Во имя жизни

– Капитан, – обратился к нему Маркус, прерывая томительную агонию того.

Карейвиус остановил взгляд на нём и заговорил сбиваясь:

– Мессир Крейл… Мона Берриган…

– Что-то случилось? – спросила Рэйчел.

– Мои люди доложили мне, что нашли труп в переулке, – сказал он, смотря в точку между ними, так и не выбрав к кому обращаться. – Он немного необычный…

– Необычный? – Маркус нахмурился. – Что это значит?

– Лучше это увидеть, мессир Крейл. – Карейвиус страдальчески скривился, словно настоящий мученик. – Вы могли бы посмотреть?

Рэйчел бросила быстрый взгляд на Маркуса, тот хмурился явно недовольный словами Карейвиуса. Что же, она знала, как ему с этим помочь. Что она потеряет, если останется в Кифривисе ещё на пару дней? Всё лучше, чем отправляться в Клоу на встречу с дражайшими собратьями и магистром Анфариусом.

– Это дело для службы? Или для стражей? – спросила она. – Если для стражей, то я могу посмотреть.

– Не многовато трупов для одной ночи? – спросил Маркус, обращаясь к ней. – Ты истощена после колдовства.

– Если это единственный довод против, то мы пойдём. Ведите, капитан.

– Благодарю, мона Берриган. Думаю, стражу сподручнее будет это дело. – На лице капитана Карейвиуса появилась обворожительная улыбка, притягивающая к себе взгляд, и он повёл её на место преступления.

– Ты невыносима, – пробурчал под нос Маркус, недовольно качая головой.

Вместе они отправились за капитаном. И Рэйчел, и Маркуса вёл долг. Хоть и должны они были разным заёмщикам.

Они шли по мощёным улочкам Кифривиса, что расположился в северо-восточной части Алмарианской Империи на границе с Орнивуром. Солнце лениво поднималось, не спеша начать новый день. Зима отступила, хоть иногда всё ещё не могла признать поражения. Задул сильный северный ветер, пробирающий насквозь. Краем глаза Рэйчел заметила, как капитан Карейвиус поёжился под ним. Она же расправила плечи и подставила лицо ветру наслаждаясь. Мог ли этот ветер дуть в Менноне, столице Паении, или в крепости Орт? Мог ли он принести частички её родного дома? Лучше было не задумываться об этом, а просто насладиться приятной прохладой, которая остужала голову, разрывающуюся после бессонной ночи и слишком рьяного колдовства.

Взгляд Рэйчел ухватился за цветные растяжки, что протянулись между домами над их головами, и гирлянды из первоцветов. Празднование возжития Предвечного в Габбернеле переплавилось с паенским нэйлом, чествовавшим перерождение Нэйлинн – одной из ипостасей Богини, – подарив церковному торжеству размах, цвета и вкус вишнёвых пирогов. Империя впитывала культуру и традиции бежавших в неё, став когда-то оплотом свободы для вольнодумцев: тэноле бежали из Орнивура, где были рабами, кто-то спасался от власти Регардии, а кто-то от войны. Алмарианская Империя обещала защиту своим подданным, но требовала от них беспрекословного подчинения закону и императору. Рэйчел с другими стражами тоже бежала сюда в поисках убежища после краха ордена, но с каждым годом, проведённым здесь, всё меньше чувствовала эту пресловутую свободу – её цена оказалась слишком высока. Руки Императора вначале сжали глотки магов, подчинив их особой службе, а после дошли до Стражей. Так она и оказалась на побегушках у Маркуса.

– Может быть, Артур, вы расскажите, что случилось, – сказал Маркус, нарушая затянувшееся молчание.

– Мессир Крейл, я повторюсь, лучше это увидеть. Я не хотел бы, чтобы вы строили преждевременные догадки.

– А мы могли бы? – спросила Рэйчел.

Капитан Карейвиус покачал головой и не ответил, прибавив шаг. Маркус хмыкнул, скрывая раздражения. Неужели что-то может вывести его из себя? Рэйчел усмехнулась.

Не обращая на них никакого внимания, капитан вывел их на центральную площадь, где готовились к проведению традиционной ярмарки. Как она слышала, на неё съезжались не только торговцы из соседних городов, но и из Орнивура, а в иной год можно было встретить представителей королевства дворфов. В нос Рэйчел ударил запах свежеиспечённых вишнёвых пирогов, в волшебных нотках она могла различить корицу и ваниль, привезённых из Свободных Земель. В животе предательски заурчало, напоминая, что всю ночь она убивала безликих, а последняя пища была много часов назад. Не из-за этого ли её раздражение? Обогнув несколько пустых прилавков, на которые торговцы даже не успели выставить товары, они свернули в узкий переулок, упирающийся в тупик. Там столпились несколько гвардейцев капитана: двое не пускали никого, а ещё двое рассматривали что-то на дороге, видимо, тело.

