Внеплановая беременность

— Это было неповторимо, — тянется к моим губам с поцелуем, проводит ладошкой по щеке. — Ты чудесный.

— Это ты чудо, моя девочка. И за что мне такой подарок, — улыбаюсь, чмокаю в кончик носа.

Обнимаю девушку, она удобнее устраивается у меня на груди. Смотрю в окно, прислушиваюсь к дыханию Ани, бездумно перебираю, как и мечтал, ее волосы. Как только она засыпает, я осторожно укладываю рядом с собой. Не отказываю себе в удовольствии еще раз пройтись ладонью по шикарным изгибам ее шикарного тела. Ладонь замирает на выпуклом животике. Вот и ложка дегтя. Ребенок растет, однажды появится на свет. Смогу ли я его полноценно принять, как своего? Не знаю. Над этим и думать особо не хочется, но стоит. Аня уже прочно обосновалась не только в моем доме, но и в сердце. И если я хочу, чтобы девушка всегда была рядом, значит надо привыкать к мысли о том, что ее ребенок — это и мой ребенок. Но сколько умом себя не убеждай в правильности мыслей, внутри все протестует от этого, отторгает. Вздыхаю, накрываю нас одеялом.

23 глава Аня

Аня

— Паш, ты пойдешь со мной гулять? — заглядываю в комнату мальчишки, приветливо улыбаюсь. Он не охотно снимает наушники, смотрит на меня глазами Никиты и задумывается.

У него сейчас каникулы. Мы проводим время вдвоем, каждый в своей комнате. Сегодня я решила вытащить мальчика на улицу, прогуляться, зайти в магазин, выбрать вместе что-то вкусное к чаю. Я стараюсь с ним подружиться. Никита в последнее время чересчур загружен на работе. Уходит рано, приходит поздно, время с нами проводит немного.

— Можно. Я бы хотел шоколадку, — смотрит на меня выжидающе, ждет реакции.

— Отлично. Можно купить еще пирожных. Я тогда сейчас переоденусь, а ты одевайся.

— Хорошо, — Паша согласна кивает головой, я радостно несусь в спальню. Поход в магазин — мелочь, но вот поход в магазин вдвоем с Пашей — это еще одна маленькая победа в мою копилочку. Глядишь, когда Никита уедет в командировку, не потребуется переезжать к Полине Сергеевне.

— Я готов, — Паша выходит из своей комнату. Одеваемся, выходим из квартиры. У меня нет никакого маршрута, но в магазин пойдем не в самый ближайший. Идем рядом друг с другом, молчим. О школе разговаривать как-то не очень на каникулах, о его маме тоже лучше не надо.

— Ты в Деда Мороза веришь? — смотрю на мокрый снег пол ногами. Зимы в этом году можно не ждать, снег если и выпадает, то почти сразу тает.

— Я похож на маленького? Деда Мороза не существует.

— Почему ты так решил?

— В прошлом году я просил у него щенка, а в итоге мне подарили планшет.

— Отличная вещь.

— Но я ведь просил щенка. Потом мама сказала, что дядя Артур не желает видеть в доме животных, поэтому Дед Мороз принес то, что я хотел ранее.

— Ты же хотел планшет, альтернатива.

— Тогда я понял, что Деда Мороза не существует. Откуда ему было известно о планшете, когда в письме я просил щенка? — устремляет на меня чистый детский взгляд. Язык не поворачивается ему соврать, но хочется убедить его, что чудеса в этой жизни бывают. Я бы могла ему рассказать свою историю, только вот она явно не для детских ушей.

— Чудеса, Дед Мороз всегда знает, что ты хочешь. Если вдруг твое желание ему не под силу, ему его помощница сообщает, что ты хотел еще, кроме щенка.

— Снегурочка что ли?

— Она самая. У нее есть одна удивительная способность: читать мысли детей, точнее знать их желания. Думаю, тебе стоит написать Деду Морозу письмо и попросить то, что очень хочешь больше всего.

— Он сможет мне вернуть здоровую маму? — вот тут я теряюсь и отвожу глаза в сторону. Не знаю, как проходит лечение у Марины, Никита на эту тему со мной не разговаривает.

— Я думаю, что тебе стоит попросить у него в этом году что-то материальное. Все же это должен быть подарок. А мама твоя обязательно выздоровеет, и ты к ней вернешься.

— Правда? — в карих глазах столько надежды, что мне становится неловко от немного искаженной правды. Никита не вернет Марине сына. Он как-то обмолвился, что теперь нужно думать, как быть дальше, когда бывшая жена вернется. Она ведь не всегда будет находится в критическом состоянии. На мое робкое замечание, что ребенок должен быть с матерью, Никита отреагировал всего лишь выразительным взглядом. Почувствовала я себя тогда дурочкой.

— До Нового года еще время есть, ты можешь уже сейчас написать письмо.

— Я подумаю.

— Зайдем в магазин, купим что-то вкусное к чаю? — указываю глазами на супермаркет, Паша улыбается, бежит вперед. Нужно поговорить с Никитой по поводу подарка сыну на Новый год.

* * *

— Что? Собака? — Никита, скомкав полотенце, кидает его на стул.

— Да, собака. Он просил ее на прошлый Новый год, а у Артура видимо аллергия.

— Я против собаки. И кошки тоже. Как ты себе это представляешь? А вдруг у ребенка будет аллергия, куда ты денешь животное?

— Я думаю, что все будет хорошо. Дети должны жить среди животных. У меня дома была кошка, я ее очень любила. Вот у тебя кто был в детстве?

— У меня никого не было. И мое последнее слово: нет.

— Но… — Никита грозно бросает на меня взгляд, проглатываю очередной аргумент. Спорить сейчас бесполезно, но я не оставляю надежду все же переубедить мужа.

— Паша спросил, сможет ли Дед Мороз вернуть ему здоровую маму. Он скучает по ней.

— Я тоже безумно скучаю по ней, но, Ань, расклад таков, что Марине нельзя доверить котенка, не то что ребенка, — смотрю на то, как Никита ложится на кровать, а мозг выделяет главное: он скучает по бывшей. Значит любит ее… Эта мысль неприятна, она режет наживую. Неглубоко, но очень больно.

— Ань, все в порядке? — поспешно выдавливаю из себя улыбку, забираюсь под одеяло.

— Все хорошо. Да, ты прав, пока Марина не в состоянии отвечать за свое поведение, ей нельзя быть с Пашей. Но все же я считаю, что ребенок должен быть с мамой.

— Я тоже считаю, но бывают обстоятельства складываются не так как надо. У меня никогда не возникало мысли отобрать сына у Марины. Марина может не идеальной была женой, но мать сама по себе она хорошая, — протягивает руку, проводит пальцем по щеке. Я прикрываю глаза. В груди возникает уже привычное тепло от его прикосновений. Очерчивает губы, линию подбородка. Медленно рука спускает вниз.

Задерживаю дыхание и осторожно ложусь на спину. Сквозь ресницы наблюдаю за Никитой. Последнее время ловлю его на том, что он старается, как можно реже прикасаться к животу. Если бы его ладонь хоть раз лежала неподвижно несколько минут, он обязательно ощутил бы пиночки ребенка. Их уже невозможно не почувствовать.

Вот опять рука замирает. В этот раз я кладу свою руку на его руку, не спеша двигаю к животу. Его пальцы подрагивают, а на лицо набегает тень. Никита напрягается, как только его ладонь малыш активно пнул.