Вниз тормашками

— Как вежливо с вашей стороны, — съязвила Лариса. — Ему не пришлось потом зубы вставлять?

— Не знаю, — равнодушно пожал плечами Михаил, — это уже его забота. Но Димку, как я думаю, он грохнул.

— Почему вы так думаете?

— Потому что в последнее время, как мне Антошка по телефону говорил — он ведь в курсе всех их дел, — этот ублюдок снова начал к Ольге приставать. К тому же этот козел работает на фармакологическом складе, где достать мышьяк — пара пустяков!

«Что-то я не помню, чтобы говорила о том, чем именно убили Дмитрия! Я сказала, что его отравили, но чем — умолчала. А он знает! Интересно, откуда, если он, как утверждает, только приехал и сразу пошел к друзьям?»

— И что же? Это еще ничего не доказывает, — вслух сказала Лариса.

— Не доказывает, — не стал спорить Михаил, — но есть возможность достать яд, есть повод, есть мотив, а уж найти способ кинуть этот порошок в тарелку не составит для него труда.

Подошел Степаныч с подносом, на котором стоял запотевший графин с холодной водкой, лимонами и солеными огурцами.

— Пожалуйста, — сказал он, поставил поднос на стол и удалился. Михаил налил две стопки, пододвинул одну Ларисе. Она беспрекословно взяла ее, и они выпили, не чокаясь.

— Мир праху его, — выдохнул Михаил. Он не стал закусывать, сразу налив следующую стопку. Глядя на вопросительно зависшую над ее рюмкой бутылку, Лариса отрицательно замахала рукой.

Как все перепутано! Не поймешь, в чем главная причина смерти Дмитрия — в кассете или же в том, что он — жених Ольги?

Разговор незаметно иссяк. Каждый думал о своем. В это время к Ларисе подошел Степаныч и тихо сказал ей на ушко:

— Вас в кабинете дочка ждет.

— Настя здесь? — Она моментально вскинула глаза. — Спасибо, Степаныч! Ну что, Миша, мне пора идти, — сказала Лариса, небрежно кладя салфетку на скатерть. — Вот мой номер телефона. Ваш у меня есть. До свидания!

— До свидания, — кивнул Михаил и ушел, задумчиво глядя себе под ноги.

Лариса быстрым шагом вошла в кабинет, где обнаружила очень довольную Настю. Дочь сидела в ее директорском кресле, возложив скрещенные ноги на стол. Даже при появлении матери классическая поза американского сыщика не изменилась.

— Привет, что случилось? — спросила Лариса, подходя к дочери и целуя ее в щеку.

— А что, обязательно должно что-то случиться, если дочь желает увидеть мать, которая так погрязла в своих проблемах, что на семью уже и внимания не обращает? — съехидничала Настя. Особого сожаления, впрочем, по поводу Ларисиной занятости в ее голосе не наблюдалось. Засранка скорее всего просто поддразнивала мать, упрекая ее традиционными фразами, играя в брошенного на произвол судьбы дитятю.

— Конечно, должно произойти землетрясение, потоп или пожар, чтобы Настя имела повод приехать к матери, — съязвила, в свою очередь, Лариса и тут же спросила: — Ну что ты ерничаешь, Настюха? — она улыбнулась, все-таки чувствуя свою вину. — Просто у меня много дел.

— А у меня мало. Вот я и решила заглянуть к тебе.

— Ты же вроде на больничном? Тогда почему не дома? — попробовала проявить строгость Лариса.

— Ты на улицу посмотри! Разве можно в такую погоду дома сидеть? Да и не болею я уже!

Погода и впрямь была замечательная. Августовские холода закончились, наступило бабье лето.

— Ладно, поехали, покатаемся, — сказала Лариса. — Пообщаешься с матерью, если уж так хочется. Куда ты хочешь — в бутик какой-нибудь или в «Галерею»?

«Галереей» в Тарасове называли целую сеть модных дамских — и не только — магазинов, объединенных под одной крышей в крупном торговом центре.

Настя только сморщила нос.

— Поехали на студию. Можно? Я еще разок на Глазова взгляну, а? В прошлый раз я его только мельком видела, а сегодня, говорят, будут съемки двухчасовых новостей!

Лариса подумала, что это не такая уж и плохая идея. Возможно, ей удастся узнать некоторые подробности смерти Алексея Дарьина. Это было бы весьма кстати.

— Ну, поехали! — согласилась она, съязвив: — Кстати, довольно своеобразное общение с матерью — смотреть на какого-то там смазливого типа.

— Он — Глазов, мамуля! И этим все сказано! — торжественно изрекла дочь.

* * *

Лара отправила нежно любимое чадо наблюдать за своим кумиром, а сама поднялась на второй этаж. Там царили ставшие уже знакомыми тишина и покой, которые, впрочем, вскоре нарушились чьими-то шагами.

Из темноты к Ларисе медленно приближался человек в коричневом пиджаке. Он шел, низко опустив голову, пиная носком ботинка какую-то пробку.

— Эй, здрасьте! — крикнула ему Лариса, боясь, что он уйдет, так как пробка вдруг улетела куда-то вбок и человек в коричневом пиджаке направился за ней.

Он услышал Ларисин крик и повернул голову, всматриваясь мутными глазами в нее. Как поняла Лариса, он был либо пьян, либо уже на подходе к этому состоянию организма.

— Здравствуйте, — обрадовался парень Ларисе как родной. — Какие люди!

Он подошел и неминуемо бы обнял ее, но Лариса оттолкнула его довольно резким движением.

— Вы много себе позволяете!

— Мало, девушка, пока еще мало!

— Где все? — спросила Лариса, хотя уже заранее знала ответ.

— На… ик, на поминках! Вот, — бесхитростно выложил всю информацию обладатель коричневого пиджака, засовывая руки в карманы и морщась от отрыжки.

— А вас что, забыли? Почему я все время здесь именно вас встречаю? — спросила она.

— А, так мы уже виделись? А говорите, не знакомы! — укорил он Ларису, слегка шатаясь. — Меня не забыли. Просто мне не везет.

— То есть?

— Ну, как только всем нужно свалить, должен же кто-то в лавке остаться? Мы тянем спички. Короткая все время мне достается. Как лоху позорному, — зачем-то добавил он. — Только эта дылда здесь, — после некоторого молчания выдал он. — Муська-Маруська. Секретутка хренова.

— Где она? — спросила Лариса.

— Какая разница? — заартачился вдруг он и с пьяной непосредственностью добавил: — Давайте лучше выпьем!

— Я не пью, — машинально отреагировала Лариса, на что обладатель коричневого пиджака ответил, обращаясь больше к своим ботинкам:

— А я пью и буду пить! Я человек, который никому не нужен…

Он жалобно шмыгнул носом и посмотрел на Ларису. Но ее перед ним уже не было. Она резво направлялась к кабинету директора, справедливо полагая, что найдет секретаршу именно там.

* * *

Муся оказалась в предбаннике. Она сидела за своим секретарским столом, беспрестанно шмыгала носом, комкала в руках и так уже изрядно измятый носовой платок и обиженно смотрела в окно, за которым не по-осеннему жарило солнышко.