Вне закона
Шрифт:
– Ваську ищу. На месте он, не знаете?
– Отошел до вечера, пока я за него. Так чем в таком случае реально помочь могу?
Понятно, они посменно в город уходят, подменяя друг друга. Разумно.
– Хотел узнать, где Колян остановился, в какой гостинице. Вообще-то он мне нужен.
– Они всегда в «Сибирском тракте» останавливаются. Все русские там.
– Ага, спасибо, – обрадовался я. – Далеко отсюда?
– Портовую контору видите? – спросил тот, показывая рукой. – За ней налево и прямо по улице. Метров через триста и гостиница будет, по правой стороне. Не ошибетесь.
– Я понял, спасибо!
Город был, как и наш Батлер-Крик, деревянным, но застроен в американском
Улица за портовой конторой называлась Мэйн-стрит, то есть главная, и было на ней людно и шумно. Да, и самым большим шоком для меня оказались деревянные тротуары. Вроде как в Архангельске. То есть идешь и сапог не пачкаешь, можно даже ботинки надеть, как тут многие и сделали. И даже середина улицы хоть и не мощеная, но все равно убита гравием с глиной, так что лужи если и есть, то совсем небольшие, не пугающие.
Народу по Мэйн-стрит шло много, каблуки топотали о тротуарные доски, побрякивали колокольчики на упряжи лошадей, что тянули мимо фургоны, дроги, телеги и коляски. Слева и справа были тут больше гостиницы и салуны, бордели, и даже ресторан «Ривер Форк» имелся, в который я поклялся сам себе заглянуть при первой возможности. Просто не представляю, какие тут могут быть рестораны.
Так, сперва в отель, вещи кинуть и как-то устроиться. И найти знакомых. Потом надо искать места обитания оптовиков. Кстати, для этого лучше всего с тем же Коляном поговорить, он их тут всех знает наверняка.
Кстати, вон и отель, на противоположной стороне. Дошел до конца тротуара, огляделся, пересекая улицу, чтобы не попасть под лошадь, как великий комбинатор в известной книге, и, глянув направо, увидел того парня, что показался мне знакомым. Ну тот, из бара на пароходе, блондин. Сзади идет. И что странно, к слову, – никаких мешков на нем.
Чем странно? Да тем, что он приехал только что, как и я. Так что заселиться куда-нибудь в гостиницу он бы не успел, правильно? А здесь конечная, «Гордость Доусона» никуда дальше не пойдет, вылезай и выгружайся. Приехал вообще без вещей? Очень сомнительно, он все же во втором классе был, я его несколько раз замечал, и одет прилично. Значит… значит, он вещи кому-то отдал. Но видел я его всегда одного.
Опять странно.
Эти мысли проскочили в голове быстро, пока я пересекал улицу и подходил к подъезду «Сибирского тракта». С виду ничего «сибирского» в гостинице не было, обычное длинное здание в стиле «вестерн», как все здесь. Тут, похоже, даже некий архитектурный план присутствовал, если присмотреться, в отличие от нашего городка.
Холл был уже привычно украшен черно-белыми фотографиями в рамках, но тут и стены были оклеены какими-то обоями с узорчиками, и стойка лакирована – роскошь так и прет. Клерк же за стойкой говорил по-русски, и на русском же в номере мне отказал:
– Все битком, – заявил он. – Навигация же началась, вот и приперлись все разом.
– И куда пойти лучше? – несколько озадачился я.
– Даже и не знаю, чего подсказать, – развел клерк руками. – Везде народу прорва. Вам же ночлежка для новых не пойдет, верно?
– Не пойдет, – согласился я.
И куда же податься? В бордель в «вип-номер», там хоть на ночь не выгонят? Так это я на стоимости услуг разорюсь. Не годится. К Ваське в гости напроситься? Ну, как вариант… заплатить, так он и рад будет. Или все же потолкаться в гостиницы? Тем более что Васьки на месте нет,
так что даже вещи кинуть не выйдет.– А вещи у вас пока оставить можно? – спросил я.
