Внеплановая беременность

— Чувствуешь? — шепотом спрашиваю. Я хочу, чтобы Никита почувствовал эти шевеление, понял, что ребенок реагирует на него.

— Нет, — тихо отвечает, но по тону понимаю, он улыбается. — Наверное, еще слишком рано мне чувствовать, но я надеюсь, что мы познакомимся и подружимся с крохой. Ты уже знаешь кто у тебя будет?

— Нет, но какая разница. Сейчас главное, чтобы родился здоровый. Я очень переживаю.

— Не стоит. Я думаю, ты будешь замечательно мамой.

— Ты правда так думаешь?

— Я уверен. У тебя доброе сердце, ты любишь своего ребенка, думаешь о нем. Тебя даже хватает на Пашу и меня. Я иногда думаю, не просто так жизнь приводит людей друг к другу. И, казалось бы, в минуту отчаянья и бессилия рядом оказывает человек, который протягивает безвозмездно руку помощи.

— Я эгоистично вышла замуж, — смеюсь, теснее прижимаюсь к Никите, он утыкается лицом в мои волосы. Мы несколько минут молчим, прислушаемся друг к другу. Рука Никиты совершает круговые движения по животу, ребенок затихает, словно его убаюкали эти размеренные поглаживания. Я сама прикрываю глаза, разомлев от теплоты рядом лежащего тела, от умиротворения внутри себя. Где-то на краю сознания чувствую, как горячие губы прижимаются к оголенному плечу. У нас все получится. Обязательно.

22 глава Никита

Никита

Внимательно смотрю на свое отражение, провожу ладонью по небритой щеке, усмехаюсь. Спать с Аней в одной кровати и делать вид, что вполне хватает поцелуев и объятий — откровенная пытка для здорового взрослого мужчины. Я понимаю, спешить нельзя, нужно проявить терпение, максимально сдерживать себя в своих порывах. Вчера чуть не сорвался. Слишком доверчиво она стала ко мне льнуть, позволять больше, чем в первую нашу совместную ночь. Ей нравилось получать от меня нежность, ласку, сама мне в двойном размере все возвращала. С каждым днем она расслаблялась, с каждым днем напрягался я. Мне мало того, что дают, я хочу большего. Хочу эгоистично узнать ее более близко, трогать ее обнаженную кожу, ощущая под ладонями гладкость и бархатистость. Я хочу слышать свое имя, когда широко распахнутся ее глаза, а зрачок полностью сделает глаза черными.

Да мало ли чего я хочу. Нужно сейчас думать не о себе, а о сыне. Беру бритву и пену для бритья, хмурюсь. Сегодня встречался с Артуром, разговор вышел неприятный и недолгий. Марина, выйдя замуж за бизнесмена, окунулась с головой в богатую жизнь. И ребенка она записывала во все элитные кружки, центры, сады. Когда встал вопрос о школе, спросил у Марины, какие планы по этому поводу, она ответила, что это не моя головная боль. Оказалось, что моя. Стоимость обучения вызвала во шок. Откровенно говоря, морально я не был готов к таким расценкам. Артур сообщил, что первый год обучения оплачен полностью, но дальше мне нужно думать самому. На осторожное замечание о выздоровлении бывшей жены он скептически приподнял бровь. Я сам понимаю, Марина прежней не будет, и ребенка ей не отдам, но одна часть меня упорно твердила, что сын должен быть возле матери. Так ведь правильно.

— Ты очень долго, — Аня встречает меня улыбкой, закрывает книгу, кладет ее на тумбочку. Я сажусь на свою половину кровати, подогнув под себя ногу. Еще одна тема меня весь день тяготит. Смотрю на девушку, она хватается за кончик своей косы, начинает его теребить. Глаза опускаются ниже, заставляю себя вернуться глазами к ее глазам. Буду разглядывать ниже, забуду, что хотел сказать.

— Сегодня на работе мне сообщили, что через три недели намечается командировка.

— Надолго?

— Примерно недели на две, плюс-минус пара дней.

— Ты переживаешь по поводу Паши? Он ведь сегодня сказал «спасибо», улыбнулся, — ее сияющее лицо от этой маленькой победы вызывает улыбку. Да, Паша сегодня впервые за неделю проживания с нами сказал Ане «спасибо». Я мозг ему не прочищал, парень сам додумался вести себя вежливо. Видимо осознал, что никто его обижать, ущемлять не собирается.

