Никто из них не думал, что будет легко, но им придется справиться. Как-нибудь.

А сейчас он должен подготовиться к встрече с матерью и братом. После того, что он натворил, они обращались с ним как с дурной овцой.

На кухне Даниэль налил бокал вина.

Сегодня будет долгая ночь.

Все слишком сложно. Пенни и не представляла, что ее временное отсутствие может так изменить жизнь ее семьи.

Даниэль разрушил их брак своей неверностью, и с Габи так трудно...

Она собиралась сделать глоток из стакана, когда послышался стук. Глупо, но она нервничала. Без сомнения, семья Даниэля была и ее семьей, но все же... Их брака практически не существует. Считают ли родственники Даниэля ее частью семьи? По-прежнему хотят видеть? Не изменились ли их чувства к ней?

Нервная дрожь пробежала по коже от мысли, что их она тоже может потерять. Пенни очень любила мать Даниэля. Та заменила ей родную, когда мама умерла восемь лет назад. А его брат?

Они так хорошо ладили раньше, но, вероятно, теперь все изменится.

— Мама!

Пенни задержалась на секунду, чтобы рассмотреть себя в зеркале. Тонкие лучики морщинок появились в уголках глаз. В прошлый раз их еще не было. Только сейчас Пенни осознала, как она устала. До сих пор она беспокоилась лишь о морщинках в уголках губ от улыбки.

Пенни вздохнула и взглянула на загорелую руку. Не осталось и следа от белой линии, где когда-то было ее обручальное кольцо. В армии Пенни надевала цепочку с обручальным кольцом на шею, и это напоминало ей о доме. Она сняла цепочку в день, когда Даниэль во всем признался. И никогда не наденет снова.

Если он еще не рассказал семье, нужно сразу же разобраться с этим. Его мать заметит, что нет кольца, как только увидит Пенни.

— Мама! — крикнула Габи.

— Иду.

Она не заметила, когда Габи вошла в гостиную, но увидела Тома, входящего в дом.

Пенни неожиданно разразилась смехом, готовым перейти в рыдания. Похоже, он все еще относится к ней как к сестре, если она ничего не упустила в его приветственном жесте.

Даниэль шагнул ему навстречу — поздороваться, пожать руку или, может быть, обнять и похлопать по плечу, как братья делали обычно.

Не вызывало сомнений, что Том сердится. Пенни могла бы поспорить — именно такое выражение лица у него было обычно, когда возникали проблемы на работе.

Она сама военный человек и отлично знала, насколько жестким и сокрушительным может быть «морской котик»!

Том взглянул на Даниэля, задержавшись на секунду, чтобы отвесить ему легкую оплеуху, и прошел в гостиную.

— Ой! — Даниэль прижал руку к голове.

— Идиот, — пробормотал Том. Даниэль не удивился, но и не обиделся.

Пенни глубоко вдохнула и вошла в комнату. По крайней мере, они знали! Было бы сложнее, если бы Даниэль не рассказал им правду.

Она кашлянула, привлекая внимание к себе.

— Пенни! — Радостный возглас матери Даниэля заставил Пенни забыть все ее опасения. — Ах, Пен, как хорошо, что ты цела и невредима и наконец дома. — Она тепло обняла невестку.

— Спасибо, что приехали, Вики, — пробормотала Пенни, уткнувшись ей в плечо.

Свекровь отстранилась и пристально посмотрела на нее.

— Спасибо? — повторила она удивленно, покачав головой. — Последнее, что мне нужно, — это твое спасибо! Я скучала по тебе каждый день. Даниэль не удержал бы меня, даже если бы захотел.

— Как и меня.

Пенни повернулась к Тому, и тот заключил ее в свои медвежьи объятия.

— Привет! — сказала Пенни, вздохнув с облегчением.

— Хорошо выглядишь, маленькая мисс сержант, — сказал он, смеясь. — Все еще хочешь быть солдатом Джейн[2]?

— А ты готов жениться? — отшутилась она в ответ.

Том метнул взгляд на Даниэля и снова мягко посмотрел на нее. В его нежном взгляде она увидела печаль и сострадание.

— Ты установила слишком высокую планку. Где я найду такую женщину, как ты?

Напряженная тишина повисла в комнате.

— Шампанского? — спросила Вики. — Давайте откроем бутылку и будем праздновать!

Появилась Габи и подошла к бабушке:

— А что мы празднуем?

— Возвращение твоей мамы домой, конечно! — ответила Вики, поцеловав малышку в щеку.

Даниэль пересек комнату, оглядываясь на брата, как будто говоря ему: он не позволит себя запугать. Не на глазах у дочери!