Вне клана

Кабан всхрапнул еще раз, переступил копытами, а потом действительно развернулся и затрусил следом за кабанихой и поросятами, которые уже пересекли открытое пространство и скрылись в дальних зарослях камыша.

Где-то с минуту мы все молчали, потом тишину нарушил Кастиан:

— Столько мяса упустили.

— Тебе надо, ты и лови, — буркнул я. На меня вдруг разом навалилась такая усталость, что захотелось немедленно отыскать сухой пригорок, растянуться там и просто заснуть. Следом за усталостью проклюнулся и голод, но он ощущался слабее.

— Вы понимаете, что это значит? Вот это кабанье семейство? — спросила Амана воодушевленно.

— Что?

— Мы больше не в Гаргунгольме! В проклятом лесу не водятся кабаны! Мы выбрались!

Я еще раз огляделся по сторонам — а ведь действительно, леса поблизости не было. Только там, дальше, виднелись островки рощ.

— Но как это получилось? Ветси же нарушил клятву и напал, — Кастиан неопределенно повел рукой в воздухе, и в его голосе послышало подозрение. Правда, непонятно, к чему оно относилось.

— А не все равно? — мне тоже было бы интересно узнать, как мы выбрались, но попозже, когда проснусь…

— Мне не все равно, — Кастиан нахмурился. — Что если эти кабаны были иллюзией и мы все еще внутри Гаргунгольма?

Я махнул ему рукой.

— Ты как знаешь, а меня ноги не держат, — и зашагал к небольшому каменистому пригорку, выступавшему над водой. Там лег прямо на камни, подложил под голову топорище вместо подушки и моментально провалился в сон.

***

— Вставай! — пропел рядом со мной детский голос. — Вставай! Вста-а-ава-а-ай!

После чего я почувствовал довольно чувствительный тычок чем-то узким себе под ребра. И еще один.

Я нехотя приоткрыл один глаз и увидел радостно приплясывающего Зайна с длинной веткой в руках. Этой веткой он и тыкал меня под ребра. Я тихо, но угрожающе зарычал. Зайн захихикал. Я сделал движение, будто собирался встать и… как-нибудь объяснить мальчишке его неправоту. Продолжая хихикать, Зайн отбежал назад, а потом и вовсе спрятался за мать.

Поднявшись на локте, я первым делом проверил топор. Оружие оказалось на месте, и я облегченно выдохнул.

— Выспался? — Амана сидела неподалеку, тоже на сухом пригорке. Перед ней горел небольшой костер. Я принюхался, ощутил запах съестного и понял, что спать я точно больше не хочу, а вот есть — очень даже. Даже не так, не есть — жрать.

Голод нахлынул так же стремительно, как до того усталость. Мгновение спустя я обнаружил себя уже сидящим перед костром Аманы, торопливо, прямо голыми руками, выкапывающим из горячей золы запекшиеся коренья и тут же кидающим их себе в рот.

— Эй! Нам-то оставь!

Усилием воли я заставил себя убрать руки от последних корешков и тоскливо проследил, как их жуют Амана и Зайн. Голод чуть притих, но именно чуть. В памяти всплыло вчерашнее кабанье семейство.

Это было мясо! Много мяса! Много вкусного мяса!

Сейчас я очень жалел, что отпустил зверей.

— Водички попей, легче станет, — Амана протянула мне что-то, напоминающее самодельную флягу из коры. — Кастиану помогло, он тоже проснулся оголодавшим.

Я моргнул, только сейчас вспомнив про принца, и огляделся, но нигде его не обнаружил.

— Пей давай. А он на охоту пошел.

Я отпил пару глотков — вода в самодельной фляге оказалась чистой и ледяной — и действительно почувствовал, что голод еще немного отступил.

— Я долго спал?

— Трое суток, — так легко отозвалась Амана, что до меня не сразу дошел смысл ее слов. А когда дошел, я поперхнулся водой и закашлялся.

— Сколько? — выдавил, когда смог говорить.

— Трое суток. Кастиан проспал чуть меньше, проснулся пару часов назад. Он, кстати, свалился почти сразу после тебя и его тоже оказалось невозможно добудиться.

— Разве это нормально?

Амана невозмутимо пожала плечами.

— А что в нашей ситуации вообще нормально? Мы непонятным образом вырвались оттуда, откуда не выходил еще ни один обычный человек. Несколько суток сна после подобного — такая мелочь.

Я сделал еще несколько глотков, чувствуя, что терпеть голод становится легче. Я не спал и не ел все то время, что провел в имении Дасан. А сейчас мое тело будто с цепи сорвалось…

Или не будто.

— Обратная реакция, — сказал я, опуская флягу. — Мое тело добирает то, что не получило в Гаргунгольме.

Взгляд Аманы стал цепким.

— Верно. Похоже на магический откат. Интересно, он коснулся только сна и еды, или у вас с Кастианом в организмах произошли еще какие-то изменения?

Я честно прислушался к своему организму, но ни в каких других изменениях тот не признался. Мой организм интересовала сейчас только еда.

Что-то шевельнулось в низкорослом кустарнике вдали, и я моментально развернулся в ту сторону.

— Утка, наверное. Они тут гнездятся, — сказала Амана. — Зайн одно утиное гнездо нашел, но все яйца мы уже съели, — добавила она немного виновато.

В кустарнике опять что-то шевельнулось. Я приложил палец к губам и аккуратно выдрал из влажной земли вросший в нее средних размеров булыжник. Взвесил на ладони.

Амана и Зайн молчали, следя за моими действиями с одинаковым интересом в глазах. В кустах что-то вновь шевельнулось и я, размахнувшись, швырнул туда камень. Короткий звук — будто сломалась кость — и второй звук, булькающий, говорящий о том, что камень упал в воду.

Вскочив, я кинулся к кустарнику, раздвинул ветки — и с недоумением поднял свою добычу.

На утку это создание походило слабо. Брошенный камень перебил существу длинную шею, и его маленькая голова с тремя выпуклыми глазами и черным клювом теперь болталась из стороны в сторону. У существа оказалось длинное вытянутое тело, покрытое перьями, зачатки крыльев, на которых точно бы не получилось взлететь, и длинный чешуйчатый хвост. Еще у него было четыре длинных худых ноги, покрытых плотной кожей. Каждая нога заканчивалась раздвоенным копытцем. В живом виде это существо доставало бы мне до колена.