Во власти инстинктов

Испокон веков различные этносы оберегали себя от врагов, старались поддержать свое единение, существование, индивидуальность, культуру, обычаи, подкрепляя их национальной одеждой и, прежде всего, языком. Традиции, обычаи, нормы поведения, свойственные этносам, поддерживали это единение.

Боязнь ослабить или потерять свой этнос приводила к вспышкам того, что ныне стало именоваться национализмом, и в его крайнем выражении — фашизмом. Эта боязнь резко усиливалась при наступлении духовного распада, как мера самозащиты этноса. Еще эта боязнь усиливалась при распаде многонационального государства, что заметно произошло при распаде Советского Союза. Смена идеологии вызвала инстинктивную цепную реакцию вспышки идей национализма. Очевидно, одну жвачку следовало заменять другой, более удобоваримой. К тому же национализм — самый доходчивый способ заполнения духа и дефицита эмоций.

Вульгарный национализм легко перерождается в расизм, воспитывающий самобахвальство и чувство превосходства перед другими нациями, и пренебрежение к ним. Большей частью национализм еще маскируется под патриотизм, и тогда он служит убежищем конъюнктурщиков.

Национализм, вопящий о необходимости разделения народов, всегда прикрывался тревогами о судьбе языка и культуры. По существу своему национализм и так называемый ура-патриотизм типичные волчьи инстинкты.

Каждый член нации ощущает и чтит в себе инстинкт принадлежности к своему этносу. В какой-то мере этому явлению аналогично поведение очень редких, малочисленных животных.

Они чрезвычайно осторожны, как бы инстинктивно стараются поддержать существование своего вида и сберечь его от исчезновения с лица земли. И вероятно, подобный инстинкт способствовал возрождению и процветанию вида. То же самое относилось и к видам зарождающимся, редким. Этот инстинкт особенно сильно вспыхивал в периоды конфликтов с соседями, экономических неурядиц, потрясений, повергая людей в инстинктивно-звериное состояние. С далекой древности общества, этносы, нации, не наделенные им, распадались, погибали, исчезали с лица земли. Вся история человечества пестрит зарождением, расцветом, угасанием, распадом и исчезновением этносов.

Во время национальных конфликтов инстинкт сохранения этноса способствовал обострению национализма и превращал его в чудовищный разгул жестокости, доводил до сверхзвериного состояния, сопровождаемого геноцидом народов. Мощный инстинкт острой принадлежности к своему этносу, национализм в его крайнем выражении — в вооруженных столкновениях — служит главным источником бед современного человечества и главной опасностью его существования.

С развитием цивилизации, грамотности и образования, национальное самосознание обостряется, особенно активно проявляясь во время крупных вооруженных конфликтов. Число государств увеличилось после Первой мировой войны. Оно еще больше возросло после Второй мировой войны. И сейчас всюду на земле продолжаются войны за территориальную независимость малых этносов. Видимо разум обостряет национальные инстинкты.

Нация по существу коллективная личность. Национальное единение, сочетанное с интернациональным сознанием — прогрессивное явление в развитии человеческого общества. Ему содействуют широкие международные связи, развитие информации, способы передвижения и многое другое, сопутствующее цивилизации. Но будущее человечества зависит от сближения наций, а не от их разъединения. И быть может путь к этому сближению будет проложен через свою противоположность, стихийно происходящее разъединение наций, повергающих себя в обостренные военные конфликты. Спасение человечества лежит в гуманном сочетании чувства любви к своей Родине с гуманным интернационализмом.

Развитие мировой информации, передвижений способствуют сближению наций и ослаблению их настороженности друг к другу. Такое сближение сейчас происходит в Западной Европе. В таких странах, как Гавайи, постепенно заселенной множеством разных наций, родилась замечательная пословица: «Человечество — выше нации».

Сейчас с развитием цивилизации, международных связей, резко усиливающейся эмиграции и смешения народов понятие нации усложняется. Но как бы ни было в государствах многонациональных, таких, к примеру, как США, Австралия, Канада, наряду с сохранением национальных особенностей эмигрантов, среди них постепенно возникает чувство принадлежности к обретенной родине, государству, одновременно со сменой вывески инстинкта патриотизма. Нового в этом явлении по существу нет. История человечества богата примерами возникновения новых наций одновременно с распадом старых.

