Влюбленный воин

Однако Тристан был образцом учтивости. Усадив Хейд рядом с собой, он окинул взглядом зал и с улыбкой воскликнул:

– Добро пожаловать в Гринли! Очень приятно видеть здесь людей, с которыми мне предстоит жить. Я рад, что все вы собрались в моем доме.

Покосившись на Солейберт, Хейд заметила, что сестра ласково всем улыбалась, словно сама собиралась стать хозяйкой Гринли.

«Ах, неужели Берти такая притворщица?» – с вздохом подумала Хейд. Но внутренний голос тут же зашептал ей: «Да, собирается, потому что именно так решил король Вильгельм».

– Я знаю, что ваш путь сюда был долгим и трудным, – продолжал Тристан. – И я имею в виду не только дорогу, но и те жертвы, которые многим из вас пришлось принести. Поверьте, я не могу изменить вашу судьбу и отменить то, что случилось со многими из вас. Но я клянусь, что постараюсь сделать для вас все, что сумею.

Тристан ненадолго умолк, словно задумался о чем-то. Потом вновь заговорил:

– До меня доходили слухи о моей «кровожадности и жестокости». Что ж, не могу отрицать, что мне случалось и убивать, когда не было иного выхода. Более того, не стану обещать, что впредь не буду проливать кровь. К сожалению, война – вещь жестокая и неизбежная. А победоносная война часто бывает гибельной для побежденных. – При этих его словах люди в тревоге зароптали, и Тристан вскинул вверх руку, призывая их к тишине. – Поверьте, я говорю вам это только для того, чтобы заверить: в Гринли вы будете в безопасности, потому что я сделаю все возможное, чтобы защитить вас. Да, я готов защитить вас даже ценою собственной жизни. И я ожидаю, что и вы будете мне верны.

Тристан снова умолк и посмотрел на Хейд, затрепетавшую под его взглядом.

– И каждый, кто будет здесь трудиться, – продолжал он, – должен твердо знать: его труд будет должным образом вознагражден. А вот «обман, распространение лживых слухов и уклонение от своих обязанностей будут строго караться. Поэтому не сомневайтесь: любого, кто станет мешать процветанию Гринли, ждет суровое возмездие. Это касается не только вилланов, но и всех прочих, сидящих сейчас за моим столом.

Хейд вздрогнула и похолодела. Неужели Тристану стало известно о ее отношениях с Найджелом? Он ведь не случайно сказал обо «всех прочих, сидящих за его столом». Неужели ей суждено понести суровое наказание? А если нет, то сможет ли она и дальше нести сознание и боль своего предательства?

– А теперь обращаюсь ко всем! – Тристан повысил голос: – Если кто-то из вас в чем-либо сомневается, обращайтесь ко мне без колебания, потому что мой долг – дать вам совет и разъяснения.

«Не стрит ли мне признаться во всем и получить прощение, – лихорадочно размышляла Хейд. – Возможно, покровительство Тристана спасет меня…»

– А сегодня я пригласил вас всех на празднество и прошу вас о верности, хотя по праву лорда мог бы ее потребовать! Но я хочу, чтобы вы подчинялись мне по доброй воле! – Тристан высоко поднял свою чашу и торжественно проговорил: – Я, Тристан Д'Аржан, лорд Гринли, клянусь защищать своих людей и служить им, содействуя их процветанию и благополучию под властью его величества короля Вильгельма и самого Господа Бога.

Какое-то время зал безмолвствовал: все смотрели на Тристана широко раскрытыми глазами. Наконец со своего места поднялся Баррет. Окинув взглядом всех присутствующих, он громко сказал:

– Клянусь хранить тебе верность, милорд! Отныне и всегда! – Шериф торжественно поднял свою чашу.

И тотчас же из-за стола поднялся Руфус.

– Я тоже! – воскликнул он.

– И я, и я, и я! – послышались крики гостей, и все тут же вскочили на ноги с высоко поднятыми чашами в руках.

