Вне уровней

– Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь?

Прислушиваюсь к внутренним ощущениям, у меня до сих пор ничего не болит, но вряд ли это продлится долго. Вскоре действие препаратов должно закончиться, и я снова превращусь в страдающую от старости черепаху.

– Пока неплохо.

Кроу внимательно смотрит мне в глаза, словно хочет понять, лгу я или нет. Чуть шире расправляю плечи, с вызовом отвечая на его пристальный взгляд. Он усмехается и удовлетворенно кивает.

– Хорошо, но если что-то понадобится, сразу говори. Не стоит терпеть боль. Поняла?

Ну вот опять. Та самая забота.

– Да, поняла.

– Отлично.

Хэйс наконец отворачивается от холодильника и сваливает на стол контейнеры с какой-то едой. Хмуро наблюдаю за его действиями. Он серьезно собрался есть то, что хранилось минимум несколько недель? Ведь, если верить Хайдену, Охотники какое-то время были за Барьером и как раз вернулись в тот день, когда случился пресловутый прорыв. А после они снова выходили за пределы Нордена, чтобы добить остатки метов, которые отбились от своих сородичей и могли собраться в новую стаю и попытать удачу еще раз.

– После ужина созвонюсь с врачом, про которого говорил тебе, – обращается ко мне Хэйс. Отступаю на шаг, когда он совершенно безбоязненно открывает первый контейнер и продолжает: – А завтра свяжусь с Данэмом.

От неожиданности дыхание застревает в горле, и я забываю о том, что меня должно сбить с ног запахом испортившейся пищи. Но когда этого не происходит, я даже внимания не обращаю на столь невероятное явление. Как и на то, что никакая вонь не заполняет пространство. Изо всех сил концентрируюсь на том, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица, хотя внутри все сжимается от напряжения. Хэйс впервые назвал Данэма по фамилии, до этого говорил только пренебрежительное босс.

Пользуясь ситуацией, что не я первая заговорила о нем, спрашиваю невозмутимо:

– Кто такой Данэм?

– Ты его знаешь, – говорит Хэйс, прожигая меня пристальным взглядом.

Меня накрывает волной страха, забываю, как дышать, двигаться, даже моргать. Нет-нет-нет! Не может этого быть! Чувствую, как дрожат колени, и с трудом удерживаю себя в вертикальном положении. В мозгу загорается светящаяся ярко-красная неоновая надпись: «Он все знает!». И это странным образом приводит в чувство и заставляет разозлиться на себя.

«Успокойся и соберись, чертов параноик!» – приказываю себе мысленно.

Вслух самым спокойным голосом, на какой только способна в данной ситуации, задаю вопрос:

– О чем это ты?

Хэйс в удивлении приподнимает правую бровь и как ни в чем не бывало берется за следующий контейнер.

– Вы встречались на похоронах.

Облегчение столь сильное, что я едва сдерживаюсь, чтобы с шумом не выдохнуть, не согнуться пополам и не отдышаться.

Я вообще забыла об этом эпизоде. Пытаюсь воспроизвести его в памяти, но не могу вспомнить, обменивались ли Хэйс и Данэм тогда хоть словом? Вроде нет. Идеально сыграли незнакомцев. Хреновы лжецы!

А еще в памяти вдруг всплывает момент из того же дня, когда я думала, что, если бы Хэйс не был Стражем, то легко вписался бы в шпионскую диаспору. Кто бы мог подумать, насколько чертовски близка я была тогда к правде. Ведь, по сути, Хэйс оказался шпионом Данэма, как и я.

– Не припомню, там было много народу, – сообщаю нейтрально и тут же меняю тему, чтобы хоть как-то успокоить расшалившиеся нервы и разошедшееся сердце. Кажется, у меня инфаркт. – Откуда у вас свежая еда? И почему в доме так чисто, вас же давно не было?

Хэйс берется за третий контейнер, Хайден подключается к процессу. Отвечает мне Кроу.

– Пока нас нет, за домом приглядывает чета Робертсов. На эту должность их назначил Синдикат. Миссис Робертс следит за порядком, а также готовит для нас. Мистер Робертс обычно на подхвате у жены. Вчера Калеб связался с ними и предупредил, что мы возвращаемся.

Киваю, удовлетворенная ответом, и отправляюсь мыть руки, прежде чем помочь Охотникам с ужином. Кроу становится рядом, бесцеремонно сдвигая меня в сторону бедром. Никак не реагирую, точнее, делаю вид, что меня не задевает вторжение в личное пространство. Вытираю руки и выжидательно смотрю на главаря Охотников.

– Где тарелки?

– В верхнем правом ящике.

Тянусь к нужной дверце, ощущая болезненный отклик поврежденных ребер. Поджимаю губы, сдерживая желание поморщиться и осматриваю ряды белоснежной посуды. Кроу вновь мягко отодвигает меня в сторону и сам берется за тарелки. Хмуро смотрю на него и все же возмущаюсь:

– Эй!

– Спокойно. – Он передает мне несколько штук. – С твоей травмой лучше воздержаться от любых нагрузок. Даже от простого поднятия рук.

Недовольно вздыхаю, но ничего не говорю. Потому что он прав. Снова.

Минут через пятнадцать на кухне собираются остальные, рассаживаемся за столом и принимаемся за еду. Прислушиваюсь к разговорам, которые наполнены обыденностью Охотников. Они обсуждают, чем займутся в тот короткий промежуток времени, что пробудут в городе. Через две недели им придется вернуться за Барьер, но никакого сожаления по этому поводу я не замечаю. Наоборот, Охотники будто с нетерпением ждут, когда снова окажутся там, где опасность поджидает на каждом шагу. Именно в этот момент вспоминаю, что до того, как познакомилась с Охотниками, считала их совершенно отчаянными и безбашенными типами. Но эти мне такими не кажутся. Не могу понять причину, но они будто тщательно скрывают какую-то тайну, о которой умышленно не заговаривают в моем присутствии.

– Тори, – зовет Кроу ближе к концу ужина.

Тейлор и Джон как раз заканчивают выяснять, куда отправиться сегодня вечером, чтобы как следует отдохнуть. В процессе разговора наконец выясняю кто из них кто. Джон оказывается тем голубоглазым, холодное выражение лица которого способно затмить Хэйса. Тейлор – смазливый тип, которого я мысленно отправила в женский бордель, потому что с его-то внешностью можно заработать кучу денег, не выходя за Барьер и не рискуя жизнью.

Поворачиваю голову в сторону сидящего по диагонали от меня Кроу.

– Да?

– Поживешь пока в моей комнате.

С трудом удерживаю ползущие вверх брови. За столом повисает тишина, и мне кажется, что это какая-то проверка.

– Почему? – спрашиваю с явным подозрением в голосе, что мне совсем не нравится, потому что уголки губ Кроу едва заметно вздрагивают.

Черт, кажется, я провалила проверку.

– В доме девять спален, – невозмутимым тоном поясняет он. – И девять Охотников. Ты десятая. И я уступаю свою комнату, чтобы тебе не пришлось ютиться на диване в гостиной.