Вместе вопреки

— Что за чушь ты несешь? — шиплю я, боясь привлечь внимание других сотрудников. Несмотря на то, что кухня находится в конце коридора, я уверена, что заинтересованных взглядов нам не избежать.

— Хочешь сказать, вы сейчас с ним обсуждали дивиденды? — ехидно усмехается он.

— Не твое дело, Марат. Я согласилась на твою игру и я играю свою роль. Остальное тебя не касается.

— Меня касается все, что ты делаешь пока действует наш договор. После нашего скоропостижного развода можешь спокойно падать в объятия первому встречному, — зло заключает он.

Моя растерянность сменяется злостью и я почти с благодарностью встречаю ее. Цепляюсь за нее как утопающий за спасательный круг и с готовностью пропускаю через себя. Лучше она, чем угрызения совести из-за решения закрыть компанию. Позволяю ей заполнить свои мысли и накачать адреналином сердце. Шесть лет назад я бы покорно выслушала все его упреки, еще бы, наверняка, и извинилась за то что посмела оказаться наедине с другим парнем, но слишком многое изменилось за эти годы.

— Именно этим я и займусь, Марат, — парирую я. — Упаду в объятья, буду флиртовать, строить отношения. Почему бы и нет? У нас с тобой был шанс. Мы его упустили. Это моя вина. Или твоя. Сейчас уже не важно. И я обязательно еще буду счастлива. Без тебя! И я обязательно полюблю кого-то другого. Всем сердцем!

Я говорю быстро, с надломом, грудь вздымается, а сердце отчаянно бьется о ребра. Но мне нужно это сказать. Столько лет я мечтала поставить окончательную точку в наших отношениях.

— Вот в этом ты ошибаешься, принцесска, — сцепив зубы произносит Марат и одним движением разворачивает меня, заталкивая обратно в кухню. Наваливается на меня, вдавливая в стену и скользит серыми глазами по моему лицу, задерживаясь дольше, чем надо на губах. Я пытаюсь его оттолкнуть, но одной рукой он хватает мои запястья и заносит над моей головой, вторую кладет на мой подбородок и заставляет смотреть прямо ему в глаза. Его дыхание опаляет, но, боюсь, даже оно не способно растопить лед в моем сердце. Он сам об этом прекрасно позаботился.

— Ты никогда больше никого не полюбишь, принцесска. Ты можешь флиртовать с кем угодно, спать с кем угодно… черт возьми. даже замуж выйти. Но любить ты будешь только меня. Всегда.

И уже в следующую секунду что-то меняется. Даже воздух, кажется, перестает звенеть от напряжения и начинает обволакивать нас густым туманом. Его рука все еще держит мой подбородок, но теперь пальцы едва скользят по моей коже, словно парят в невесомости, касаясь моей кожи лишь на доли секунды.

Я громко сглатываю, только сейчас осознав как близко мы стоим друг другу, как сильно он прижимается ко мне. Я хочу облизать пересохшие губы, но Марат опережает меня.

* * *

Дорогие друзья! Со следующей главы откроется подписка на книгу! Буду благодарна каждому из вас, кто останется со мной и с героями. Кажется, в их отношениях намечается небольшая оттепель))) Должны же они прийти к заслуженному хэппи энду))

Всех люблю, Элина

Глава 20

Его язык проникает в мой рот и я сразу начинаю задыхаться. От неожиданности, от возмущения, от эйфории… В этот момент я благодарна тому, что он все еще сжимает мои запястья, потому что я бы точно не могла удержаться и запустила руки в его волосы, попыталась притянуть его еще ближе, обняла…

— Я тебя ненавижу, — мычу в его губы.

— Поверь мне, я в курсе, — усмехается он и продолжает меня целовать. Сейчас он похож на умирающего от яда человека, которому вдруг сказали, что противоядие находится на моих губах. Его горячий язык настойчиво толкается о мои зубы, проникает внутрь и сплетается с моим. Сердце разгоняет кровь до космической скорости, а сознание окончательно заволакивает туманом. Мысли путаются и я отчаянно пытаюсь выловить из всего бурлящего потока одну, самую важную, но с каждым движением его языка, она все дальше ускользает от меня.

Я просто отключаюсь, выпадаю из реальности. Или скорее, моя реальность в этот момент сужается до размеров Марата. Сквозь непривычный аромат его парфюма и дорогой одежды, в мои легкие начинает просачиваться такой знакомый и давно забытый запах его тела. Его возбуждения. От этого меня пробирает озноб, а мурашки одичавшей толпой пробегают по коже.

Его мощное, мускулистое тело прижимается ко мне так близко, что кажется, скоро раздавит. Но я совсем не ощущаю дискомфорта, мне, наоборот, хочется притянуть его еще ближе… разорвать его рубашку и под аккомпанемент падающих на пол пуговиц, коснуться его живота, ощупать каждую твердую мышцу и проскользить пальцами ниже.

На мгновение давление его руки на моем подбородке исчезает, но тут же сменяется горячим языком. Он проводит влажную линию от уголка моих губ вниз к шее и от этого откровенного действия внутри все разгорается адским пламенем. Это пошло, это развратно. Это так в его стиле.

Я знаю, что это неправильно. Даже в таком затуманенном состоянии мозг посылает отчаянные сигналы тревоги моему телу, но они, словно волны о скалы, разбиваются о мое вожделение. Понимаю, что если мы остановимся хоть на секунду, если его горячее дыхание хотя бы на миг перестанет щекотать мою кожу и раскалять внутренности до предела, то я обязательно вспомню почему то, что мы делаем — неправильно.

Но Марат не останавливается. Уверена, он тоже чувствует, что даже секундная пауза резко приведет нас в чувства…

Поэтому он продолжает завоевывать мой рот, в то время как его рука скользит по моему предплечью, переходит на спину и забирается под пиджак.

В его движениях сейчас нет ни капли романтики, он ведет себя будто им действует какой-то животный инстинкт, задирает край топа из моих брюк и облегченно шипит, когда его пальцы касаются участка голой кожи на спине. Будто прикосновение кожа к коже для него жизненно необходимо…

— Мы, кажется, не закончили разговор, — раздается вибрирующий раздражением голос Ковальского. Он стоит в дверном проеме и без тепла взирает на нас.

Я резко прихожу в себя и когда произошедшее начинает оседать в моем сознании, едва сдерживаюсь, чтобы не начать биться головой о стену, к которой я до сих пор прислоняюсь. Как я могла это допустить? Как мы могли?

Владимир выжидательно замирает на пороге, а я с каким-то ноющем чувством жду, что сейчас Марат снова нацепит на лицо равнодушную маску, а как только мы останемся одни, нахально похвалит меня за прекрасные актерские способности. Ведь такая игра в страсть на публике ему только на руку.

Но Скалаев не выглядит нахально. Или самоуверенно. Судя по его выражению лица, он сейчас пребывает в еще большем шоке, чем я. Я бы даже сказала, что он ошарашен происходящим. Его зрачки расширены до огромных черных горошин, а грудная клетка вздымается словно он только что ею протаранил красную ленточку на финише много километрового марафона. Он наклоняет голову набок и смотрит сейчас на Ковальского, словно хищник на трепетную лань… или скорее, как один хищник на другого, который хочет отобрать его трепетную лань. Меня, в смысле.