Вне морали

– Удивительно, как вы быстро читаете мои мысли. Вы консультировали кого-нибудь из них?

– Я здесь не консультирую, детектив.

– Простите, тогда я не понимаю, что вы тут делаете. Если вы сами утверждаете, что вы не мануальный терапевт, не массажист и не консультант, то что вас тут удерживает?

– Я наставник. Просто друг. Формально я здесь не являюсь специалистом.

– Весьма странно, не правда ли? При всех своих психологических регалиях и книжках с окончанием «логия», со своим профессорским званием в университете Миннесоты вы, оказывается, просто тратите тут свое время.

– Не совсем так. И ничего странного в моем появлении нет. Оставаться здесь – мой долг.

– Каким же образом?

Карвер положила руки на стол, придвинулась к Страйду и, вперив в него взгляд своих огромных немигающих глаз, с вызовом произнесла:

– Тот факт, что вам так и не удалось найти Керри Макграт, очень негативно отразился на сознании и поведении девушек. Он травмировал их психику. Это вы виноваты в том, что я здесь нахожусь.

Страйд заморгал.

– Неужели?

– После исчезновения Керри в августе прошлого года среди студенток колледжа началась паника. Многие перестали посещать лекции, а тех, кто посещал, охватил страх. Одни вдруг начинали беспричинно плакать, другие проявляли склонность к саморазрушению. И тогда я выразила готовность поработать здесь, но не как специалист, а скорее наставник, которому девушки могли бы излить душу, рассказать о том, что их беспокоит. Ситуация была настолько тревожной, что совет колледжа не стал морочить себе голову моими политическими и иными убеждениями. Меня встретили с распростертыми объятиями. А потом я почувствовала, что мне нравится здесь, приятно общаться со студентками. И когда я предложила свои услуги в качестве внештатного сотрудника, руководство колледжа согласилось. Теперь я бываю тут дважды в неделю. Да, иногда я беру некоторых студенток с собой, на отдых. Так что запомните – в колледже я не врач, хотя мой профессиональный опыт, несомненно, помогает мне. Но в большинстве случаев я просто беседую со студентками. Им нужен человек, женщина, кому они могли бы открыться.

– А с Рейчел вам не доводилось вот так по-дружески беседовать?

Страйд внимательно разглядывал ее лицо, ожидая увидеть какую-нибудь реакцию, но взгляд Нэнси оставался неподвижным. Она не старалась что-либо скрыть, а спокойно продолжала пронизывать его своими глазищами.

– Я знала ее.

– Насколько близко?

– Ни насколько. Она всего лишь несколько раз заходила ко мне. И на отдых с нами не ездила.

– И о чем вы с ней беседовали?

Карвер опустила голову, выдержала небольшую паузу, затем снова посмотрела в лицо Страйду и наконец произнесла:

– А вот этого я не могу вам сказать.

– Почему? – раздраженно бросил Страйд. – Вы только что очень горячо убеждали меня в том, что работаете здесь не как специалист. Следовательно, никакой тайны в ваших беседах со студентками не должно быть. По крайней мере для полицейского. Или я не прав?

– Тайна это или нет, зависит от того, как сама Рейчел воспринимает наши отношения и кем она меня видит. Но дело даже не в этом. Кое-что она говорила мне на условиях полной конфиденциальности, и это должно остаться между нами. Я обещала ей никому не рассказывать, детектив, и сдержу слово. Не имею права рисковать доверием студенток. Что они обо мне подумают, если я стану нарушать свои обещания?

– Все правильно, но ситуация сейчас иная. Девушка исчезла. Если вам известно что-нибудь, что поможет разыскать ее, то вы обязаны сообщить мне это ради самой Рейчел.

Карвер покачала головой:

– Вы говорите неправду, детектив.

– Доктор Карвер, Рейчел может грозить серьезная опасность.

– Я не знаю ничего, что помогло бы вам или ей, поверьте.

– У вас есть причины полагать, что дела Керри и Рейчел связаны между собой?

– У меня нет оснований утверждать подобное.

– Но вы заявляли, что полиция не найдет Рейчел.

– Я не уверена, что они захотят, чтобы их нашли.

Глаза Страйда сузились. Он рывком поднялся с кресла, ухватился за край стола и, нагнувшись, навис над Нэнси. Он хотел, чтобы она ощущала каждый миллиметр его присутствия.

