Внебрачный сын мэра

— Хочу блинчики, мам. Сделаешь? — просит Женя.

— Да, — отзываюсь я и иду на кухню.

Беру в руки телефон и тычу в страницу поиска, забиваю фамилию «Климов» и смотрю размещенные фотографии. Немного читаю про деятельность бывшего мужа, а потом ищу информацию про его мать. В прошлом она занималась общественной работой, ее муж спонсировал благотворительный фонд. Жизнь полна иронии: эта женщина помогала семьям, оказавшимся в бедственном положении, а когда Алексей привел меня, то демонстративно выказывала свое пренебрежение, как недовольна моим социальным статусом. Разве такие двуличные люди могут заниматься волонтерской деятельностью? Или она делала все эти благие вещи для галочки и прессы? Не люблю осуждать людей, но Жеку я бы держала на расстоянии от такой бабушки.

Молчаливое созерцание своей бывшей семьи длится несколько минут, а потом я все закрываю и начинаю заниматься блинчиками, но не перестаю прокручивать в голове мысли о прошлом.

На кухню вбегает Женька, я смахиваю слезинку с щеки и быстро-быстро моргаю.

— Мама, ты расстроена? — спрашивает сын и хмурится.

В это мгновение он так похож на Алексея. В голове снова мелькает картинка как бы мы могли быть счастливы но все разрушилось за считанные дни, словно карточный домик. Или я долгое время не замечала очевидных вещей, что не пара ему?

— Нет, мой хороший. Идем, мыть руки и садись за стол. Ты со сметаной будешь или с вареньем?

— С вареньем. Малиновым. То, которое бабушка привезла, — расплывается Жека в довольной улыбке и облизывается.

Я грустно киваю. Ведь все же хорошо было. А с тех пор как Климов появился в моей жизни многое пошло наперекосяк.

Вечером я долго читаю Жене сказку. Он засыпает, я включаю ночник, поправляю ему одеяло и иду на кухню. Работы много накопилось и еще необходимо что-то решить с грантом. Точнее с допросом, который мне предстоит. Я сглатываю разочарование и перевожу глаза на остывший кофе.

Телефон на столе подает признаки жизни. Звонят с незнакомого номера. Сердце начинает стучать быстрее в груди. Это Климов? А если нет? Вряд ли мне будут звонить из полиции в такой поздний час.

Машинально бросаю взгляд на часы. Начало десятого.

— Алло, — снимаю трубку и поднимаюсь со стула, чтобы долить кипятка в кофе.

— Варвара, добрый вечер. Это Климова Антонина Сергеевна.

С грохотом ставлю чашку на стол и едва сдерживаюсь, чтобы не завершить звонок. Родители хорошо меня воспитывали, я с уважением отношусь к людям, которые старше, но эта женщина подобного не заслуживает.

— Я сегодня приехала к вам в город, навестить Алексея и увидела у него на столе газету. Он держит на руках твоего мальчика… — осекается женщина и на линии слышится треск.

Спину начинает колоть от волнения, а дыхание помимо воли учащается.

— Леша ведь просил тебя оставить его в покое. Но ты ничего не понимаешь, да? Вцепилась в него, как клещ, и снова норовишь испортить ему жизнь?

Несколько мгновений я открываю и закрываю рот. Больше от неожиданности, что Антонине Сергеевне хватило наглости мне позвонить. И еще откуда-то узнала мой новый номер!

— Моя личная жизнь вас не касается. Так же как меня не волнует ваше мнение. Вы напрасно теряете время. Всего доброго.

Завершаю разговор и никак не могу прийти себя от внезапного звонка бывшей свекрови. В голове вновь всплывает воспоминание, как она приказывает охране не пускать меня на порог дома с младенцем на руках, заявляет, что такие, как я недостойны его сына и много чего еще плохого. Леша всегда меня отстаивал, говорил, что никому не даст в обиду, осаживал Антонину Сергеевну, а в итоге… За бортом их счастливой и красивой жизни оказались мы с Жекой.

Я наощупь нахожу чайник и доливаю в чашку кипятка. Возвращаюсь за работу, но мысли так и крутятся вокруг Климова. Повернуть бы время вспять и я бы все сделала по-другому.

Глава 24

Алексей

— Ну хоть одно прилично выглядящее место в этом сером городишке, — ворчит мать, пока я помогаю ей выйти из машины. — Неужели другого места для тебя не нашлось? С твоими мозгами и навыками управленца…

— Мам, перестань, — посмеиваюсь я. — Мозговитых много и грамотных управленцев тоже. Нормальный город. Не Москва и не Питер, но в остальном здесь не хуже, чем везде.

— Просто считаю, что мой сын достоин большего, — фыркает она и ласково похлопывает меня по плечу, как всегда делала в детстве.

Благодаря матери я таким самоуверенным и вырос. Не стесняясь, всегда пер напролом как танк, пребывая в полной уверенности, что все у меня получится. Мать всегда внушала, что я самый лучший и равных мне нет. И срабатывало. Все, чего я хотел, рано или поздно добивался. Успехов в учебе, в бизнесе, с женщинами. И когда Варвару увидел, нисколько не сомневался, что рано или поздно она станет моей. Просто потому что у меня по-другому не бывает: я ведь самый умный, самый обаятельный и сильный, и к тому же влюблен в нее.

Со временем жизнь конечно меня пообтесала: дала понять, что я не пуп земли. Но уверенность в собственных силах никуда не делась, и за это я по гроб жизни буду благодарен своей матери и тому, в какой любви она меня воспитывала. Человек она сложный, с категоричным характером, но на мне это никак не отражалось.

За столом мать не без скепсиса разглядывает меню, словно в действительности не верит, что где-то кроме Москвы могут нормально готовить, и наконец заказывает вино и стейк средней прожарки.

— Надеюсь, они знают, что такое средняя прожарки, — саркастично замечает она, когда официант уходит.

Я не могу не нахмуриться. Ее снобизм иногда переходит все мыслимые и немыслимые границы. Этот город конечно небольшой и на передовой не тянет, но я к нему уже привык, и даже успел немного прикипеть. Нашел места, которые пришлись по душе, и людей.

— Расскажи лучше, что послужило целью твоего визита? — перевожу тему на более нейтральную. — Стало скучно заниматься благотворительностью и ты решила развлечься?

— Соскучилась по своему ненаглядному сыну, конечно, — мать улыбается и тянется через весь стол, чтобы коснуться моей руки. — Хотела лично удостовериться, что у тебя все в порядке.

— Я уже взрослый мальчик, — усмехаюсь. — Разумеется, у меня все в порядке. Ем не меньше трех раз в день, спать ложусь вовремя.

Она шутливо грозит мне пальцем.

— Не ехидничай, Леша. Для меня ты всегда останешься маленьким мальчиком, которого нужно оберегать.

Что-то в ее тоне заставляет меня насторожиться и переспросить: