Внеучебная Практика

Олевский всмотрелся внимательнее.

— Кукла, — вырвалось у него. — И дом… это кукольный домик. Эти тарелки… чашка, она размером с кастрюлю! Все крупное, преувеличенное!

— Совершенно верно, — подтвердил министр. — Очень странная… фантазия.

— Это не случайно. Это… знак. Какой? Не знаю. Света… любила кукол, — дрогнувшим голосом произнесла Ольга Лазаревна. — Играла очень долго, лет до пятнадцати. А потом начала коллекционировать. Заказывала им одежду, обувь. У нее в коллекции имелись уникальные экземпляры. Коллекция пропала. На квартире нет, и ко мне она кукол не привозила. Тони, Света говорила о тебе три дня назад. Мы ведь с ней поссорились, не общались, а потом звонок. Мама, все в порядке. Я со своим любимым, да, я вас познакомлю… позже. Я очень его люблю, но все сложно, — графиня повторила слова дочери, и было видно, как больно ей воскрешать последний их разговор. — Она спешила и нервничала, спрашивала о тебе, упомянула, что хочет поговорить с тобой о чем-то очень важном. Тони, но может… хоть что-то?

— Ничего, — Антон беспомощно покачал головой.

Снимки завораживали. Жуткая постановка, на грани реальности… и невыразимо притягательная своим совершенством, точностью деталей, скрупулезностью воплощения.

— Рука, — пробормотал Антон, вглядываясь в кукольную позу Светы и ее до ужаса прекрасное лицо… фарфоровое и словно полупрозрачное. Он начал приходить в себя, голова заработала, на диво ясно. — Сначала стазис, а потом трупное окоченение?

— Верно определено, — кивнул Чатрышский, глядя на Тони уже по-другому, с интересом и даже одобрением. — Этот ублюдок – маг.

— Следы коловрата? Отследить посуду, предметы интерьера, одежду? Реконструировали что-нибудь?

— Работаем. Личная просьба государыни, на которую произвело впечатление ваше расследование у таксидермиста, господин Олевский. Восстановите хоть что-то. Наши эксперты не справились, там наложение временных слепков. Ваши исследования… вы ведь с этим работаете?

— Уже не работаю.

— Все будет, — обещал министр. – Только согласитесь.

— У меня работа. И агентство, — Антон покачал головой – он не может подвести Богдана. — Есть клиенты.

— Работайте параллельно. Мы поможем. Дотации, инструментарий, разрешения, даже голема вам выделим. Официально дело в Отделе тяжких, а вы… параллельно.

— Хорошо. Могу я… своими глазами?

— Для соблюдения протокола поприсутствуйте на балу, а позже я пришлю человека из Отдела, отличный специалист, экзо-форензик (*). У вас время до девяти утра. И подпишите бумаги. Неразглашение и все такое. Да, — Чатрышский озабоченно потер лоб. — Для расследования особо тяжких ваше агентство должно получить специальный статус. Завтра в полдень явитесь за ним в Службу Общей Безопасности при царском дворе. У вас ведь имеется офицерское звание?

(*экзо-форензик – криминалист, специалист по посмертным изменениям ауры человека)

— Да.

— Отлично. Это не займет много времени. Итак, вы согласны помочь следствию, господин Олевский?

— Да, — твердо повторил Антон, вглядываясь в фото.

Кукла. В кукольном домике.

— Спасибо, мой мальчик, — тихо сказала Хомутова.

Глава 15.1

Глава 15.1

Распорядитель деликатно отделил нас от толпы входящих в зал и повел куда-то в левое крыло. Идти пришлось быстро. Мы стучали каблуками и пытались на ходу рассмотреть величественный интерьер дворца.

— Во всем этом великолепии чувствую себя, как… — Марьяша нервным движением подобрала подол, — … деревенщина без вкуса и манер.

Платье у нее и впрямь было неудачным: оно открывало мощные плечи подруги, еще больше приподнимало ее и без того высокую грудь, а красивую тонкую талию, напротив, скрывало. К сожалению, найти что-либо подходящее в сети за столь короткое время нам не удалось.

