Во мрачной тьме

– Это все нереально, - Вертер огляделся и подошел к окну, за которым сейчас возник вид на город из стекла и света, сменивший картину дикого мира, не тронутого рукой человека. – Это видение.

– Это интерпретация вашим разумом того, что я пытаюсь до вас донести. Весьма вольная интерпретация, должен заметить. Но в силу некоторых обстоятельств, я не могу поговорить с вами с глазу на глаз.

Вертер повернулся к Ричарду Шаттлворту – а точнее к тому, кто скрывался под этой непритязательной личиной.

– А если я откажусь?

– Ничего страшного не случится, - «Шаттлворт» невинно развел руками. – Вы просто умрете.

– И это вы называете «ничего страшного»?

– Я не самый старый человек на свете, но кое-что пожить успел. И поверьте моему опыту, мистер Вертер, есть вещи гораздострашнее смерти.

Киборг снова хмуро посмотрел в окно. Пейзаж снова сменился, превратившись в древние руины некогда величественного и прекрасного города, в которых копошились варвары, почти утратившие человеческий облик. Они искали и уничтожали все образцы сохранившихся устройств, настолько их пугала древняя техномагия. После чего вздохнул и сел обратно за стол.

– Чего и следовало ожидать. Люди живут так мало, но при этом так отчаянно цепляются за жизнь… даже если их от нее тошнит, - «Шаттлворт» вздохнул и нажал кнопку секретера. – Аливия, два кофе, пожалуйста. И так, теперь обсудим детали контракта…

– Обождите. Есть моменты, которые я хочу прояснить. В первую очередь это касается тех кошмарных видений…

– А, вот что вас беспокоит. Это очень просто по своей сути, но крайне сложно объяснить. При работе над проектом «Примарх» я использовал не только свой генный материал, но и части собственной души. Большинство образцов получились несколько… ммм… однобокими. В том плане, что какая-то черта характера в них доминировала над прочими. Но три получились особенно удачными, Седьмой, Девятый и Тринадцатый. И так получилось, мистер Вертер, что вы с Девятым имеете некоторое… назовем это родством.

– Простите, что? Нет, я конечно допускаю возможность, что у меня есть далекие потомки в этой эпохе…

– Не в этом смысле. В духовном.

– Откуда взяться духовному родству с существом, которое родилось, жило и умерло, пока я бултыхался в варпе?

– А вас никогда не удивляло, почему вы вообще выжили там, а не были немедленно растерзаны Нерожденными?

– Псайкер, что обследовал меня, пришел к заключению, что всему виной ваше, кхм, благословение. Связывание Души, кажется, это так называется.

– Связывание Души, как же. Никакое благословение не могло бы уберечь смертного, нырнувшего в Океан Душ.

– Тогда в чем причина?

– Вы поверите, если я скажу, что в последний миг пожалел вас, и поделился с вами частицей своей души? Мизерной, которую способен выдержать обычный человек, но достаточной, чтобы экранировать его от варпа?

– Верю в действие, но не в мотив. Пока у меня не складывается впечатления, что вы даже при жизни были способны на эмпатию. Скорее, у вас уже тогда был план, суть которого я не улавливаю, и которым вы делиться со мной не хотите.

– Воля ваша. Меня мало интересует ваше отношение ко мне, пока вы делаете то, что мне нужно. Еще вопросы?

– Обойдусь. Вы и так вот-вот здорово испортите мне настроение, так что поберегу пока нервы.

«Шаттлворт» вдруг расхохотался.

– Я положительно доволен беседой с вами. Последним, кто смел без приукрашиваний и лести говорить мне в лицо свои мысли, был юный Малкадор.

Дверь кабинета открылась и вошла секретарша с подносом, на котором стояли две чашки кофе, сахарница и сливочник. Ее лицо Вертеру оказалось знакомо – она была с «Шаттлвортом» в тот злополучный день. Он без смущения бросил в свою чашку два кусочка рафинада и долил сливок до приятного светлого цвета. Его собеседник добавки проигнорировал, а вместо этого достал из ящика стола сигару, экономным движением срезал ее кончик и пододвинул к себе массивную малахитовую пепельницу.