Интересное явление мне приходилось наблюдать в окрестностях сибирского города Томска. Обитающие там во множестве рыжие лесные муравьи, строящие общеизвестные «муравьиные кучи» из хвои и палочек, враждебны друг к другу и истребляют друг друга в борьбе за территорию и пищу. Но в благоприятной обстановке муравейники отпочковываются друг от друга, и когда этот процесс идет успешно, постепенно на площади в квадратный километр создаются буквально федерации сотен содружественных муравейников с полным отсутствием внутривидовой борьбы. Возникновению таких содружественных поселений способствует повседневный и незаметный обмен жителями между соседними муравейниками. В благоприятную солнечную осень каждой семьей-муравейником в течение двух-трех дней овладевает буквально безумство расселения всех по всем муравейникам. Две трети каждой семьи расходится по соседним муравейникам и так далее. Массовое расселение муравьев разных семей, несомненно, могучая мера против царящей в природе жестокой внутривидовой борьбы. Муравьи — древние общественные насекомые. Их общественный образ жизни существовал уже около 25 миллионов лет назад, когда предок человека был еще хвостатой обезьяной.

Исходный биологический облик человека в значительной степени, по меньшей мере в сфере поведения, заменен социальным обликом. Человек не может жить без общества, чтобы не войти в конфликт со своим инстинктом, но и в обществе часто оказывается ранимой его индивидуальность. «И нет такого существа, которое было бы столь же неуживчиво и столь же общительно, как человек; первое по причине его пороков, второе — в силу его природы», — пишет М. Монтень. Далее он утверждает: «человек изумительно суетное, поистине непостоянное и вечно колеблющееся существо. Нелегко о нем составить устойчивое и единообразное представление». Такова двойственность его природы. И то и другое существовало у дикаря. Общественный образ жизни выработал сложный кодекс поведения, носящий приспособительный характер.

Каждый испытал необходимость общения с себе подобными. «Благо разумного существа — общение», — говорил М. Аврелий. Но общество хорошо принимать в определенных дозах, иначе оно утомительно человеку, уставшему от общества, теряющему в нем свое личное Я, желающему поразмыслить, пережить, освоить, осознать свое отношение к обществу, им овладевает стремление к одиночеству. Многие выдающиеся личности уходили в пустыню, чтобы подумать над собою. Так сказывается инстинктивная двойственность натуры человека.

Когда в период моей работы в научных учреждениях не было попутчика для путешествий в природу, а моего единственного помощника-лаборанта чаще других забирали на какую-либо сельхозкампанию, что ранее широко практиковалось в СССР, приходилось одному, как всегда на своей машине, ехать в очередную экспедицию в безлюдные просторы пустынь Средней Азии. Тогда хорошо думалось в одиночестве о всем на свете и, прежде всего, о новой задуманной работе, и сильнее обострялась мысль и внимание!

Всю жизнь мы стараемся побороть неустроенность общества и своим вмешательством вызываем еще большую его дезорганизацию. Общество ради своей полноценности должно иметь какую-либо объединяющую его идею. Иначе оно вырождается. Этой идеей и является необходимость его сохранения и защиты, служащая источником военных конфликтов.

Образ жизни человека — это способ реализации его в конкретных формах жизнедеятельности в соответствии с его природной настроенностью. Он может быть разным, как и разнообразен сам по себе человек. Образ жизни общества зависит от экономического, классового, государственного, религиозного и национального положения. Полноценный образ жизни зависит от бытовой обстановки. Усилия отдельных личностей сочетаются в общественную деятельность. Но личность и общество противоречивы и далеко не всегда уравновешены. Кроме того, в обществе обязательно существует разность по образованию, полу, возрасту, материальному благополучию и многому другому. Эта разность служит почвой, на которой произрастает неприязнь друг к другу или, наоборот, солидарность. Но как бы ни было, на жизнь общества всегда накладываются инстинкты, правящие сознанием и поведением его членов.