Вне конкуренции

– Пустяк. – хрипит, аж покрывшись холодным потом.

Нихрена себе пустяк, здоровый буйвол корчится!

– Дай посмотрю! – сползаю к нему вниз, встаю на колени и случайно надавливаю на его ноги.

– Оййй! – воет ещё громче.

Да что ж такое?? Я вроде не сильно задела!

Округляю глаза, тревожно осматривая мужа с ног до головы. С виду целый, сильный, как обычно.

– Игнат! – потрясённо. – Что это с тобой?

– В аварию попал. – раздышавшись, касается рукой моего подбородка, фиксирует пальцами, взглядом внушает спокой. – Обычные ушибы и царапины.

– И после этого я должна молчать про развод?? Ты же врёшь мне, глядя в глаза!!

– Спроси любого! – тяжелеет его тон.
– Авария, говорю!

– Кого спросить? – развожу руками.
– Уже подкупил?? – в чём не сомневаюсь. Либо пристрелил.

– Не пришлось. – выдерживает мой напор, ни один мускул не дёргается, литое убеждение на лице.
– Не за что.

– Покажи! – настаиваю.

– Вот. – поддёргивает толстовку, представляя моему внимательному взору повязку, ровную такую, свежую.

– И что там? – не очень разбираясь в видах травм.

Не отклеивать же? Или…

– Золото, бриллианты. – и снисходительное. – Ий…

– А тут? – на ногу.

– И тут. – задирает штанину.

Тоже повязка… выглядит не так плохо. Немного отёчная кожа правда.

– Из-за этого не приехал? – осеняет меня, едва стихает бешеная пульсация в висках.

– Да. Так бы на велосипеде доехал.

Ещё шутить пытается. Приколист.

– Тебя точно не побили? Это никак не связано с криминалом?? С Горовым? С Каюмовым?

– О них можешь больше не переживать. – черты лица жестенеют, и выражение такое, словно два топора метнул.
– Они убраны.

– Убраны? – поднимается к горлу паника.
– Что это значит??? Убил?!?!

– Ох, Ия… - от его взгляда мгновенно начинает исходить тяжёлая волна.

– Что, Ия?? – взрываюсь, по венам разносится возбудимость.
– Я лишилась семьи из-за этого дерьма, Розанов!! И если ты будешь продолжать этим заниматься, я лишусь и будущей… Вот прямо сейчас пообещай мне, что больше не ввяжешься в это! Что порвёшь все связи! Тогда я останусь… и мы будем жить по нормальным законам, не влезая в передряги! Если ты прекратишь и сможешь обеспечить мне безопасность, то я останусь твоей женой, Игнат! Рожу тебе ребёнка и ты сделаешь всё, чтобы он не столкнулся с тем, с чем и я!!! Только так и никак по-другому! Не можешь, не хочешь – я ухожу! Я не хочу любить монстра! И не хочу ничего загадывать, я хочу точно знать, Розанов! Способен ты ради меня измениться или нет?

– Способен. – взбивает воздух надсадным дыханием, склоняясь к моему лицу.
– Ради тебя на всё пойду. На всё, Ий…

– Клянёшься? – уворачиваюсь, сначала верну доверие.

– Клянусь. – тянет ко мне руки, приглашая в объятия.

– Я устала бояться, Игнат… - на коже растягивается полотно из мурашек, так желанно оказаться в этих крепких руках.
– Я нуждаюсь в свободе и любви!

– Будет. Всё дам! Любовь у тебя уже есть, свободу организую. – сам ощутимо сжимает мои плечи, медленно притягивает до тех пор, пока я носом не вжимаюсь в его подбородок.

И уютно сразу. Нахожу пальцами любимую увесистую цепь на шее мужа, вдавливаю в свою ладонь, её крепость и холод металла успокаивают.

– Игнат? – не сразу, но осмеливаюсь.

– Да, моя красивая. – сухими губами по моему лбу.

– Прости меня, что… - сердце обжигает ударом жгучей вины.
– …пожелала тебе одиночества… я так не думаю! Честно! Я желаю тебе только хорошего! И не дам быть одному! У тебя есть я!

– Есть? – без намёка на обиду и разочарование, что я так боялась.

– Есть! – душу любимого в объятиях, перетягиваю шею от переизбытка чувств.

– Ты знаешь чего я хочу. – пережимает ткань у меня на талии.
– Прощу, если исправишь свои слова и скажешь правильные.

– Опять вымогает! – нервно смеюсь. – Я… - вдох-выдох. – Я тебя люблю, Розанов!

– Вот теперь правильно! – резко приникает к моим губам и врывается внутрь горячим языком. – Сорвал, наконец, пломбу! Моя маленькая госпожа Розанова!
– задыхаюсь, ощущая требовательные касания к груди.

– А ты сможешь? – сомневаясь, что мужу позволит здоровье. В спальню тянет, чертяка!

–  Ты сможешь. – коварно ухмыляется и щипает за попу, когда деловито его обхожу.

Приехали!

ЭПИЛОГ.

ИГНАТ.

Прошло полтора года.

Так получается, что, войдя в дом Акиловых я остаюсь абсолютно незамеченным. Уже порываюсь окликнуть бусинку, как слышу со стороны кухни звон разбивающейся посуды и быстрое бормотание жены:

– Нет-нет, мам! Я сама соберу! Не трогай!!

– Я так волнуюсь! – доносится расстроенное причитание тёти Нелли.

Иду на шум, но торможу за углом, когда слышу:

– Зря, мам! Я видела её мельком, симпатичная женщина, скромная!

Выглядываю одним глазком из-за укрытия. Моя прекрасная тёща мельтешит над столешницей, а любимая жёнушка ползает по полу и собирает осколки салатницы.

Под стулом пропустила, сплетница.

– Не спугнуть бы… - вздыхает мама, укладывая тесто для пирога на противень. – Впервые мой сын приводит в дом женщину! У меня руки трясутся, посмотри! – выпячивает дрожащие пальцы. Ия задирает голову, пристально смотрит, куда её просят и умилительно улыбается.

– Трусиха! – подтрунивает над матерью. – Не испугаешь ты её! Она работает с ветеранами, я успела заценить парочку, когда заходила в центр к Давиду… некоторые из них довольно-таки агрессивные ребята! В России не стали бы церемониться с таким отношением!

– Просто здесь понимают, что у любой агрессии есть свои причины и работать надо именно с ними! Люди, видевшие войну и кровь, не всегда справляются с впечатлением от увиденного! Центр Давы как раз направлен на помощь и лечение таким людям! Мэри хороший специалист… многие идут как раз понаслышке!

Довольствуюсь трогательным зрелищем. Мама и дочь тихушничают и перемывают косточки новой пассии Давида. А это он им ещё не сказал, что жениться на ней намерен. Вот празднество будет. Салюты бахать как минимум неделю будут.

А как же? Страх матери, что хромой сын не найдёт своё счастье, открыто читался в её глазах. Только она не знает, что трость Акилова ой как привлекает женскую натуру. Ловеласа как только не хотели приголубить, да ободрить. А он и рад принять помощь. Только Мэри с ним не любезничала. Приходила на работу, здоровалась и в игнор своего работодателя. На Акилова от возмущения ещё больше хромота нападала. Больше полугода к ней клинья подбивал. Когда сумел, поменял своё мировоззрение на сто восемьдесят градусов. Нет больше других. Не нужны. Нашёл уже ту, что заполняет от и до, и даже больше. Сегодня знаменательный день. Друг приведёт девушку в дом, вводить в семью. Я-то с ней знаком, Ия тоже пересекалась, а вот Нелли Тимуровна, как на иголках.