Маркус прошёл вперёд, капитан Карейвиус и Рэйчел следовали за ним. Гвардейцы, охраняющие переулок, сразу же отсалютовали честь ему, вытянувшись по стойке смирно, и бросили на неё внимательные взгляды, но, увидев глубокий шрам, проходящий по левой щеке от глаза до уголка губ, опустили глаза. Этот шрам был с ней с шестнадцати лет, когда она по своей глупости сбежала из Орта, узнав о помолвке с наследником паенского трона. Первые несколько дней, пока не сняли повязку с лица, Рэйчел, на удивление своей матери, выносила спокойно: она не жаловалась, только кривилась от боли, когда шрам обрабатывали травяной мазью. Её тяжёлый хвойный запах, смешанный со спиртом, она может воскресить в памяти до сих пор. Все эти дни мать не давала ей посмотреть в зеркало, а на вопросы отвечала, что самое важное то, что она сохранила свою жизнь. Спокойствие и смирение были её спутниками до дня, когда сняли повязку и принесли зеркало. Она уставилась на своё отражение: тёмно-голубые глаза округлились от ужаса, а тёмно-рыжие, волнистые волосы встали дыбом, когда она рассмотрела шрам. Он был глубоким, толщиной в указательный палец, тошнотворного розового цвета и проходил водоразделом по её левой стороне. Она схватила зеркало и бросила его в стену. После Рэйчел умоляла магов ордена вернуть всё как было, но они ничего не могли сделать, магия была бессильна. Они предложили ей держать иллюзию, но она отказалась. Весь скопившийся гнев она вымещала на своём наречённом, Генри Кроссе, из-за которого и получила шрам. Она обвиняла его, ненавидела, а Генри оставался рядом, успокаивая и не обращая внимания на её истерики. Через некоторое время он убедил её, что всё не так и плохо. Рэйчел верила, пока Генри был рядом. Но без его взгляда, полного заботы, она перестала чувствовать себя привлекательной. Шрам стал меткой вечно проклятой невесты мёртвого наследника.

– Зрелище может ошеломить, – обращаясь к Маркусу и Рэйчел, сказал гвардеец, стоящий рядом с телом, накрытым плащом; воспоминания улетучились.

– Не томите, – ответила она, присаживаясь на корточки.

Гвардеец потянул плащ на себя – под ним лежал юноша чуть старше двадцати лет. На месте глаз зияли две чёрные дыры, будто их намеренно выжгли. Рэйчел протянула руку и провела по глазницам, на пальцах осталась сажа, с вкраплением металлических пылинок. Она поднесла пальцы к носу, принюхалась, сажа отдавала какими-то цветами – не то розами, не то сиренью. Рэйчел нахмурилась, здесь явно была замешана магия, но признать какая ей было трудно. Она сглотнула, заглушая тоненький голос первой пугающей мысли. Рэйчел прикоснулась к высокому лбу, он был холодным, но ещё не ледяным. Значит, смерть наступила недавно. Не увидев никаких ран, она бегло осмотрела остальное тело, обратила внимание на руки – ни царапин, ни синяков, ни открытых ран там не оказалось. Значит, он не сопротивлялся. Был знаком со своим убийцей? Или убийцами? Или среди них был йармист, который мог бы успокоить разум убитого, чтобы добыть информацию? Что им вообще от него было нужно?

Закончив осмотр, она поднялась. Рэйчел заметила, как Маркус с некоторой опаской рассматривал глаза убитого.

– Вы смогли что-то ещё найти? – обратилась она к гвардейцам. – Какие-то улики? Зацепки? Свидетелей?

– Ничего… Никто ничего не видел, – отчеканил гвардеец, опуская взгляд на тело.

– Вы опросили всех? – вмешался Маркус. – Мы стоим между двумя жилыми домами, – он махнул направо и налево, – кто-то точно мог что-то услышать. Опросите их. И не мешало бы опросить ещё и вон те дома. – Он развернулся и махнул на здания, стоящие в начале переулка. – Мало ли.

– Кто он? – спросила Рэйчел капитана.

– Терри Уилбрум, – заговорил капитан, в его глазах стояла боль. – Помощник управляющей в «Диковинках Хиридриума». Это лавка древностей. Расположена здесь недалеко.

– Нам нужно поговорить с ней, – сказала Рэйчел. – Ты с нами? – обратилась она к Маркусу.

– У меня встреча с Хилтом Орбориусом.

– Сын наместника Габбернеля в городе? Зачем он здесь?

– Без понятия. – Маркус пожал плечами, уходя от ответа; как обычно. – Жду твоего отчёта в «Вишнёвом эле».

– Я до сих пор не понимаю, почему ты остановился там. – Рэйчел хмыкнула. – Большую дыру в Кифривисе надо ещё поискать.

– Ты всё осмотрела?

Рэйчел утвердительно кивнула.

– Тогда отвезите Уилбрума в больницу на вскрытие. Артур, – капитан снова дёрнулся от звука своего имени, – проводите Рэйчел в «Диковинки». Считайте, что она представляет мою службу. Надеюсь на полное содействие, – с нажимом закончил Маркус.

– Я выступаю не от лица стражей, а от службы особых дел. – Она скрестила руки на груди.

– От моего лица, если тебе так приятнее. – На мгновение ей показалось, что в серых глазах Маркуса зажглись задорные искры, но они тут же погасли, стоило ему обратиться к Карейвиусу: – Капитан, я рассчитываю на ваше содействие. Не подведите императора.

Капитан быстро закивал головой. В его глазах загорелось облегчение, когда Маркус стремительно оставил место преступления.

***

Лавка «Диковинки Хиридриума» оказалось двухэтажным зданием, зажатым между домами. Она была обита деревом, поэтому выглядела чем-то инородным среди белоснежных зданий Кифривиса. Внимание Рэйчел привлекла приписка на овальной вывеске. Она обещала, что вы не уйдёте разочарованными. Рэйчел усмехнулась – если бы в лавке можно было найти ответы на вопрос «кто убил Терри», то вывеска была бы правдива.