Влюбленный воин
Шрифт:
Но куда же она идет? На север? Где, в какой стороне находится Шотландия?
И где сейчас Тристан? Конечно, он должен быть здесь, должен искать ее. Может, снова его позвать?
– Тристан, я здесь!
От собственного крика у нее еще сильнее заболела голова, и она, тихонько застонав, сжала ладонями виски.
Где же он, где Три…
И тут ее осенило: Хейд вдруг вспомнила, что в тот раз, когда она впервые оказалась на этом лугу, звучал только голос темнокожего человека… Голос Фаро. Может быть, он?..
– Фаро, ты слышишь меня?!
Хейд медленно поворачивалась,
– Фаро, мне нужна твоя помощь!
Она уже потеряла надежду на то, что хоть кто-нибудь услышит ее, но тут вдруг трава и небо над головой замерцали, а дерево рядом с ней словно ожило, и его засыхавшие ветви внезапно покрылись сочными зелеными листьями. В следующее мгновение она увидела под деревом человеческую фигуру в длинных белых одеждах.
– Здравствуй, Хейд, – сказал Фаро, однако губы темнокожего человека не шевелились, и Хейд казалось, что голос его исходит как бы из ее собственной головы. – Леди, почему ты звала меня сюда?
– Потому что ты единственный, кто меня слышит, – ответила Хейд, хотя не знала, произносит ли она эти слова или же говорит с Фаро мысленно (впрочем, сейчас это, наверное, не имело значения). – Видишь ли, мне надо найти Тристана. Помоги мне, пожалуйста.
Фаро улыбнулся и пожал плечами.
– Здесь ты не нуждаешься в моей помощи, Хейд.
– Не нуждаюсь? Но я на этом лугу будто в ловушке.
– Тебе только кажется, что ты в ловушке.
Фаро грациозно опустился на траву и подал знак Хейд, чтобы она последовала его примеру. Когда девушка села, он продолжал:
– Видишь ли, это место, этот луг, как ты его называешь… – Фаро указал на окружавшую их со всех сторон траву. – Все это существует лишь в твоем воображении. Возможно, ты здесь была много лет назад.
– Нет-нет. – Хейд покачала головой. – Только один раз, когда говорила с тобой несколько недель назад.
– Ты просто забыла. – Фаро протянул руку к ее виску. – Разреши?
– Да, пожалуйста.
Фаро осторожно прикоснулся ко лбу девушки, а другой рукой указал куда-то в сторону. И тотчас же, к величайшему изумлению Хейд, картина перед ее глазами изменилась. Теперь на лугу появилось множество деревьев, и задул легкий ветерок, игриво пробегавший по траве, точно резвый веселый щенок. А потом из своего тайного убежища за горизонтом выкатилось ослепительно сиявшее солнце. Прошло еще несколько мгновений, и в поле зрения появились мужчина и маленькая девочка, шагавшие по высокой траве.
Глаза Хейд наполнились слезами – на нее нахлынули воспоминания. Перед ней шли, о чем-то беседуя, ее отец лорд Джеймс и она сама, тогда еще совсем маленькая.
– О Боже… – прошептала Хейд. – О Боже… Фаро выпустил ее руку, но видение не исчезло – Хейд удерживала его памятью. Вскоре над лугом прокатились раскаты грома, и сверкнула молния, на мгновение ослепившая Хейд. А затем перед ее глазами возник Сикрест, и она увидела, как маленькая Хейд бросилась к замку.
Хейд понимала, что тогда, будучи маленькой девочкой, она сделала это по приказу отца.
Потом рядом с Джеймсом
возникла фигура Коринны, и они оба с грустью наблюдали, как из поля зрения исчезала их дочь. А через некоторое время исчезли и они.Повернувшись к Фаро, Хейд пробормотала:
– Мне кажется, я все еще не понимаю…
Фаро внимательно смотрел на нее, обдумывая ответ. Наконец проговорил:
– Ты создала это место в своем воображении, будучи еще маленькой девочкой. Создала, потому что нуждалась в утешении, возможно, ради общения с отцом. А за его гибелью последовали и другие несчастья, когда ты вернулась в замок после встречи с ним, верно?
Хейд молча кивнула, не в силах описывать подробности того, что происходило в зале замка много лет назад. Очнувшись, Хейд поняла, что лежит в луже крови, рядом с Коринной, чье тело пронзили мечом. В зале раздавались крики ужаса и боли, а Эллора с Берти, крепко связанные, рыдали в углу. Минерва же лежала рядом с ними, бесчувственная, но живая.
И повсюду расхаживали огромные норманнские воины и наёмники с окровавленным оружием в руках.
– Сикрест был почти уничтожен, – прошептала Хейд.
– Теперь понятно, – кивнул Фаро. – В детстве ты связывала свой дар прозрения с произошедшей трагедией, а это место навсегда запечатлелось в твоей памяти как символ смерти и печали. – Немного помолчав, Фаро спросил: – Ты ведь отвергаешь этот свой дар, не так ли?
– Во всяком случае, раньше отвергала, – прошептала Хейд. – И теперь я понимаю, по какой причине. Ведь столько горя, столько смертей… И возможно, я чувствовала себя виноватой.
– Наверное, чувство вины и мешало тебе все эти годы пользоваться своей силой, – заметил Фаро. – И оно же побудило тебя взять на себя ответственность за все происходящее вокруг.
– Да, вероятно, – согласилась Хейд. – А ты, кажется, предупреждал меня, говорил, что я не в ответе за то, чего не могу изменить.
Фаро молча кивнул.
Хейд с вздохом пробормотала:
– Но почему же я снова и снова возвращаюсь в то место, которое так меня пугает?
– Потому что таким способом ты, сама того не сознавая, пытаешься постичь свой дар, постичь то древнее знание, которое заперла в тайниках своей души еще в детстве.
– Похоже, я забыла, как пользоваться своим даром, – призналась Хейд. – И меня это пугает.
Фаро улыбнулся и поднялся на ноги.
– Куда ты? – спросила Хейд.
– Ты уже получила ответы на свои вопросы, поэтому больше во мне не нуждаешься. Я ухожу.
И тотчас же фигура Фаро стала мерцающей, похожей на призрак.
– Мы скоро снова встретимся, Хейд.
– Постой, но как же я…
– Ты уже знаешь ответы… Уже знаешь… – Голос Фаро становился все слабее, его удалявшаяся фигура делалась все меньше, и вскоре Хейд осталась одна под деревом.
Но теперь, даже оставшись в одиночестве, она уже не чувствовала себя слабой и беспомощной. Руки и ноги все еще болели, но в то же время возникало ощущение, что все ее тело наполняется силой и энергией. И по мере того как она наливалась этой энергией, трава становилась все зеленее, а солнце – все более ласковым.