Во власти ночи

Меня затрусило, хотя я всеми силами старалась сохранить спокойствие и трезвый рассудок. То, что кэп мне говорил вызывало дикий ужас. Я не могла представить себе, что он это со мной сделает и все еще останется человеческим существом. Но он говорил это так... профессионально, отстраненно, со знанием дела... неужели кто-то другой уже был на моем месте?

– Я говорил тебе, что ты хорошенькая? Я был несправедлив. Ты просто красавица. Мне не часто доводилось встречать женщин, красивее тебя. На службе иногда приходилось их убивать, потому что они знали правила игры и проигрывали. Они были подготовлены к такой жизни и готовы к смерти. Но ты не такая. Ты... невинна. В твоих глазах нет смерти. Только надежда, что я говорю все это лишь для того, чтобы напугать тебя. Ты права, я действительно хочу, чтобы ты испугалась. Сильно испугалась. Иначе мне придется сделать с тобой что-то ужасное.

– Я не могу вам сказать то, что вы хотите услышать, - прошептала я, закусив губу до крови. Пальцам, все еще сжимаемым кэпом стало больно.

Можешь и должна. Иначе умрешь. Это твой шанс все закончить.

И потерять брата и отца, которых нашла так недавно. У них правда нет шансов, я это чувствую. И не смогу жить, зная, что являюсь причиной их гибели.

– Ты глупая, - кэп совершенно неожиданно опрокинул меня на живот, придавливая к полу, уселся на мои ноги, не давая взбрыкнуть, - и ты не оставляешь мне выбора. Если захочешь, чтобы я остановился, только скажи... скажи мне всю правду.

Я не сразу поняла, что он собирается сделать. Мое воображение рисовало картины пыток, бесчеловечных истязаний, боли и моря крови. Но то, что происходило сейчас, было намного хуже. Пользуясь моей беспомощностью, он расстегнул на мне рубашку приоткрывая груди, затянутые в бюстгальтер, затем руки кэпа спустили мои брюки, поглаживая бедра и ноги. Его движения стали грубее и напористее. Он хотел причинить мне боль, добиться, чтобы я подчинилась. Меня охватило чувство стыда, унижения и беспомощности. Когда его пальцы стали проникать внутрь, преодолевая слабое сопротивление, я не выдержала и закричала. Так громко, как только могла. Я больше не владела собой, лишь одна мысль билась внутри разума: не позволить этому произойти!

Он все еще крепко прижимал меня к полу, его пальцы поглаживали мою плоть, давая понять, что он может продолжить в любой момент, когда я заговорила. Точнее, это была не я. Мой голос, твердый и уверенный, без малейшей дрожи, говорил то, о чем я молчала под страхом смерти, и я поняла, что мое тело меня предает. Странник снова взял надо мной вверх, чтобы добиться неизвестной мне цели. Он ставил под угрозу жизни Тимура и отца, но ему на это было плевать. Бездушному камню было все равно, к чему приведет эта встреча на острове. Он хотел, чтобы она произошла, используя для этого меня.

XLI

Судно "Ла Гальера" причалило к берегу поздним вечером. Мы пробыли в пути почти сутки, и с тех пор, как я окончательно пришла в себя после "допроса" кэпа никто меня больше не тревожил. Все еще лежа на животе, я боролась с нервной дрожью, страхом и жутким, испепеляющим чувством бессилия. Я предала свою семью, теперь им наверняка грозит смерть. Я практически сама отправила их умирать, рассказав папе и Тимуру про этот дьявольский остров. Все это время я тихонько плакала, боясь привлечь к себе ненужное внимание, проклиная собственную слабость. А еще был Странник, тихую, вкрадчивую мелодию которого я слышала постоянно. Он словно старался загладить собственную вину, но чувство злости не давало мне снова погрузиться в транс. Он стал врагом. Камень, который меня очаровал, оказался возможным убийцей моей семьи, способный управлять моим разумом. Никогда не думала, что стану настолько слабой, что покорюсь кому бы то ни было, особенно существу без души и тела.

