Во все Имперские ТОМ 12. Финал

Но он не испугался. Вова всегда был бесстрашным, даже дядя Акалу так ему всегда говорил!

В комнату влетела птица...

Вова вдруг понял, что его мама умела обращаться в птичек. Мальчик сам не знал, как он понял это, просто знал!

— Мама?

Крупная сова уселась на Вовину кровать.

— Угу, — ухнула сова.

— Ты не мама.... — расстроился Вова.

Сова глядела на мальчика желтыми глазами. А к её лапке было что-то привязано, какая-то бумажка...

Да это же письмо! Письмо из Хогвартса, как в книжках про Гарри Поттера!

Значит, Вова все-таки маг, он всегда знал...

— Ну-ка дай, — потребовал Вова.

Он подошёл к сове, та покорно дала мальчику отвязать письмо, и лишь после этого выпорхнула в окно...

— Эй, стой!

Но сова уже улетела.

Вова развернул бумажку. Он умел читать, пастор Юхан научил его...

Вова прочел, медленно и по слогам:

Привет.

Я твой друг.

А ты — не Вова. Ты Рюрик, великий древний герой. И Царь России.

Враги отняли у тебя корону. И твое настоящее имя тоже.

На троне самозванец.

Но я помогу тебе. Выходи на дорогу. Я жду тебя около дома.

Я научу тебя магии.

Мое имя — Владимир Соловьев.

Вова несколько раз прочитал письмо.

Значит, он Царь?

А он ведь знал... Он всегда знал! Такая мама, как у него, могла родить только Царя. Тут и думать нечего!

Вова вылез в окно, прямо в пижаме, спустился со второго этажа по стволу сосны, росшей рядом с домом...

А потом побежал по весеннему ночному саду, к своей мечте, к своему настоящему имени! К своей маме! А что если она на самом деле жива? Что если враги просто спрятали её от Вовы?

Позади Вовы вдруг что-то скрипнуло, мальчик обернулся и увидел в дверях дома финна Лайно, своего слугу.

Вова весело махнул финну рукой.

— Я просто играю! Лайно, иди в дом.

Но Лайно не ушел. Вместо этого он вскинул руку, державшую какой-то темный предмет...

А через секунду все изменилось.

Что-то внутри Вовы среагировало. Мальчик вспомнил — всё и сразу. И перестал быть мальчиком.

Он стал теперь, как мама.

Грянул выстрел.

***

Я открыл глаза.

О, нет... Похоже, что я снова жив.

Я понятия не имел, где я, сколько времени прошло, да и откуда я вообще такой красивый здесь взялся.

Я лежал на каком-то столе, а надо мной нависало румяное девичье лицо, с пухлыми алчно полуоткрытыми губками и горящими страстью глазами.

— Братик, ну давай...

Девица восседала прямо на мне, её бедра сжимали мое тело, а руки уже тянулись расстегивать мой ремень...

— Только не это дерьмо опять! — выдохнул я и сбросил с себя девушку.

Бросок вышел, что надо, скинутая со стола дева с громким стуком рухнула на пол.

— Нагибин! — обиженно взвизгнула она.

— Так...

Я быстро встал на столе, осмотрелся и осознал, что мы в какой-то громадной университетской аудитории. Помещение было заставлено партами, за окном был какой-то город, а кроме меня и девушки, здесь был только Карл Маркс на огромном портрете...

Стоп.

Карл Маркс?

А какого хрена тут делает Карл Маркс? И какого хрена тут делаю я...

Девушка тем временем поднялась на ноги и потерла ушибленные коленки. Барышня была сочной блондинкой с детским личиком, а вот одета была не очень. На девушке были вязаные колготки, синее платье, черные туфельки, а её шею украшал красный галстук...

— Нагибин, ты с ума сошёл!

Я резко спрыгнул со стола, подошёл к девушке и положил палец прямо на её пухлые губки.

— Спокойно, — потребовал я, — Не усложняй, милая. И только посмей сказать, что ты моя сестра...

Но девушка уже скинула мой палец с собственного личика, а потом дерзко заявила:

— Но я правда твоя сестра, Нагибин. Двоюродная. Товарищ Нагибин, вы умом тронулись?

Товарищ?

— Тамбовский волк тебе товарищ! — заорал я на девушку, — Где я, блядь? Город? Год? И самое главное — какое у меня положение в местной иерархии и ранг?

Девушка в страхе выпучила глаза:

— Ты странно ухаживаешь, Саша... Ухаживаешь, как капиталист.

— Отвечай! — взмолился я.

— Ну что же, давай поиграем, раз ты хочешь, — ответила девушка, — Но ты правда ведешь себя странно, Саша... Но давай. Чего уж там. Год сейчас — 2022. Город — Москва. Столица СССР. А ты Нагибин, внук революционера Нагибина. И глава нашей университетской комсомольской ячейки. А я твой зам по политической работе, между прочим. А еще ты мой двоюродный братик. А ранг у тебя показывают твои комсомольские часы!

— Комсомольские... Что?

Я быстро оглядел себя. На мне был старомодный синий костюм и черные ботинки, а галстук на мне был красным...

Комсомольские часы обнаружились у меня на руке. Огромная штуковина, украшенная значком серпа и молота. Монохромное изображение на экране часов свидетельствовало, что ранг у меня третий...

— Я что, пионер?

— Мы комсомольцы, — гордо ответствовала девушка, — Но ведешь ты себя, Саша, и правда, как пионер. Ты пьяный что ли?

Барышня осторожно приблизилась ко мне, потом обхватила своими ручками мою шею, потом полезла целоваться...

Но я решительно оттолкнул красотку.

— Значит так... Тебя как зовут?

— Саш, хватит уже! Не смешно!

— Как. Тебя. Зовут. Простой вопрос.

— Я Олеся, — соизволила ответить девушка.

— Послушай меня, Олеся. Внимательно послушай. Говорю один раз. Ты — никакая не моя сестра. Ты агент КГБ, подосланный ко мне с непонятными целями. А то и вообще какая-нибудь тайная богиня...

— Богиня? — Олеся мило хихикнула, — Ох, Саша... Спасибо, конечно. Но богов не существует. Это в первом классе проходят. Так что попрошу мне больше не делать таких капиталистических комплиментов! Мы с тобой все же комсомольцы. И партократы!

— Партократы?

— Партократы! — девушка ткнула руки в боки, — Маги, объединенные в партию и направляющие рабочих, крестьян и интеллигентов в нашем строительстве коммунизма!

— Хватит, — с мольбой выдохнул я, — Хватит. Просто замолчи. И отстань. Окей?

— Саша, не окейкай! — возмутилась девушка, — «Окей» — это американское слово. Так говорят только ублюдки-стиляги, продавшиеся поганым капиталистическим...

Но я уже не слушал.

Я просто выскочил из университетской аудитории, громко хлопнув дверью и оставив Олесю в гордом одиночестве.