Во все Имперские Том 8. Рюрик

— Простите. Я забылась, — Сигурд потупила глазки.

Слушать советы от отбитых на голову Лейб-Стражниц я, разумеется, не собирался. Но честно говоря, в совете я сейчас нуждался, еще как. Маша всё рыдала, она теперь стала хватать меня за руки, она всё что-то бормотала. Если это и молитва, то явно обращенная ко мне, а не к Богу…

Я посмотрел на Таню, сестра выглядела шокированной. Но сердечко у Тани всегда было золотое.

— Слушай, пощади её, а… — попросила Таня, — Наверное, так будет лучше…

Лучше-то оно лучше, но моя жена Лада хочет смерти моей жены Маши. А Лада теперь — канцлер Империи. А я и так враждую с Императором Павлом Стальным, и если я потеряю еще и поддержку канцлера Лады — я потеряю и надежду на поддержку всех Багатур-Булановых при дворе. И вот тогда мне точно пиздец, мягко говоря…

— Ладно, любимый, — неожиданно всхлипнула Маша, — Ладно. Прости меня.

Девушка резко встала на ноги, поцеловала меня в губы, и этот поцелуй был мокрым от слёз.

— Я просто хотела быть твоей единственной женой. Всегда хотела! Тогда в церкви, когда мой отец потребовал, чтобы я вышла за Петю… Это была самая ужасная секунда в моей жизни, хоть я это и скрывала. А еще хуже было потом, когда ты женился на принцессе… Вот почему я убила одну твою жену и потом попыталась поссорить тебя навечно со второй, убив Павла Павловича. Я просто хотела быть твоей единственной! Разве я многого прошу? Большинство женщин в мире наслаждаются тем, что они одни у своего мужа, я одна лишена этой радости… За что? За что?

Маша все целовала меня и целовала, потом прижалась ко мне всем телом. Я не обнял её в ответ, но мои пальцы, державшие меч, уже почти отпустили оружие… Еще секунда — и меч упадёт на каменный пандус.

Лейб-Стражницы напряглись, наверняка решили, что Маша задумала какую-то хитрость, что она хочет подобраться ко мне поближе и вырубить меня мощным ударом, а потом сбежать. А то и завладеть мечом и воткнуть его мне в печенку.

Но я слишком хорошо знал Машу и понимал, что хитрости тут нет. Это была настоящая искренняя Маша, за её маской надменной магички, оказывается, скрывалось хрупкое сердечко, да еще и обуреваемое бешеными страстями.

— Маша, я не могу, — тихо произнёс я, — Я не могу тебя отпустить. Живой. Ты убила моего союзника и пыталась убить другого. Ты чуть не испортила всё наше дело…

— Знаю.

Девушка вдруг нежно провела рукой по моим волосам, над моей головой заметалась аура её заклятия.

— Я знаю, что ты думаешь, — как-то странно и отстраненно произнесла Маша, — Хорошо, муж. Давай. Хорошо. Не тревожься. Я покорна тебе и в смерти. Вот чего ты никогда не получишь от своей принцесски!

И Маша решительно опустилась на колени, потом взялась за лезвие меча и приставила его к своей шее:

— Давай. Только не посылай мою голову этой суке. Это ты можешь для меня сделать?

Глава 176 — Миссия к метрокрысам

Шефу Его Величества Охранного Отделения великой княжне Алёне Оборотнич, сверхсекретно, шифрованное сообщение:

«Ваше Высочество, я навёл справки по интересовавшим вас вопросам:

1. Либералы активизировались после смерти Павла Вечного. В последнюю неделю они особенно активно скупают по всему миру артефакты, связанные с Рюриком, в некоторых случаях прибегая даже к воровству, чтобы завладеть подобными артефактами.

Причина этой странной деятельности — неизвестна.

Однако настораживает тот факт, что все ведущие либеральные масоны — Буранов, Кабаневич, Бегунов, а самое главное Полётов покинули Империю и в данный момент находятся за пределами России.