Я чувствовала себя использованной и оскверненной. Даже не столько тем, что делал кэп с моим телом, столько тем, что сделал Странник с моей душой. Поэтому когда много часов спустя кэп спустился в трюм, я лишь безучастно созерцала потолок, совершенно не обращая на него внимания. Да ему это было и не нужно. Взвалив меня на плечо, как нечто неодушевленное, он взлетел по лестнице на палубу, предоставляя взглядам семи пар глаз. Правда, нужно отдать должное капитану Паулино, который тут же потупился и попытался стать незаметным для всех. Видимо, тоже чувствовал себя неуютно в присутствии убийц. Такова цена для тех, кто не думая заключает сделку с дьяволом. Почему-то мне казалось, что нас ждет одна судьба - покоиться где-то на дне водоема, при условии, что мы не заинтересуем местных водоплавающих.

Кэп, по прежнему держа меня на плече, сошел по трапу на берег и что-то кратко приказал одному из своих бойцов. До сих пор я видела их лишь мельком. Все четверо были рослыми ребятами, но какими-то невыразительными, незапоминающимися, блеклыми, словно тени. Они повторяли друг друга повадками, хотя внешне отличались. Может быть, именно так должны выглядеть убийцы - профессионалы своего дела? Хотя, вполне возможно, что на мои суждения влиял угол обозрения, точнее ракурс. Ну что у мужиков за привычка так неуважительно таскать женщин? Ладно, кэп полная тварь и мерзавец. Но ведь за последние несколько месяцев такой способ передвижения стал для меня чуть ли не постоянным. Я снова вспомнила Марка... Алекса.

Они живы. Не могут умереть. Иначе я просто не переживу. Где бы они ни были, они в безопасности...

Мы отошли от судна ненамного, когда я услышала сдавленный хрип. Через какое-то время мимо кэпа прошел один из его теней, кивнув головой, вытирая о штанину кровь с ножа. Спустя несколько секунд раздался взрыв, и ветхое суденышко запылало ярким пламенем. Я лихорадочно сглотнула, понимая, что за участь постигла несчастного Паулино. По крайней мере, это произошло быстро и без мучений, - отметил равнодушный внутренний голос, и я поразилась собственному безразличию. Неужели смерть становится для меня привычной, обыденной вещью? Не хочу! Мне не слишком нравилось то, какой я была до всего произошедшего, но безучастность к чужой смерти это чересчур. Возможно, я просто в шоке?

Наконец, кэп поставил меня на ноги, на которых я задержалась не долго, тут же съехав по жесткому стволу дерева, прямо на сырую землю. Связанные за спиной руки мешали сохранять равновесие, в глазах стоял туман, щека горела от удара. Плечи, запястья и бедра немилосердно саднили. Я была уверена, что там остались следы прикосновений этого ублюдка. Не представляю, как бы я выдержала, если бы он пошел дальше. Но, как это ни странно, он сдержал свое слово, тут же остановившись, едва я заговорила. Я... точнее, Странник. Но к чему сейчас оправдываться даже перед самой собой?

Мой мучитель отошел к своим людям, когда я услышала рядом с собой шорох, а затем почувствовала чужое присутствие. Судя по запаху перегара, ставшим теперь постоянным спутником Ростовского младшего, это был он.

– Ну что, тварь, получила? А была бы послушной деткой и не делала глупостей, осталась бы целой. И не досталась бы нашему другу.

Он нагнулся ко мне, довольно грубо касаясь больной стороны лица. Я вздрогнула, а Дмитрий рассмеялся:

– А ведь я мог быть с тобой поласковей, если бы ты не артачилась, дура. Я слышал, как ты визжала в трюме как свинья. Так тебе и надо.

Он говорил это с такой злостью и ненавистью, которую я никогда не думала вызвать человеке. Словно я была причиной всех его бед и разочарований.

– Из-за тебя старик связался с этой командой. Теперь у нас всех большие неприятности. Думаешь, что выживешь после того, как мы окажемся на месте? Хрен тебе. Сдохнешь, как и капитан. Туда тебе и дорога!

Мне хотелось заметить, что и у него также невелики шансы выйти сухим из воды, когда он сжал рукой мое плечо и я невольно застонала. Тут же за его спиной мелькнула чья-то тень и Дмитрия отшвырнуло от меня на несколько метров. С глухим стуком он упал на влажную после дождя землю, пропахав носом небольшое углубление и замер, видимо потеряв сознание.