Меня мой образ тоже не радовал. Он был … вычурным. В салоне мне высоко подняли волосы, согласно последнему писку моды поместили под них шиньон и украсили прическу шпильками с драгоценными камнями. Ресницы были моими, родными, но от количество туши сверху и снизу временами казалось, что в очередной мой блымк я просто не смогу их разлепить.

Ксеня также была недовольна, хотя, по моему мнению, ей больше всех повезло с образом. На ней было зеленое переливающееся платье – очень подходящее к ее магии.

Нас завели в огромный зал в золотых тонах, и мы присели в почтительных реверансах. Император Петр Феодорович и его сын, Великий Князь Георгий Петрович. Какая честь.

Император сказал небольшую речь, мол, молодцы, подрастающее поколение, и удалился – а Ксеню забросал комплиментами министр Чатрышский. Подруга изображала стыдливую благодарность, а сама бросала на меня виноватые взгляды: все ее лавры незаслужены, ведь главная героиня вовлечена в процесс восхваления постольку-поскольку. Я только ухмылялась в ответ. Все сложилось просто прекрасно - на Ксеню обратили внимание. Таланты юной баронессы фон Райндорф достаточно велики, чтобы их чествовали не только в узком, но и в широком кругу. Славно, что теперь у нее будет шанс показать им настоящий класс. Мощный голем? Раз плюнуть! Видели бы они Ксениных глиняных кадавров!

В конце проникновенной речи министра по чрезвычайным ситуациям князь Георгий шагнул вперед и выдавил, глядя в сторону:

— Позвольте ангажировать вас на первый танец.

Ксеня сделала изящный книксен, облокотилась о руку Георгия и потупила взор. Получилось очень мило. Бедный князь. Приглашение на вальс - явно не его личная инициатива, его заставили.

Когда мы выходили из зала, я случайно подслушала состоявшийся позади меня довольно интересный разговор. Первый голос я узнала – это был барон фон Райндорф. Второй? Я украдкой оглянулась. Кого-то мне этот полноватый мужчина напоминал.

— Вот, Илья Мироныч, судьба распорядилась, — ироничным тоном проговорил Никита Генрихович. — Дочь уже приглашена. Не придется Ксюшеньку уговаривать.

— Так я и не настаивал, — холодно заметил второй мужчина. — Думаю, мой сын тоже… не станет добиваться танца с вашей дочерью, у Бронислава, по его словам, с Ксюшей сложились в Академии не самые… хм… дружеские отношения.

— Молодежь, — миролюбиво промолвил барон. — Раз не дружеские, значит, не дружеские. Сами разберутся. Это была наших жен идея, а не наша. Мне, признаться, чем меньше между нами контактов, тем лучше. А между нашими детьми – и подавно.

— Целиком поддерживаю, — тон отца Бронислава из холодного стал ледяным.

Разговор прервался. Ого! Это значит, у Куделя и фон Райндорфа что-то вроде вражды? А их жены хотели свести Ксеню и Бронислава? А Ксюха об этом знает?

Мы вошли в зал, украшенный к балу цветами и магическими эффектами. Ощущение, словно мы из Академии никуда не отлучались – все те же лица кучкой, только лоску поболе.

У фонтанчиков с магическим сиянием рядом с высоким светловолосым мужчиной приткнулся Пупрыгин. Лицо у однокурсника было кислым. Мы обменялись кивками. А он ничего, Мефодий, симпатичный, когда одет с иголочки.

Бон-бончик, он же граф Кудель Древобуржский, стоял у колонн. Гудковы, пламенное племя, обрамляли его слева и справа: Лексей в костюме с бабочкой и огоньком в глазах (разгоревшимся ярче при взгляде в мою сторону) и Джилина, красотой своей сбивающая с ног всех проходящих мимо мужчин. Вон даже Великий Князь засмотрелся. Впрочем, Георгий быстро вернул на лицо прежнее невозмутимое выражение и повел Ксеню в середину зала.

Ксеня вдруг раскраснелась и заулыбалась. С чего бы это? Наследник не сказал ей ни слова, стоял с сжатыми губами. А, понятно! В первом кругу готовился к танцу Богдан Денисович Райяр, друг нашего препода по Реконструированию и тоже, кажется, препод. Партнерша по вальсу у него была миленькая улыбчивая блондинка.