Во мраке наших желаний

— Предлагаю нам во что-нибудь поиграть! — заявил Матвей, стукнув себя по коленке.

— Можно, иначе я скоро с ума сойду от этих жалких подобий стонов.

— Каких стонов? — поинтересовалась я, усаживаясь поудобнее обратно, пока скатывалась с дивана от смеха.

— Пара за соседним столиком, которые уже минут десять заниматься сексом или чем-то подобным. Потому что сначала эти звуки я принял за возгласы раненного животного.

— Тюлень? — спросил Павел, посмеиваясь.

— Скорее киты, — ответил его друг, иронично усмехнувшись.

— Погодите. Какие стоны? — недоверчиво спросила я, понимая, что упускаю какую-то шутку.

— А ты прислушайся, — предложил голос слева.

Повернув голову чуть в сторону и навострив слух, через пару секунд я действительно стала различать характерные звуки.

— О Боже! — воскликнула я, прикрывая рот ладонью. — Как им не стыдно? Это же запрещено!

— Вообще-то нет, — просто прокомментировал Матвей. — В правилах клуба не указан этот запрет. Скорее, мне кажется, что многие сюда и приходят за тем, чтобы потрахаться в общественном месте, но при этом оставаясь скрытым для чужих глаз.

Мне вмиг стало неловко. Кожа горела от стыда за действия, которые совершали другие люди. Или же это шарики внутри давали о себе знать, распространяя тепло по всему телу. Я постаралась сесть поудобнее, непроизвольно сжав бедра, но сделала этим только хуже.

— Их стоны действительно очень странные, — призналась я, скривившись. — Ты предлагал игру, я не против, — напомнила, желая отвлечься от комичных звуков.

— Прекрасно! — воодушевленно воскликнул Матвей, и послышался звук, словно потирают ладоши от предвкушения. — Тогда сыграем в «Я никогда не».

— Боюсь, у нас не получится. Эта игра требует как минимум освещения, чтобы видеть загнутые пальца оппонента, и еще лучше - алкоголя для веселья.

— А ты знаток. Что ж, будет тебе веселье, — с усмешкой произнес Павел и интригующе замолк. — Сыграем на раздевание.

— Что? — от одних его слов сердцебиение участилось.

— За каждое утверждение каждый снимает с себя какой-то элемент одежды. Проиграет тот, что останется совсем без неё.

— Это сумасшествие! — сопротивлялась я, сложив руки на груди.

Я была совершенно точно уверена, что в жизни нет причины, которая бы заставила меня сыграть в игру на раздевание. Но тут я почувствовала, как Матвей придвинулся чуть ближе и, наклонившись вперед, произнес:

— Ты же хотела узнать о нас больше. Это твой шанс.

От тембра его голоса всё тело тут же покрылось мурашками.

Это безумие! Провокация! Почти шантаж! Но… Облизнув пересохшие от частого дыхания губы, я еле слышно произнесла:

— Хорошо.

— Тогда я начну. Я никогда не… — протянул Матвей, делая паузу, — спускал последние деньги в баре.

Слева, где сидел Павел, послышался лязг пряжки от ремня.

Глава 15

Звук ударившейся тяжелой пряжки ремня об стол запустил стаю мурашек по всему телу. Интересно, что Павел решил первым распрощаться именно с этим элементом своей одежды, когда можно было выбрать наименее провокационный вариант.

Но, пожалуй, эти мужчины меня разочаровали бы, если бы не сделали игру более острой.

— Хорошо, лови ответку, — прозвучало с угрозой от Павла. — Я никогда не пытался слиться с неудачного свидания.

Справа послышался мужской хмык, и зашуршала ткань рубашки.

Градус игры стремительно рос, хотя прозвучал лишь второй вопрос. Решив немного ослабить ее пыл, я сняла и поставила на стол один сапог.

— Так, так, — довольно протянул Матвей, пододвигаясь ближе, касаясь обнаженной грудью моего плеча.

Его кожа казалась неимоверно горячей, а грудная клетка вообще пылала огнем.

— Это вовсе не так интересно, как вы могли нафантазировать. В жизни каждой девушки бывали неудачные свидания. А также лучшая подруга, готовая помочь в любой момент, — я сделала небольшую паузу, — например, позвонить и сказать, что дома прорвало трубу, и я затапливаю соседей снизу, или же мою собаку сбила машина, ну или любую другую причину, требующую моего присутствия.

Раздался громкий смех Павла.

— А я говорил тебе, что та девчонка с дредами тебя кинула, — все еще посмеиваясь, обратился он к другу.

— Вспомнил тоже, — фыркнул Матвей. — Это было лет десять назад. Мэри, твой черед.

—Я никогда не была в полицейском участке, — озвучила первое, что пришло на ум, убежденная, что эти два мужчины, наверняка правильные до мозга костей.

И каково было мое удивление, когда с обеих сторон начали происходить движения, и на стол опустилось что-то тяжелое. Могла только предположить, что это были мужские ботинки.

— И что же вы там забыли?

— Можем только сказать, что бываем там по разным причинам, — решил размыто ответить Павел, но…

— Бываете? — зацепилась за его оговорочку. — То есть периодически там появляетесь? Может быть, вы… — я задумалась, прикусив немного губу, — скажем, полицейские?

— Дополнительные вопросы не входят в правила нашей игры, — поспешил на помощь своему другу Матвей, пытаясь поменять тему, хотя я почувствовала, что была уже где-то близко.

— Продолжаем! — вмешался Павел. — Я никогда не ходил на свидание по чьей-то просьбе.

Похоже, он решил определенно раздеть своего друга, пользуясь тем, что знает о нем все, потому что справа тут же послышался лязг, но не такой сильный, как от ремня. Скорее, это что-то маленькое, как наручные часы. Вещь опустилась на стол, немного гремя.

Настала очередь Матвея.

— Вы скучные, — протянул он, явно что-то задумав. — Я никогда не занимался сексом в общественном месте.

И тут мы все трое начали снимать с себя одежду. Я поставила на стол второй сапог, в этот момент соприкасаясь с пальцами Павла, который положил что-то мелкое на стол. В то время как справа слышны были отчётливые звуки расстёгивающегося и стягиваемого ремня.

— Раз мы все вместе такие шалунишки, предлагаю каждому назвать место. Без подробностей, — предложил Матвей. — Кинотеатр.

— Самолёт, — без промедления продолжил его друг.

Пальцы впились в обивку дивана.

— Место под трибунами, — произнесла с улыбкой, вспомнив на мгновение этот момент.

— Воу, и как бы мне не хотелось узнать подробности, продолжим. Мэри, твой черёд.

—Я никогда не пела в душе, — я слегка прикусила нижнюю губу, пытаясь подавить улыбку, нафантазировав в своей голове двух прекрасных мужчин, а точнее, их обнаженные накачанные тела, обмазанные пеной.