Во Вляпалась...

Я глянула на блокнот, прикрепленный к стене возле настенного телефона.

— Идем, — нарушил тишину Куросаки, направившись к арке. — Покажу тебе все остальное.

Я пошла следом, еще раз оглянувшись на гостиную у самого порога, и под новым углом увидела его:

Громадный плакат, метра два, не меньше, был приклеен к стене между диваном и угловой тумбочкой.

Куросаки Масаки.

Да, впечатляет… этот плакат даже больше, чем реклама на наших уличных стендах!

— Ну что ты там копаешься? — проворчал Ичиго, выглянув из арки.

— Иду, — поспешно вставила я и переступила порог.

А оказывается, здесь не одна лестница! Слева, в дальнем углу под самой стенкой, располагалась вторая, ведущая также на верхний этаж, но в противоположную от первой лестницы сторону.

— Там туалет, — привлек мое внимание Ичиго и, повернувшись к парню лицом, я увидела, что он указывает на одну из двух дверей по правую от нас руку. — Там, кладовая, — кивок на вторую дверь. — В ней мы держим пылесос, веники, совки, грабли… все, что нужно для дома…

— А зачем вам грабли? — спросила я, глядя на закрытую дверь.

— Ты что дура? — удивился моему вопросу Ичиго. — А во дворе, по-твоему, мы совком гребем?

— Сам дурак! — прошипела я, чувствуя, как загорелись уши. — Мне откуда знать, что у вас еще и двор есть!

Ну городская я, к тому же, росла в приюте! Да я грабли не то, что в руках, я их в живую никогда не видела!

Куросаки особо тяжко вздохнул и пошел в сторону дальней лестницы. Пока он неспешно поднимался, я заметила еще одну дверь.

В голове всплыло:

Улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей.

«Надеюсь, это не моя будущая комната…», — ехидно подумалось мне, и я, заметив, что маячившего перед глазами Ичиго уже след простыл, поспешила за ним.

Свернув на второй лестничный проем, я, наконец, вышла в небольшой коридор, в котором было только две двери.

— Там ванная, — кивнув на дальнюю дверь, сообщил рыжик.

Я кинула косой взгляд на парня и неуверенно двинулась вперед с намерением утолить свое любопытство. Ичиго молча дал пройти, наблюдая за моими действиями.

Открыв добротную дверь, я с любопытством заглянула внутрь:

Не дурно, большая ванная комната. У дальней стены, в правом углу, стояла широкая, вместительная ванная, в левом, угловая душевая кабинка, между ними, под широким узорчатым окном, две небольших табуретки и сложенные один в один пластмассовые тазики. По левую от меня руку стояли стиральная и, судя по всему, сушильная машинки, по обе от них стороны две корзины для белья, а между, тумбочка, заставленная всякими баночками и пакетами со стиральным порошком.

Закончив осмотр, я повернулась к Куросаки, терпеливо наблюдающем за мною.

— Насмотрелась? — спросил он, как-то задумчиво на меня пялясь.

— Угу, — кивнула я, выжидающе уставившись на парня.

— Пошли дальше, — кивнув на выход из коридора, ровно произнес Куросаки. — Покажу, где ты будешь спать.

— А это чья комната? — махнула на вторую дверь.

— Отца, — проворчал Ичиго. — Лучше держись от него подальше, он немного не в себе, когда дело касается девушек.

Я хихикнула, но поймав на себе взгляд янтарных глаз, тут же сделала морду кирпичом и серьезно закивала.

Ичиго снова вздохнул и поплелся к лестнице.

Спустившись на первый этаж, мы опять поднялись на второй, отстой! Кто только планировал их дом? Хотя, наверное, Куросаки старший еще тот шалун, раз в свое время отгородил их с Мисаки спальню от комнат своих детей…

— Это моя спальня, — кивнул рыжик на дверь с табличкой пятнадцать.

— А по тебе не скажешь, — не удержалась я. — Что ты еще сопляк!

— Дура! — рявкнул парень. — пятнадцать означает Ичиго! Единица - Ичи, пятерка - го!

— Придурок! — возмутилась я. — Откуда мне знать ваши замашки?

— Да пофиг, — махнул на меня рукой рыжий. — Пошли уже.

Пройдя вглубь узкого коридора, парень остановился у второй двери.

— Эта комната Карин и Юдзу, — мягко нажав на железную ручку, сказал мне Ичиго. — Ты пока поживешь с ними.

Я с любопытством заглянула внутрь. Небольшая комната с единственным двойным окном вмещала в себя две койки у дальней стены, повернутые ногами друг к другу. Под правой и левой стенами стояли два небольших письменных стола, у стены по обе стороны от двери два одинаковых комода. Везде распиханы горшки с цветами, несколько рамок с фотографиями, пара маленьких картин на стенах… в принципе, комнатка была бы уютненькой, если бы не одно но. Посередине, прямо на проходе, красовалась третья кровать, и, как я понимаю, она моя.

— Э, — протянула я, покосившись на рыжего. — А это ничего, что она так стоит?

— А что тебе не нравится? — приподнял брови Ичиго, удивленно смотря на меня. — Мы всегда ее так ставим, если нужно приютить кого-то на ночь.

— Хм, а друзей своих ты тоже к девочкам заселяешь? — полюбопытствовала я, копируя его выражение лица.

— Дура, — парировал Куросаки, недовольно хмурясь. — С чего ты это взяла?

— Не надоело тебе меня обзывать? — прошипела я от досады. — Придурок!

— Блин, достала! — проворчал рыжий, скрестив руки на груди.

— Ты не лучше! — в тон ему высказалась я.

— Ладно, проехали, если все посмотрела, пошли вниз, сейчас обедать будем, а после я расскажу все остальное.

Не дожидаясь ответа, Ичиго упетлял. Я еще раз оглянулась и, подумав, что лучше бы осталась жить в палате, нехотя пошла следом.

Спустившись на первый этаж, я вспомнила про таинственную дверь и махнула на нее рукой:

— Это второй выход?

Куросаки скользнул взглядом по двери и, отвернувшись, пошел к арке.

— Нет, — долетел до меня неохотный ответ. — Там была мамина музыкальная комната, — слишком равнодушно на мой взгляд произнес он. — В нашей семье никто кроме мамы не умел играть на рояле, и после ее смерти, мы перестали туда ходить.

«Рояль?» — посмотрев на дверь, я тоскливо вздохнула. Одна из моих маленьких слабостей, я люблю звуки фортепиано и даже немного умею играть. — «Не знала, что Куросаки Масаки играла на рояле… хотя, я про нее вообще мало что знаю… она ведь по "сюжету" умерла».

— Прости, — виновато протянула я, зная, что Ичиго тяжело говорить о матери.

— Забей, — махнул он рукой и прошел под аркой, сразу протопав к обеденному столу.

Звуки, доносившиеся из-за стены, говорили, что Юдзу уже вовсю готовится к обеду. Я вздохнула и поспешила к ней, с намерением помочь. Правильно, раз вышло так, что мне быть их нахлебницей, то нужно хоть как-то это отрабатывать, по крайней мере, пока не смогу самостоятельно поставить себя на ноги. Вот и возьму некоторые заботы по дому на себя, и мне спокойней, и девочке легче.