— Я надеюсь, что за эти недели вы окончательно подружитесь. Я, правда, за тебя переживаю. Ты вчера говорила, что у тебя кружилась голова, — с беспокойством смотрю на то, как Аня опускает голову, прикусывает верхнюю губу. — Все хорошо? — она молодая, беременность должна протекать без осложнений. Марина до последнего скакала горной козочкой.

— У меня низкий гемоглобин. Врач выписала таблетки, а я не хочу их пить.

— Почему? Ты думаешь, что она действует во вред тебе и ребенку?

— Это химия, Никит, — вскидывает голову, серьезно смотрит на меня. Сдерживаю приступ смеха, плотно сжимаю губы. Приходится к губам приложить кулак.

— Если так рассуждать, то и еда у нас сплошная химия, город весь токсичен, — не удерживаюсь и усмехаюсь. Аня сразу же обижается. Смотрит на меня исподлобья, скрещивает руки на груди. Я подаюсь вперед, утыкаюсь лбом в ее лоб. Не отстраняется, уже хорошо.

— Я куплю тебе завтра гранаты, раз ты боишься пить какие-то там таблетки. Но, милая, химия вокруг нас уже часть нашей жизни, — прижимаюсь к ее закрытым губам. Не сразу отвечает, еще упрямится, но подается в мою сторону. Она сводит меня с ума.

— Между нами ведь тоже химия, — шепотом произношу, трогая пальцем ее щеку. Встречаемся глазами, зрачки расширены, облизывает пересохшие губы. Еще одна целомудренная ночь и потом нужно что-то решать.

— Никит, — сокращает межу нами минимальное расстояние, бегает глазами по моему лицу. Осторожно прикладывает ладошку к моей груди. Испытывает меня. Напрягаюсь, ловлю ее взгляд и удерживаю ее внимание на себе. Что она себе там придумала? Иногда мне хочется знать, о чем она думает, почему, когда мы за завтраком встречаемся глазами, она смущенно их отводит в сторону. Последнее время она ко мне без повода стала прикасаться. Мне нравятся эти легкие, едва ощутимые, вороватые прикосновения. Прикасается чаще всего, когда я стою к ней спиной. Оборачиваюсь, смущенно одергивает руку и опускает глаза. Сейчас смотрит на меня, и ее рука медленно ползет по груди вниз.

— Я хочу тебя трогать без одежды, — и очаровательно заливается румянцем как школьница. Хотя по сути она не далеко от малышек ушла. Похоже у нее в жизни был только один парень и то проходимец, который за последствия приятного времяпровождения не собирается отвечать.

— Аня, — перехватываю ее руку, целую кончики прохладных пальцев, заглядывая ей в глаза. — Ты ведь понимаешь, что некоторые вещи не стоит делать, если не планируешь доводить все до конца? — согласно кивает.

— Я думала об этом. За все время, что я с тобой, ты ни разу не нарушил свои обещания. Ты хороший, думаю, что обижать меня тебе и в голову не придет, — щеки ее алые, это видно даже в тусклом свете от ночника.

Я протягиваю руку к ее волосам и стягиваю резинку, медленно расплетая косу. Аня не шевелится, с задержкой дыхания дышит. Пропускаю через пальцы пряди волос, ловлю невообразимое наслаждение от этого жеста. Вот до чего доходит у нас все. Раньше у меня не было потребности трогать волосы своих женщин, Аню порой хочется самому расчесать и не спеша перебирать ее волосы пальцами.

Берусь за край футболки, тяну ее вверх. Откидываю в сторону, ловлю на себе заинтересованный взгляд Ани. Она первая прикасается ко мне. Изучает меня руками, нежно скользя своими прохладными ладошками по горячей коже груди, плеч, обнимает за спину, прижимается. Я обнимаю ее, нахожу ее губы. Не знаю, что будет на утро, но сейчас мне хочется остановить время, наслаждаться нежностью между нами. Сейчас нет нас по отдельности, сейчас мы в единстве. И мы вновь знакомимся друг с другом.

— Никита, — ее шепот ласкает мой слух, ласково провожу рукой от шеи до бедер, возвращаю ладонь вновь вверх, щекочу Аню. Она смеется, прячет свое довольное лицо у меня на груди. Обхватываю ее подбородок, приподнимаю лицо. Ее глаза сияют, сердце екает в груди от мысли, что ей хорошо, что ей нравится то, что происходит между нами. Я боялся, что будет сравнивать меня с бывшим, окажусь в проигрыше. Эта коварная мысль зудела в голове, как муха. К моей радости, в голубых глазах Ани отражается только восторг.