Во власти обольстителя

Аннабелл проглотила комок в горле. У нее осталась еще одна отговорка:

— А что скажет герцог?

— Оуэн?

— Ему может не понравиться то, что вы раздаете материнские вещи.

Роуз покусала губу, а Оливия вздохнула:

— Ему все равно. Для него мама перестала существовать в тот момент, когда ушла от нас.

Аннабелл сглотнула.

— Извините.

Оливия обхватила себя за плечи.

— Нам с Роуз будет очень приятно, если ты возьмешь эти платья. Но дело за тобой, это твой выбор.

Аннабелл немного подумала.

— Наверное, я возьму пару.

Роуз зааплодировала, а Оливия заключила:

— Вот и чудесно. Теперь, когда мы все обговорили, я собираюсь смыть с себя дорожную пыль. — Попытавшись обойти кровать, чтобы добраться до умывальника, она стукнулась об изножье. — Вот те на! В комнатенке и не развернуться.

— Проходи здесь, — сказала Аннабелл. — А я оттащу чемоданы в соседнюю комнату.

Оливия покачала головой:

— Позже. Давай до ужина посмотрим остальные платья.

Девушки по очереди умылись и были готовы — и голодны — к тому времени, когда Оуэн пришел за ними. Они спустились вниз, где их встретил хозяин и через пивную повел ужинать в отдельную комнату. Тут было уютно, но довольно темно. Лишь с трудом можно было различить писанные маслом пейзажи, висящие высоко на стенах. В центре грубого деревенского стола, накрытого на четверых, стояла лампа, которая приветливо им подмигивала. Оуэн придержал стул для каждой сестры по очереди и насупился, увидев, что Аннабелл пододвинула себе стул сама. Она решила не обращать на него внимания. Господи, сколько она себя помнила, ей никто не придерживал стул.

Как только они расселись, жена хозяина внесла запеканку из мяса с картофелем, хлеб с хрустящей корочкой и масло. Оуэн проворчал, что мяса почти нет, но Аннабелл наслаждалась каждым кусочком картофельной поджарки. А после пары пропущенных бокалов эля все почувствовали, что наелись до отвала.

Роуз зевнула, за ней Оливия.

— Не знаю, почему я так устала, сидя целый день, но могу поклясться, что прямо сейчас готова рухнуть лицом в тарелку. А ты, Аннабелл, устала?

Слишком возбужденная, чтобы заснуть, она деланно зевнула.

— Страшно.

Оуэн кинул на нее недоверчивый взгляд.

— Я отведу вас в комнаты. Или комнату. В общем, как скажете.

— Ты тоже ляжешь спать? — спросила Оливия.

— Э… В конечном счете да. Наверное, поиграю в карты. И выпью чего-нибудь покрепче, чем эль.

Он поднялся вместе с ними наверх, пожелал спокойной ночи и очень серьезно предупредил, чтобы они крепко-накрепко закрыли за ним двери.

— Не надо над нами так трястись, — поддразнила его Оливия. — У нас теперь есть компаньонка.

В ответ Оуэн послал Аннабелл долгий взгляд.

Когда он ушел, Роуз и Оливия приготовились ложиться. Переоделись в ночные рубашки, расчесали волосы. Аннабелл хотелось быть им полезной, поэтому она аккуратно сложила их одежду.

Заплетая густые каштановые волосы в косу, Оливия предложила:

— Иди устраивайся в другой комнате, Аннабелл. Тебе так будет удобнее. С нами тут ничего не случится.

— Мне хочется быть поближе, на тот случай, если я вдруг потребуюсь.

— Ты и так близко. А если, паче чаяния, на нас с Роуз нападут похотливые трактирные завсегдатаи, я постучу тебе в стену.

Роуз от удивления открыла рот, но тут же прикрылась ладонью.

Аннабелл рассмеялась.

— Ну, раз ты так уверена!

— Уверена. Тебе нужно как следует выспаться. Зная своего братца, я не сомневаюсь, что он растолкает нас ни свет ни заря, чтобы отправиться в дорогу.

— Ладно, — согласилась Аннабелл. Ей удалось поспать несколько часов в карете, а вставать пораньше у нее уже вошло в привычку. Сон интересовал ее меньше всего. — Можно мне взять одно из платьев, что вы показывали?

— Конечно. — Оливия указала на чемодан. — Забирай все. Мы с Роуз ждем не дождемся, когда увидим тебя в них.

— Спасибо. Вы — подруги, каких я совсем не заслуживаю.

— Чушь! Мы с ней весьма странная парочка, и ты принимаешь нас такими, каковы мы есть. А нам остается только быть благодарными обстоятельствам, которые… привели тебя в нашу жизнь.

Аннабелл подавила внутреннюю дрожь. Оливия и Роуз, должно быть, подозревали, что в ее истории есть что-то такое, о чем им не рассказали. Но им хотелось доверять ей, и поэтому они ни о чем не расспрашивали.

— Доброго сна, — улыбнулась Аннабелл. — Ты же не собираешься завтра вечером предстать перед мистером Эверилом с темными кругами под глазами?

— Боже упаси! — воскликнула Оливия, а Роуз натянула одеяло на голову.

Аннабелл подхватила свой чемодан.

— Заприте за мной дверь и постучите, если я потребуюсь. — Она задержалась в коридоре, дожидаясь, когда щелкнет замок, а потом прошла несколько шагов по темному коридору. Размерами ее комната оказалась меньше, чем у сестер. В углу приткнулась узкая кровать, которая едва позволяла двери открываться. Аннабелл пробралась к ночному столику, который оказался небольшим ящиком, поставленным «на попа», и зажгла водруженную на него лампу. Из остальной мебели здесь имелся только крохотный умывальный столик с кувшином и тазом. Окно было небольшим и круглым, как иллюминатор. Через приоткрытую створку в комнату проникал свежий воздух.

От мысли, что теперь она займется платьем — для себя! — Аннабелл охватило радостное возбуждение.

Вытащив все шпильки из волос, Аннабелл начала массировать кожу на голове до тех пор, пока не прошло ощущение покалывания. Не хотелось терять время на расчесывание, поэтому она просто пропустила волосы через пальцы.

Аннабелл разложила желтый наряд герцогини на кровати и сбросила с себя практичное — и надо признать, уродливое! — платье, которое было на ней днем. Потом храбро через голову одела платье герцогини и позволила тонкой, невесомой материи стечь вдоль тела и лечь у ее ног.

Даже без зеркала ей все стало понятно.

Платье сидело великолепно.

Глава 18

В прокуренной насквозь пивной Оуэн проиграл в двадцать одно несколько фунтов какому-то кузнецу, который то ли был весьма удачлив, то ли имел весьма ловкие руки. Впрочем, его светлость это мало огорчило. Ему просто хотелось посидеть на чем-то более устойчивом, чем седло, выпить… и думать о чем-нибудь другом, а не об Аннабелл.

Она избегала его весь день. Понятно, что у них было не так много возможностей для беседы, но ведь от нее не убыло бы, улыбнись она ему хоть разок.