– Доктор Карвер, я официально предупреждаю вас: если вы обладаете некоей информацией, нужной для следствия, немедленно говорите. Иначе я буду вынужден выписать ордер на ваш арест.

Карвер не дрогнула. Она все так же равнодушно смотрела в его глаза.

– Выписывайте. Хотела бы я знать, как у вас это получится. Арестовать меня лишь за то, что я поделилась своим мнением, вы не можете. Заставить меня утверждать то, что я не знаю, – тоже. Я могу повторить то, что уже говорила вам: мне неизвестно, где находится Рейчел и что с ней случилось. И у меня нет никаких дополнительных сведений, которые помогли бы вам найти ее.

– Но вы верите в то, что она жива, – сказал Страйд. – Вы считаете, она ушла из дома по своей воле.

– Считаю? Хорошо, я вам скажу свое мнение. Через полгода Рейчел Диз стукнет восемнадцать лет, она станет совершеннолетней, и тогда, даже если вы ее и отыщете, не заставите вернуться домой.

– Хотелось бы надеяться, что вы не укрываете ее. Если есть причины, которые заставили Рейчел убежать из дома, я должен знать о них, – мрачно произнес Страйд и добавил мягче: – Я встречался с ее матерью и выяснил, какие битвы разворачивались между ней и Рейчел. Но сейчас дело в ином. Рейчел одна и может попасть в серьезную неприятность. Вам рассказать, чем заканчивают большинство несовершеннолетних, бежавших из дома? Они становятся попрошайками, алкоголиками, наркоманами, проститутками. Вы этого для Рейчел хотите?

В какой-то момент Страйду показалось, что Нэнси Карвер поддается. Он заметил, как дрогнули ее брови. Но она быстро справилась с собой, подняла голову. Лицо опять напоминало непроницаемую маску с черными пустыми глазами.

– Прошу прощения, детектив, – промолвила Нэнси ледяным тоном, – но я ничем не могу быть вам полезной. А утром я всего лишь поделилась с сотрудниками колледжа своим мнением.

– Каким же?

Нэнси пожала плечами:

– Вы его уже слышали. Могу повторить: вам ее никогда не найти.

Глава 7

Хизер Хаббл свернула с пятьдесят третьей автострады влево и оказалась на невероятно грязном, изрытом колеями проселке, в десяти милях от Дулута. Автомобиль трясло и качало, а вместе с ним качалась и сидящая рядом с ней Лисса, ее шестилетняя дочь.

Было это в четверг, под вечер. Хизер торопилась сделать снимки, через час-полтора длинные тени у заброшенного амбара, стоящего в нескольких милях к югу от города, превратятся в бесформенные пятна, и от ее задумки не останется и следа. Все лето она ждала, когда яркие краски осени увянут и можно будет фотографировать. Наконец это случилось. Листья сделались коричневыми и опали, покрыв поле вокруг амбара, желтизна поблекла и превратилась в зелень. Как раз то, что нужно. Амбар тоже представлял собой идеальную картину угасания. «Фотографии должны получиться отличные, – подумала Хизер. – Каждая из них усилит значение предыдущей».

– Какая хорошая дорога, – сказала Лисса, подпрыгивая на сиденье. – Одни бугорки – едешь, будто на лошадке скачешь.

Она прижала носик к боковому стеклу, разглядывая деревья. Шуршащим дождем падала поздняя листва, потрескивала и ломалась под колесами.

– Долго еще? – нетерпеливо спросила Лисса.

– Почти приехали, – ответила Хизер.

Они опять свернули и слева от машины увидели амбар. Его мрачный силуэт неясно вырисовывался. Хизер он казался прекрасным и романтичным, хотя на самом деле являлся заброшенным полусгнившим строением с едва державшейся дырявой крышей. Вот уже несколько лет Хизер казалось, что зиму ему не пережить, но наступала весна, а он стоял. По ее предположениям, амбар давно должен был рухнуть под грузом снега. В некоторых местах снег уже проломил крышу, оставив в ней рваные отверстия. Зеленая краска потускнела и облупилась, кое-где отвалилась кусками. Дети камнями выбили окна. Рамы ввалились. Каркас подался внутрь, стены покосились и едва держались, пошатываясь на сильном ветру. К февралю снег сделает свое дело, раздавит амбар, превратит его в груду полуистлевших балок и досок.