– И так, вот мои условия, - сказал он, выпустив изо рта облачко дыма. – Ваша душа, разум и тело отныне принадлежат мне. Они и так принадлежат мне, но я бы хотел, чтобы вы это осознали и приняли. Вы делаете то, что я от вас потребую – без какого-либо промедления или возражения. Методы и пути достижения поставленных целей – полностью на ваше усмотрение, но постарайтесь обойтись без призывов Высших демонов, уничтожения населенных миров и траты ценных боевых кораблей. Все риски, которым подвергается ваша жизнь, здоровье и рассудок, вы целиком берете на себя. Помните, что в отличие от привычного вам христианского божества, есть три греха, мне ненавистных – это трусость, предательство и неудача. Материальное вознаграждение также не предусматривается.

– Знаете, мне тут показалось, что та четверка амеб из варпа, зовущих себя Пантеоном, не такие уж и плохие ребята.

– Взамен я гарантирую, что ваша душа и дальше останется ограждена от пагубного влияния. Я гарантирую, что с вами пребудет мое благословение. Я дам вам силу превозмочь ужасы, что встанут на вашем пути – тогда, когда это действительно будет необходимо. Также за вами остается право использовать свои умения и власть во благо Человечества таким образом, каким вы сочтете уместным. И хорошенько запомните главное: та искра, что я зажег в вас, будет сиять тем ярче, чем яростнее воспылает ваш собственный дух, и чем крепче будет ваша вера.

– Босюь, с верой будет сложно. Я не представляю себя искренне молящимся или постящимся не ради диеты. Особенно молящимся полумертвому суперпсайкеру, которого помню очень даже живым.

– С верой у вас все прекрасно, даже если вы этого не осознаете. Вот, распишитесь внизу справа.

«Шаттлворт» протянул ему распечатанный контракт. Вертер пробежался глазами по строчкам, но те расплывались, произвольно менялись местами, а буквы, которыми они были написаны, относились словно ко всем языкам, когда либо существовавшим, но и ни к одному из них.

– Кажется, я понял новый смысл термина «расплывчатая формулировка», - пробормотал он и взял шариковую ручку. – Прежде чем я подпишу эту кабалу, хочу задать еще один вопрос. Вы вообще в курсе, во что превратился ваш Империум?

Лицо учредителя потемнело.

– Не было иного выхода. Это не тот путь, которого я желал, но все прочие были еще хуже. Человечество эволюционирует, мистер Вертер. Оно изначально имело связь с варпом, но массово псайкеры стали рождаться еще в конце Эры Технологий, а последние тысячелетия процесс нарастает лавинообразно. На заре Империума единственными псайкерами были астропаты, а теперь куда ни плюнь, попадешь в задохлика с зеленым поясом санкционата. Медиана психического потенциала тоже постепенно смещается к верхней планке, а с потенциалом растет и уязвимость. И при столь активном использовании варпа есть только один сравнительно безвредный способ защитить разум от порчи: запаять его в глухую броню догм, веры и незнания, сделать невосприимчивым к доводам извне.

– Но люди не могут отказаться от варпа, потому что в противном случае исчезнет межзвездная связь и транспорт. Да уж, замкнутый круг.

– Этот круг можно было разорвать. Был шанс рассечь связь нашей расы с Эпиреями…

«Шаттлворт» печально замолк и опустил голову. Вертер не знал, что тут сказать, и отпил немного из чашки. Вкус был блеклым. Не вкус кофе со сливками, но лишь воспоминание о нем, уже изрядно потускневшее.

– И сейчас шансов не осталось?

– Пространства Лабиринта потеряны для нас. Даже если снова открыть древние запоры, даже если очистить оскверненные туннели… Изначальный Уничтожитель не успокоится. Наш враг куда страшнее, чем предатели с болтерами, демоны или даже мыслящие варп-штормы, которых невежды зовут богами. Однажды ты поймешь это, смертное существо. Поймешь и ужаснешься.