Вне времени

— Ребята, а что вас сподвигло на выбор такой безнадежной темы?

Я вопросительно поднял брови. Девочка пожала плечами и пробормотала, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Честность — лучшая политика. Хотя кому я это говорю? — и уже преподам, — Мы поспорили.

— Поспорили? — голос Зелинды требовал подробностей.

— Есть ли там узел или всё-таки нет. Некто, очень упрямый, настаивал на том, что сумеет его отыскать а если нет, то создать.

— А некто, не менее упертый, всё-таки проспорил, — покосился на неёснизу вверх. — Узел есть.

— Когда мы спорили, его не было, — Лэали уперлась рогами в стенку.

— Хорошо. В прошлом его не было — и тогда ты выиграла. В настоящем он есть — и ты проиграла Признайся наконец-то, что ты не права.

— А зачем это тебе — самоутвердиться?

— Как всегда, за счет слабейших, — под "слабейшей" подразмуевалась она.

Совершенно забыв о присутствии таких малозначительных объектов, как профессора, Лали подбоченилась и откинула назад водопад медно-рыжих волос.

— Не слишком ли ты уверен в себе?

— В самый раз, — я смахнул в сплеча невидимую пылинку. — У меня на это есть основания, в отличие от некоторых человекообразных.

— В отличие от некоторых чебурашек, переборщивших с автозагаром…

— Детка, не зарывайся.

— … с очень плохой памятью, — процедила напраница, взвешивая в руке визуал. — Просила же меня так не называть.

— Ты меня обо много просила… Лулу, — я успел-таки многозначительно подмигнуть, прежде чем увесистый магический шар попытался впечататься в меня. Я увпенулся — вроде бы. Фокус не удался, факир был пьян: шар по какой-то странной траектории всё же достиг меня и на мгновение вышиб дыхание.

ЛАЭЛИ

Сейчас полетят клочки по закуолочкам. Преподы, у которых нюх на неприятности был выработан за долгие годы преподавательской деятельности, пресекли действо холодным душем. И более чем искренними апплодисментами — это было знаком к окончанию защиты. Мы вышли в коридор, обмениваясь гневными взорами. Зайдя за угол, я отряхнулась и хлопнула по ладони широко ухмыляющегося дроу.

— Лаэли, как ни странно, твой план сработал. Этот спектакль…

— А то. Избежали всех дополнительных вопросов, — я взялась за джентельменски подставленный локоть. — Это стоило ведра воды и испорченного макияжа. Я тебя не сильно стукнула?

— Если скажу — сильно, ты извинишься?

— И не мечтай.

По дорогу в башню свернула в сторону жилища четверокурсников: там меня знали уже достаточно хорошо, чтобы спрашивать "кто идет", прежде чем швыряться шаровыми молниями.

— Лаэли, у Алхаста завтра защита, — предупредил кто-то доброжелательный.

— Я только вдохновлю его… пару раз, и уйду, — я честно пообещала, стучась в знакомую дверь из древесины дуба.

— Не заперто.

Войдя в команту, я сразу подумала, что лучше было бы остаться снаружи. Ну, знаете, иногда лучше жевать, чем говорить, иногда лучше не входить, чем… входить.

Две худощавые мрачные фигуры сидели в разных углах команты и ели друг друга глазами.

— Я… мм… помешала? — с надеждой осведомилась я.

— Да нет, что ты, — голос Алхаста звучал невнятно из-за того, что он подпирал подбородок рукой. — Лаэли, этой мой новый друг. Судя по его слвоам, он гений… но я бы так не сказал.

— Здравствуй, Лаэли, — почти радстно отозвался вышеназванный гений. — Я надеялся, что ты уже всё рассказала Алхапсту, но…

— Ага, — сказал Алхаст.

— Тихо-тихо. Я только что защитила курсовую, так что не швырйся в меня тапочками. На самом деле, ничего серьезного: этот гений Смерти будет ходит за тобой по пятам еще…ммм. семь недель? — обернулась за подтверждением к крылатому, тот кивнул.

— Можно узнать, зачем? — спокойным, не предвещающим ничего хорошего голосом, осведомился эльф. Ой, как не вовремя аткие новости. Студент перед защитой — как тролль с похмелья, в состоянии "дайте только повод". Однако с Алхастом было справиться проще. Я присела рядом с ним на кровать, поцеловала в щеку, глядя в горные озера его глаз с самым честным и невинным видом.

— Чтобы записать тебя на листочек, когда ты умрешь.

Мага это несколько озадачило. Он смерил взглядом унылую чернокрылую птичку.

— Что-то я раньше не слышал о гениях смерти. И, передай своего новому _другу_ — гримаса подозрения, — Что я пока умирать не собираюсь.

Надеюсь, ревновать меня к нему ты тоже не собираешься. А что, забавный получился бы треугольник: Он, Она и его Смерть. Каково звучит, м-м?

— Да тебе и не надо, — я уверила эльфа, довольная, что бурю удалось предотвратить. — Если ты не умрешь в течение семи недель, он от тебя отстанет.

— До этого, значит, мне придется лицезреть этого красавца?

— Ввобще-то он долженн быт невилимым.

— Я буду невидимым! — защищаясь, гений поднял руки. — Просто мне… скучно. Я захотел познкомиться.

Отлично. "Привет, я гений Смерти, жду-не дождусь, пока ты у мрешь. Приятно познакомиться."

— Приятно познакомиться, — эхом отозвался Алхаст. — Доволен? Сгинь с глаз мои долой, пока перьев на подушку не нащипал.

Хотя эльф по природе своей не умел угрожать, гений ему почему-то поверил — и ушел, оставив нас вдвоем.

— Зря ты так. Он хотел как лучше.

— И ты, видимо, тоже, — Алхаст хмыкнул, крепко обнял меня. — Расскажи мне.

— Сказку про белого бычка?

— Угу, — эльф зарылся носом в мои волосы и ему, кажется, было всё равно, про скотинку какой расцветки слушать.

(1) Гений Смерти — ни в коем случае не имеется в виду уровень IQ даннног персонажа. Гении — духи, придешие из Древней Греции, в компании с ларами и пенатами. (2) Перо Маат. Маат — древнеегипетская богиня правосудия\справедливости, изображаемая в виде птицы. В загробном мире её перо клали на половину весов, на вторую — человеческое сердце и смотрели, что перевесит.

Глава 7

Если б я был султан, я б имел трех жен,

И тройной красотой был бы окружен.

Но с другой стороны, при таких делах,

Столько бед и хлопот — ах, спаси Аллах!

ДАРМ'РИСС

Сразу после защиты курсовой я вернулся в Рраен. Работа? Какая-такая работа?.. Младшая получает имя. Если я пропущу этот день, у меня появится моя личная маленькая грымза. Хватает уже старшей, Майстры.

Младшая, выскочив в коридор в одном нижнем платьице, кинулась мне на шею — она уже не помнила, что буквально сутки назад была смертельно обижена. Но серому с синим камню, изящно ограненному, обрадовалась всё равно.