Внук Петра. Наследник.

В Царское село, рядом с которым и была организована охота, прибыл вдруг и Иван Иванович Шувалов. Он толи усыплял бдительность Алексея Разумовского, подчеркнуто в дружеской манере всегда общаясь с императорским фаворитом, то ли действительно был привязан к Разумовскому. А может и то и другое в разных степенях.

Однако, именно этот визит и следовало использовать для начала реализации некоторых своих планов. К сожалению, при всех этих положительных качествах широкой русской души Разумовского, он не был ни разу предпринимателем, замыкаясь, в лучшем случае, на помещичьем хозяйстве и не расширяя кругозор в вопросе зарабатывания денег. Иван Иванович так же не блистал финансовым гением, но не гнушался начать и прибыльное дело, особенно для демонстрации своей самостоятельности своим кузенам-графам Шуваловым.

Вот Петр Иванович Шувалов, не гнушался зарабатывать хоть на малом, но главное получить хоть копейку прибыли. Однако, данный персонаж меня толи игнорировал, то ли был занят чем-то важным. А скорее всего, просто считал никчемным мальчишкой, на которого стоит тратить своего времени ровно столько, чтобы не вызвать укора от государыни.

Иван Иванович же слыл человеком Просвещения, переписывался с Вольтером и даже пересылал тому деньги, ратовал за образование и культуру, был меценатом ученых, прежде всего Ломоносова. А вот средства для своей деятельности просветителя он брал и из коммерческих предприятий в том числе. В виду своего широкого кругозора, этот персонаж может пробовать новаторские для этого времени методики вытягивания серебра из кошелей и дворянства и купечества, да и мещан. Ну и еще один факт – Иван Иванович, молодой человек, чуть за двадцать лет, входил в фавор и все чаще бывал рядом с императрицей. Вот ему то и нужен дополнительный фактор, такой, как дружба с наследником престола, любимого племянника.

Внимание со стороны Ивана Ивановича вызвано еще и тем, что младшего из Шуваловых ранее называли «бедным родственником», бывшего двоюродным братом ближним сподвижникам Елизаветы и участником переворота 1741 года Петра и Александра Шуваловых, но не могущего с ними сравниться в финансовом благополучии. Сейчас же назвать Ивана Шувалова «бедным» не повернется язык ни у кого. Да, до своего кузена Петра Ивановича еще очень далеко, но звезда Ивана постепенно, но неуклонно всходила. Меня же использовали, чтобы еще на шажок приблизиться к государыне, которая меняла отношение к своему племяннику.

– Ваше высочество, – обратился Иван Иванович.

– Я же просил без чинов, – перебил я Шувалова, демонстрируя уже неплохое знание русского языка.

Еще бы не знать русский. Я демонстрировал усердие в его изучении и днем и при свечах, что и китайский выучить можно, тем более, если он уже и так родной язык.

– Да, конечно, Петр Федорович. Я посмотрел рисунки, кои вы дали и могу сказать, что, еже ли это работает, то великое дело Вы сделали для России, – сказал Иван Иванович, отрезая кусок мяса от зажаренной на углях кабаньей ноги.

– Иван Иванович, я есть корыстный человек, за начинания, – я улыбнулся и поднял вверх бокал с клюквенным морсом, Шувалов поддержал меня вином.

– Вы хотите за это изобретение денег? – спросил напрямую меценат и новатор.

– Безусловно. И я считать, что любой труд или изобретение нужно платить. Сколько за год только в Петербурге сгорает строений от молний? – спросил я и видя запущенные в умной голове Шувалова мыслительные процессы, продолжил. – Не утруждайтесь, Иван Иванович. Это много, а в России еще больше.

– Но, еже ли Ваше изобретение работает, то нельзя строить без оного. Тогда, сколько Вы хотите денег за молниеотвод, как вы его назвали, если он, конечно, работает, – с неким прищуром, напомнивший образ хитрованского купца, спросил Шувалов.

– Мне хватит тридцати тысяч, – спокойно ответил я.

Шувалов не испугался цифры, при том, что она была существенная и для него. Для сравнения – это строительство полностью оборудованного линейного корабля и еще год его содержания с командой.

– Это не мало, – сказал Шувалов и почесал запястье левой руки.

– Это не есть все, Иван Иванович, – я улыбнулся, так как некое прогрессорство началось и теперь я уже полноценный попаданец.

– Удивите, Петр Федорович, – сказал Шувалов, наливая очередную порцию вина себе в бокал.

– Извольте, – я так же отпил морса. – У Вас же есть поместья и немало земли. У такого человека должно быть преизрядно землицы. Я прошу частью посадить свеклу на полях. Есть светлая, которая достаточно сладкая. А потом нужно выбирать семена самой сладкой свеклы и вновь высаживать.

– Зачем? – недоуменно спросил Шувалов.

Сказать, что Иван Иванович был ошарашен, ничего не сказать. В будущем это состояние могут назвать когнитивный диссонанс. Недоросль, что только несколько месяцев назад и по-русски не говорил, сейчас играет с ним, указывает, что нужно высеивать на полях. Ему – почти уже опытному помещику. Но, Шувалов решил дать шанс мне. Если я не окажусь прожектером, то весь клан Шуваловых будет прислушиваться, а он, Иван станет в этом первым, кто рассмотрел возможности.

– Сахар. Я знаю, как можно делать сахар не дорогущий из тростника, а дешевле из свеклы и у нас, тут в России, – я сделал паузу. – Как видите, я есть откровенен, знать о такой разработке – это тоже деньги. А начать промысел сахара – большие деньги.

Заветное слово прозвучало и слово это «деньги». Если Шувалов хоть малую долю, но воспринимает меня всерьез, то подобный проект не упустит. А я действительно знаю принцип изготовления сахара из свеклы. Правда, овощ, который растет сейчас, имеет меньше сахара, и чем тростник и сахарная свекла будущего. Но и это прибыльно. Англичанин, имя которого и не помню, только где-то к концу века докажет саму возможность использовать свеклу, а массовое производство сахара по этой технологии начнется только в XIX веке и будет приносить колоссальную прибыль.

– Если это так, то я вложусь и даже найду приказчиков, но нужно убрать все сомнения и доказать состоятельность промысла, – показал, наконец, заинтересованность Шувалов.

– Пришлите надежного человека, я опишу все действий. Это наследие мое от отца, который не успеть обогаща… разбогатеть на этом. В наших интересах не знать никому иному о сим. Но есть еще одна, пока конечный просьба, – я опять улыбнулся, понимая, что собеседник уже устал от деловых переговоров, да и вино начинает сказываться. – Помогите купить большой дом в Петербурге. Денег за пятьдесят-шестьдесят тысяч.

– Страшусь спросить зачем, – улыбнулся Шувалов, но дал согласие озадачить своих приказчиков.

Ну а я устрою своего рода проверку на профпригодность своему человеку, чтобы он имел возможность стать тем самым «своим». Я приблизил к себе Тимофея Герасимовича Евреинова, которого и планировал сделать распорядителем в своих комерц делах.

Когда давным-давно в будущем читал мемуаристку Екатерины Великой, что так долго меня избегает в этом мире, восхищался некоторыми способностями Тимофея Герасимовича – еврея-выкреста, но сохранившего находчивость и пронырливость, присущие иудеям. Благодаря Евреинову Екатерина, по ее же описанию, всегда была в курсе всех событий, Тимофей выполнял даже некоторые пикантные задания моей будущей жены. Имел он и связи в купечестве и среди евреев-промысловиков, а и в среде русского купечества. Пусть в этот раз послужит мне, как и его брат, но после проверки.