Очень вероятно, что нечто готовится. Идёт ли речь о государственном перевороте — мне пока что неизвестно.

Однако существует огромная вероятность, что действовать либералы начнут 8 либо 9 сентября.

Это дни Микенских Игр, которые курирует Полётов лично. По моим сведениям все либеральные масоны в эти дни должны собраться в Новгородской губернии.

Цель и конкретное место их сборища мне неизвестны, однако не вызывает сомнений, что Игры — лучшее прикрытие для любого заговора.

2. По второму вашему вопросу:

Местоположение секретных объектов Мальтийского Ордена Его Величеству ПАВЛУ СТАЛЬНОМУ совершенно точно неизвестно. Более того — никакой документации по Ордену у ПАВЛА СТАЛЬНОГО нет до сих пор.

В этом смысле можете быть совершенно спокойны.

3. Местоположение барона Нагибина мне установить не удалось. Для переговоров с ПАВЛОМ СТАЛЬНЫМ Нагибин пользовался чужим смартфоном. Идентифицировать этот смартфон я не имею никакой возможности, по причине технической неспособности прослушивать переговоры Его Величества.

Агент КАНАРЕЙКА»

— Барон, остановитесь!

Кричала явно не Таня и не Лейб-Стражницы. Голос был мужским, а раздался он из-за моей спины.

Обернуться что ли? Или сначала снести Маше башку? Выбор был серьезным. Я отлично понимал, что или я убью Машу сейчас и вместе с её головушкой снесу махом кучу проблем, или я не убью её уже никогда. И тогда я новые проблемы поимею. Точнее даже не так — они поимеют меня.

Маша смотрела мне прямо в глаза, все еще стоя передо мной на коленях. На лице девушки пылала какая-то бешеная страсть, как будто она сейчас расстегнёт мне брюки и сделает хороший минет…

Но кричавший уже положил мне руку на плечо:

— Барон… Нагибин, остановитесь! Христом Богом прошу…

Я взмахнул мечом, Таня завизжала, даже Лейб-Стражницы дернулись.

Но фонтаны крови не полетели, меч прошёл выше Машиной головы. Я, разумеется, не промахнулся, мечом вплотную бы не промахнулся даже пятилетний ребёнок. Просто я так и не решился убить Машу, а мой холостой взмах меча был не более чем проявлением крайней нервозности.

Я резко обернулся — передо мной стоял Аксентий Венедиктович, Старший клана Головиных и Машин отец. Волосы на голове у старика растрепались, из-под его наспех надетого и криво застегнутого мундира торчала ночная сорочка. Судя по всему, старика подняли с постели. И я даже знал, кто его поднял…

— Христом Богом… — снова повторил Головин, одними губами, явно пересохшими от волнения.

— Христом Богом? Ваша семья вроде исповедует друидизм, Головин.

— Не убивайте мою дочь, — попросил барон, явно не слышавший обращенных к нему слов, — Умоляю. Пощадите.

Вот дерьмо. Не, в жизни, конечно, бывают разные ситуации, но вот убить родную дочь на глазах отца — на такое бы вероятно даже Павел Стальной не пошёл. А я уж тем более не был отморозком.

— Твою мать! — взревел я в ярости, швыряя меч на каменный пандус для пивных бочек.

Мой швырок вышел заряженным аурой, так что стальной меч, принадлежавший Сигурд, с оглушительным лязгом разлетелся вздребезги, на сотню кусков разом.

— Какого лешего вы приперлись, Аксентий Венедиктович? Кто вас позвал? Кто вам сказал, что я собираюсь убить вашу дочь?

Старик глядел на меня молча и жалобно, так глядит голодный пёс.

— Ладно, не отвечайте… — смилостивился я, — Я и так знаю, что это был герцог Кабаневич. Он сказал вам, что я собираюсь снести Маше голову, а потом его люди телепортировали вас сюда. И взяли с вас слово магократа, что вы мне не скажете, от кого вы получили информацию. Сраный Кабаневич…