Влюбленный виконт

– Вы говорите так официально. – Элизабет вздохнула, но все-таки уселась в кресло и сложила руки на коленях. – Речь идет не о благополучии. Речь идет о… любви.

Ну вот. Она это сказала вслух: о любви.

Вот тут-то ему и следовало спросить у нее напрямик, любит ли она Майлза, но он и без того знал ответ – знал его уже некоторое время. Да, он его знал, и она его знала, но это освещало сложившееся положение с разных сторон.

– Я не хочу распространяться на эту тему. Скажи только, ты любишь Майлза? Или возможно, ты путаешь старую дружбу с новым чувством?

– Вы любите леди Бруэр?

Этот вопрос застал его врасплох.

– Я с таким же успехом могу задать вам этот вопрос, – прошептала она, выпрямившись в кресле с таким видом, будто готовилась к чему-то, и по тому, как она выставила вперед подбородок, он понял, что сражение началось.

И потом, она права, черт побери.

– Я отвечаю за ваше будущее, – возразил он, с грустью сознавая, как напыщенно это прозвучало. Он не просил об ответственности; ответственность просто упала на него. – Это дает мне право осведомиться о ваших чувствах.

– А я не отвечаю ни за чье будущее, даже за мое собственное?

– Ты не права, Элизабет. Прошу тебя, поверь, что я забочусь не только о твоем благополучии, но и о твоем счастье.

– Я верю. – Она полузакрыла глаза, опустила голову и уставилась на свои стиснутые руки. – И мне кажется, я не знаю в точности, что вам ответить. То есть о Майлзе. Когда человек полюбит, это сопровождается сильным сердцебиением, флиртом и фанфарами. Это так?

– Не знаю.

Это было честно и откровенно. То, что произошло с Марией, было совершенно не похоже на его чувство к Мэдлин. Он уже не пытался отрицать, что оно существует, но все еще старался дать ему определение.

– Я считаю, что каждый жизненный опыт уникален и для мужчины, и для женщины, – тихо сказал он. – И еще я считаю, что пытаться проанализировать чувство – занятие бесплодное. Поэты пытались с незапамятных времен делать это, но я так и не нашел правильного определения. Вопрос, который ты должна задать самой себе, – это как вы уживетесь с Майлзом.

– Устройте так, чтобы я могла поговорить с ним, и тогда, возможно, я смогу ответить на этот вопрос.

– У него очень скромные средства.

Люк счел себя обязанным отметить это.

– И у него нет титула.

По ее несерьезному тону он понял, что ей это все равно.

Но их матери это может быть важно. И как бы ни была уверена Элизабет теперь, быть может, когда-нибудь она решит, что могла бы сделать лучший выбор, хотя Люк не сомневался, что Майлз добьется успеха со своими капиталовложениями.

Он не возражает против того, чтобы видеть Элизабет устроенной, и конечно, она может сделать и худший выбор, чем этот.

– Как ты хочешь, чтобы я устроил встречу?

– Я не знаю, как мне вызвать его хотя бы на короткий разговор: разве что прокрасться в его комнату в полночь. Он нарочно не бывает дома.

Ее сверкающий взгляд сказал Люку, что сестра что-то задумала.

Бедный Майлз. Он не устоит перед такой целенаправленной женской решимостью.

– Прокрасться в его комнату ни свет ни заря – я не считаю уместным такое решение. – Люк откинулся назад и скрестил руки. – Какие еще варианты у тебя есть?

– Довольно трудный барьер, да? Поэтому я здесь, Если он и дальше сможет избегать меня, он это сделает, и я чувствую, что это ваша вина.

– Я никогда не просил его избегать тебя.

– Тогда вы не будете возражать и дадите нам шанс поговорить наедине. Как я уже сказала, нам никто не должен мешать.

Он отметил твердость в ее тоне и подумал о Мэдлин с ее спокойной уверенностью и уступчивой женственностью. Иногда он сомневался, что мужчины действительно правят миром, как они полагают.

– Я подумаю, что тут можно сделать, – согласился он.

– Спасибо.

Элизабет поднялась, взметнув шелковыми юбками. Она постояла в нерешительности, а потом обошла вокруг стола и обняла его. В ее глазах блестели слезы.

– Я ужасно волнуюсь из-за этого. Кто бы мог подумать? В конце-то концов, это ведь всего-навсего Майлз.

Когда она ушла, Люк бросился в кресло, уставившись в камин.

«Вы любите леди Бруэр?»

Этот откровенный вопрос возник ниоткуда или, быть может, и не возник вообще. Естественно, его родные любопытствуют. Его мать не делает из этого секрета. Его сестре девятнадцать лет, и она смотрит на это, конечно, с романтической точки зрения.

Он наивно думал, что все останется между ним и Мэдлин. Ему следовало быть умнее. Леди Бруэр совершенно не похожа на его обычных случайных постельных партнерш.

В том-то и дело. Он сидел и думал, пока не понял: то, что происходит, происходит между ними, но ни он, ни она не существуют в этом мире сами по себе. У нее есть прошлое, сын. У него тоже есть прошлое.

У него есть тайна.

Глава 23

Снова он занимается этим. И снова ему это не очень-то удается, но, насколько он мог судить, никто не обращает внимания ни на него, ни на его тайную слежку.

И уж конечно, Элизабет не заметила, что он тайком наблюдает за ней.

Майлз незаметно вышел на террасу через французскую дверь, притворяясь, что его чрезвычайно интересует стол с напитками, хотя за всю эту неделю не выпил ни капли, и незаметно бросил взгляд на танцующих. Элизабет изящно кружилась, окруженная серебристым шелком, который в точности повторял цвет ее глаз, и он просто не мог отвести от нее взгляд.

Пусть она и была в объятиях другого. Глупо, наверное, что он пришел на этот бал.

– Виски?

Майлз резко поднял глаза, застигнутый на месте преступления. Перед ним стоял Люк с вкрадчивой улыбкой на губах.

– Нет, спасибо, – пробормотал он.

– А я бы выпил немного, – сказал его кузен сухим тоном.

– Вот как.

Майлз посмотрел вниз, увидел бокал, взял одну из бутылок и налил виски.

– В последнее время я вас почти не видел. – Люк взял у него бокал, но пить не стал. – Ваш камердинер сказал, что вы оделись к вечеру. Я решил, что увижу вас здесь. В последнее время ваше отсутствие стало весьма заметно.