Хейд, взглянув на Тристана, невольно улыбнулась; она считала, что он повел себя именно так, как должен был вести себя настоящий лорд.

Тут поднялась со своего места и Минерва. Повернувшись к Тристану, она сказала:

– И я тоже готова служить тебе, милорд.

– И я готова служить тебе верой и правдой, пока нахожусь в Гринли, – заявила Солейберт. – Она широко улыбнулась хозяину замка, и он ответил ей столь же искренней улыбкой.

И тут Хейд вдруг заметила, что все смотрят на нее вопросительно, ведь только она одна все еще сидела, только она одна не поклялась в верности лорду Гринли.

Чувствуя, что колени ее дрожат, Хейд поднялась на ноги и опасливо посмотрела на Тристана. Заметив его ласковую улыбку, она приободрилась и громко сказала:

– Милорд, клянусь в верности, как и моя сестра!

Хейд поспешно уселась на свое место, а Тристан, по-прежнему улыбаясь, повернулся к залу. Когда же он заговорил, глаза его сверкнули, как драгоценные камни на рукояти меча.

– Слушайте все, кто вернулся сюда! – Слова его эхом прокатились по залу, и он еще выше поднял свою чашу. – Поверьте, я всем вам очень рад! Добро пожаловать в Гринли!

Зал ответил ему рокотом одобрения, и Тристан тут же подал знак слугам, что пора поставить на столы угощения. Усевшись на свое место, он наклонился к Хейд и тихо сказал:

– Я прекрасно знаю, в какие игры ты играешь, моя милая фея.

Хейд в ужасе замерла. «Неужели он действительно все знает? – подумала она. – Но как же он догадался? Кто ему сказал?»

Тристан же усмехнулся и спросил:

– Может, ты думаешь, что, поклявшись мне в верности, как это сделала Солейберт, ты обеспечила себе право покинуть меня и бежать в Шотландию? Имей в виду, дорогая, Вильгельм еще не сказал своего слова.

– Да, я знаю. – Хейд вздохнула с облегчением и залпом осушила свою чашу.

– Но мы обсудим это позже вечером, когда ты придешь ко мне в спальню, – продолжал Тристан.

– Я не приду, – решительно заявила Хейд.

– Нет, придешь. Придешь хотя бы для того, чтобы узнать кое-какие новости. – Заметив испуг, промелькнувший в глазах девушки, Тристан с улыбкой добавил: – Я же сказал, что у меня кое-что для тебя есть.

– О каких новостях ты говоришь?

– Об этом позже. – Тристан уставился на стоявший перед ним поднос и шепотом добавил: – Придешь сразу после полуночи, когда все заснут.

Хейд уже раскрыла рот, собираясь возразить, но тут к Тристану обратилась Эллора, и девушка, нахмурившись, отвернулась. Аппетит у нее тотчас же пропал, и она снова взялась за свою чашу, которую мальчик-слуга мгновенно наполнил. Сделав несколько глотков, Хейд в задумчивости откинулась на спинку стула. «Что же делать, что делать? – спрашивала она себя. – Ведь теперь, когда вилланы дали Тристану клятву верности, я не должна помогать Найджелу». К тому же Тристан говорил о какой-то важной новости, и эта новость, судя по всему, могла очень многое изменить.

– Да, выхода нет. Придется прийти к нему сегодня ночью, чтобы все узнать, – тихонько прошептала Хейд.

– Что ты сказала, милая? – Тристан вдруг повернулся к ней с улыбкой.

– Нет, ничего. Я просто думаю вслух, – ответила Хейд, смутившись.

– Полагаю, что нам следует подумать вместе. – Он снова ей улыбнулся. – Приходи в полночь, и поговорим обо всем.

– Нет-нет, моя фея, – заявила Минерва, стоявшая в дверях спальни. – Тебе лучше встретиться с лордом в другое время. Сейчас вы не сможете поговорить серьезно. Слишком уж много вина ты выпила.