– Не принято вообще-то, – как-то очень выразительно засомневался клерк, после чего я сразу достал купюру. – Только если ничего ценного там, чтобы потом без предъяв, – тут же добавил он, когда деньга перекочевала в его карман. – Давайте в кладовку уберу. Я до утра здесь, так что все нормально.
В общем, уже проще. Теперь хотя бы налегке могу перемещаться. Поблагодарил клерка, подошел к выходу, остановился, глядя через стеклянную дверь, заметил блондина на противоположной стороне улицы, подпирающего стену дома и поглядывающего в эту сторону. Стекло бликует, похоже, так что он меня не видит сейчас. Так не за мной ли он следит?
Где я его раньше видел?
Ладно, что тут стоять? И я пошел из гостиницы в гостиницу, выискивая себе хоть какой-нибудь номер. И примерно на третьей гостинице понял, что блондин следит именно за мной. Причем не то чтобы совсем плохо следит, аккуратно даже, и если бы я случайно не обратил на него внимание на пароходе, то, скорее всего, даже и не обратил бы на него никакого внимания здесь.
В шестой по счету гостинице, последней на Мэйн-стрит, мне неожиданно повезло. Прямо при мне освободился номер. И не просто освободился, а его обитателя выкинули на улицу, а следом полетели кое-как упакованные вещи. Выкинули его двое громил со звездами помощника шерифа. И в тот момент, когда мелкий небритый мужик с большими усами вылетел от могучего пинка на тротуар, я, уже пребывавший в полном пессимизме, решил, что не все потеряно.
– У вас, я вижу, номер освободился? – спросил я у клерка, на этот раз англоязычного, малорослого и в еврейской кипе на макушке.
– Похоже на то, – вздохнул тот. – Но его сначала мыть надо.
– А что случилось? Он там обгадился, что ли?
Клерк молча показал на табличку на стене, на которой было написано: «Табак на пол не плевать! Это влечет за собой выселение из отеля».
– А, вот оно что…
Американская привычка жевать табак вообще меня раздражала. Что интересно, жевали его многие даже «по ту сторону», а уж здесь… Нет, пусть хоть сухое дерьмо жуют, мне все равно, но жевание табака вызывало бурное слюноотделение, и плевали эти жующие куда ни попадя. В салунах Батлер-Крик из-за таких жевунов чуть ли не половина драк происходила.
– Весь пол заплеван, – в сердцах вздохнул клерк. – Деньги вперед, – перешел он тут же от лирики к практике. – На сколько вы здесь?
«Гордость Доусона» снова пойдет вверх по реке через четыре дня.
– Четыре ночи.
– Шесть за ночь без еды, двадцатка – депозит. Если пол не заплюешь, то вернем.
Плевун и табакожевец о чем-то разорялся на улице. Думаю, не двадцатку ли депозита жалеет? Потом помощники шерифа хором заорали на него, угрожая устроить того на ночлег в холодную примерно на месяц, после чего накал страстей быстро спал, а голос страдальца затих. Ну да, камера здесь и камера «там» – это очень разные понятия.
Я вытащил из кошелька сорок пять долларов и отдал клерку, получив доллар сдачи.
– Через час готово все будет, можно приходить. – Получив деньги, клерк заметно успокоился. Ну и я тоже, хоть не надо будет Ваську искать или его пьяного будить. Сомневаюсь, что он с берега трезвым придет.
Блондина я на улице не увидел, но это не значит, что он за мной не следил. Может, осторожней стал. Он не ограбить меня хочет, часом? Разумно, в принципе, поехать за каким-нибудь торговцем, который точно наличные везет, привалить его где-нибудь в другом городе и спокойно вернуться самому, верно? И главное, что не наугад грабишь, едешь за кем-то конкретным.