Внимание - чудо-мина !

Ясенев поднимает с пола небольшой деревянный ящичек.

Это мина-сюрприз, Элемент неизвлекаемости.

– Тебя тоже прошу выйти, Илья Григорьевич!
– твердо говорит Ясенев.

– Нет, брат!
– еще тверже отвечает полковник.
– Этот чертов сюрприз моей конструкции, мне и карты в руки.

Ясенев с сомнением смотрит на раненую руку Маринова. Но тот забирает у Ясенева ящичек. Уверенным движением вставляет в ящичек с толовой шашкой стальную пружину, плотно закрывает крышку ящичка, обвязывает мину крепкой бечевкой. У него блестит от пота широкий лоб, но руки действуют четко и точно, как у хирурга.

Полковник бросает повелительный взгляд на Ясенева:

– Уходи!

Тот не отвечает, потом как ни в чем не бывало замечает:

– Механика у твоей самоделки простая, но, в общем, безотказная.

Маринов соединяет чеку взрывателя с крючком, прикрепленным к крышке мины.

Со всей осторожностью, на какую способен, он становится на колени и кладет мину-сюрприз на черный ящик в колодце.

В любое мгновение может грохнуть взрыв.

Шутка ли - четыреста килограммов тола!

– Кислота!
– резко произносит Маринов. Как хирург бросает ассистенту: "Ланцет!"

– Пузырек с кислотой?
– спохватывается Ясенев, следивший, точно загипнотизированный, за действиями Маринова.
– Здесь, в сумке!..

Он достает из сумки небольшой пузырек, подает его полковнику.

– Испробуем!
– говорит полковник.

Он туго натягивает бечевку. Ясенев, раскупорив осторожно пузырек, капает на бечевку серной кислотой, считает:

– Раз, два, три, четыре, пять...

Легкий дымок - и бечевка легко рвется в руках Маринова,

– Нормально!
– говорит полковник внезапно охрипшим голосом.

Теперь он кладет рядом с миной-сюрпризом обыкновенный кирпич. Капает из пузырька на бечевку, которой обвязан ящичек мины. Быстро накрывает ящичек кирпичом.

Серная кислота разъела бечевку. Мина-сюрприз на боевом взводе!

Только вес кирпича спасает сейчас минеров от мгновенной смерти, а дом от полного уничтожения,

Если немцы попытаются разминировать подвал и снимут, раскапывая землю, этот кирпич, освобожденная пружина в ящичке выдернет чеку из взрывателя, и тогда взорвется не только двухсотграммовая шашка в мине-сюрпризе, но и четыреста килограммов взрывчатки, взлетит на воздух весь дом.

– А знаешь, - вдруг говорит, выпрямившись, Маринов, - давай еще один "орех" оставим тут саперам Гитлера!

И снова все сначала. Снова смерть витает над домом, нависает над двумя минерами в котельной.

Установка мины ТОС и двух элементов неизвлекаемости походила на сложнейшую хирургическую операцию. Успех операции целиком и полностью зависел от крепких нервов, веры в свои силы и безукоризненной работы хирурга и его ассистента.

То был подвиг мгновенный, вернее, подвиг трех мгновений во время установки "колючки" и двух "орехов". А вся операция "Харьков" была подвигом, растянутым на много-много дней и ночей,

Но опасность еще не миновала и на "кухне, где календарь семнадцатого года".

Маринов и Ясенев сами засыпают кирпич, мину-сюрприз, черные дюралевые ящики землей из нужного мешка, тщательно уплотняют землю. Это тоже крайне опасно; сдвинь с места кирпич - и все пропало!

Теперь можно позвать ребят.

Наконец-то! Полковник Маринов чувствует, как колотится в груди больное сердце. По-настоящему, лежать бы ему, Маринову, сейчас в сердечном санатории. Небось врачи даже в шахматы не дали бы там сыграть с соседом по палате. А тут такой танец смерти с капризной "Тосей"!..

Отдыхая, Маринов и Ясенев наблюдают за работой своих помощников. "Академики" работают споро, засыпают колодец и ТОС землей из номерованных мешков, правильно чередуя слои грунта.

– Лишнюю землю до утра вывезем, - говорит, все еще тяжело дыша, полковник.
– Надо точно, артистически восстановить все, как было...

– Чтобы комар носа не подточил?
– живо откликается Коля Гришин, помогая минерам.
– Знаем, знаем!

Наконец, утрамбованная земля почти доверху наполняет колодец. Пора бетонировать. Раствор готов. Лишняя земля убрана, брезент свернут и унесен в машину, пол тщательно подметен.

Незаметно летят минуты, часы. Приезжают обитатели дома, ужинают, ложатся спать. В котельную спускается генерал Олевский, почему-то шепотом, как в операционной, говорит с Мариновым, внимательно наблюдает за минером Сергеевым, который латает раствором бетона взломанный участок.

– Пока эта заплата слишком ясно видна, - беспокоится генерал, - еще, конечно, бетон не просох.

– Бетон мы специально отдавали на химический анализ, - объясняет Маринов.
– Точность предельная. Кроме того, этот участок будет под котлом.

– Все же, - советует генерал, - надо бы еще вспороть пол в паре мест и забетонировать, да так, чтобы заплаты получились разных оттенков.

– Правильно!
– соглашается Ясенев.
– Залатаем для отвода глаз платье нашей невесты "Тоси" разными заплатами.

– Да, - поддерживает его Маринов, - будто пол несколько раз в разное время ремонтировался. Немцы, конечно, вскроют заплаты, увидят, ничего страшного.

Вскрыть киркой и ломом пол и снова забетонировать его - дело недолгое, Но засыпать углем еще рано - бетон должен подсохнуть.

Под утро полковник Маринов разрешает вернуть на место железный настил, вновь установить котел.

– По вашему заданию, товарищ генерал, --докладывает полковник Олевскому, - сделали так, что взрыв может быть произведен не раньше, чем через десять дней и не позже, желательно, чем через полтора месяца в виду возможной дегерметизации.

Когда генерал уходит наконец соснуть часок перед рабочим днем, Ясенев спрашивает полковника:

– Илья Григорьевич! А как мы узнаем, кто поселится в этом доме и когда нам взорвать его?

– Это, - доверительно отвечает полковник, - нам сообщат военные разведчики, подпольщики и партизаны. Формируется специальная группа наводки. Подумай, кого выделить в эту группу из москвичей-"академиков".

– И все-таки, - задумчиво говорит Ясенев, оглядывая котельную, чего-то не хватает здесь, какого-то серьезного отвлекающего элемента, решающего хода всей партии. А то как бы немцы не разбудили спящую красавицу "Тосю" раньше нас... Послушай, Илья Григорьевич! А что... А что, если... Только бы пошли на это - пожертвовать королевой, чтобы поставить противнику мат!.,