Во все Имперские. Том 2
Шрифт:
— Ваше Величество!
Но Император уже не слышал меня, его последняя половина по имени Александр умерла.
Повисла тишина, только было слышно, как до сих пор вытекает кровь из порубленных китайцем мертвецов. На полу крови было столько, что она чавкала под моими коленями, на которых я все еще стоял возле трупа Чудовища.
Головина, Шаманов и негр молча смотрели на меня, причем последний продолжал снимать все происходящее на смартфон.
В коридоре тем временем послышался топот сотен ног, как будто сюда бежал целый полк.
— И чё вы ждете? — закричал я соратникам и эфиопу.
Я схватил корону разрубленного Императора, которая во время порубания
— Вот это все стоит целое состояние! — напомнил я, — А мы с вами все вроде как нищеброды, если вы забыли. Так что резко спрячьте корону и цепи. А если будут спрашивать — валите всё на Корень-Зрищина, говорите, что это он обобрал мёртвого Царя.
— Да! Царя! — неожиданно произнёс Царь в моей голове, — Я же тебе говорил сегодня утром. Говорил, что мы встретим Царскую кровь сегодня.
— Да, но ты забыл уточнить, что я сам буду весь в этой крови, — ответил я.
2 сентября 2022
Российская Империя
Санкт-Петербург, Немецкий квартал
На втором этаже пивной «Фридрих Шиллер» когда-то располагался отель, но теперь тут все было завалено мусором — старыми прохудившимися бочонками из-под пива, ржавыми кегами и ломаными стульями.
Посреди мусора восседал на более-менее целом стуле граф Мухожуков, над головой графа вилась стайка мелкой мошкары.
Мухожуков уткнулся в свой смартфон и производил подсчёты, на лице графа лежала тяжелая печаль человека, который подсчитывать и вообще заниматься интеллектуальным трудом не любит.
Потом графа отвлек от невеселых дум стук кованых сапог по деревянному полу.
Вошёл Гегель:
— Он здесь, Ваше Сиятельство.
— Кто здесь? — не понял граф, — Нагибин?
— Nein, — помотал головой Гегель, — Нагибину я отправил сообщение, но он не отвечает. А здесь китаец.
— Ну давай своего китайца, — мрачно потребовал граф.
Китаец оказался стариком в цветастом халате и с длинными вислыми усами.
— Ну? — еще больше помрачнел граф Мухожуков.
Старик-китаец поклонился, а потом ответил на не слишком хорошем русском:
— Совсем-совсем плохо, барин. Всё плохо. Губернатор — совсем злая. Всех китайцев из города выселять. Границу с Китаем закрывать. В интернетах пишут — китаец час назад убить Чудовище. Убийство лица Императорской крови. Так что нас всех из Петербурга гнать. И границу запечатать. Так что не будет, барин.
— Ну, у тебя же должны остаться какие-то запасы? — осторожно поинтересовался Мухожуков.
— Запас — нету барин, запас был, да кончаться, — поклонился китаец, — А я сам уезжать из Петербург в Чэньчжоу. Сейчас же уезжать. А то казаки говорят — всех, кто не уехать, нагайка бить. И народ собирается китаец бить. Народ сильно злой за убийство Чудовища. Чудовище — хоть и Чудовище, а царской крови…
— Сраные ксенофобы! — прорычал Мухожуков, — Ну а мне что делать прикажешь, м? Мне что ли бизнес теперь сворачивать?
Китаец на это только пожал плечами и пробормотал:
— Тебе виднее, барин. Только я совсем-совсем ничем помогать не могу…
— Ну тогда и пошёл вон отсюда! — вскричал граф, вскакивая на ноги.
Китаец поспешно ретировался, Гегель вопросительно посмотрел на графа.
Мухи над Мухожиковым стали крупнее и зло
жужжали, так всегда бывало, когда граф выходил из себя.— Узнай, где сестрёнка Нагибина, — потребовал граф, — Если Нагибин игнорирует наши сообщения и не хочет по-хорошему — значит придется по-плохому.
Глава 30. Набутыливание в Охранке
«…Взгляните теперь на белых магов и поразитесь их варварству, ученики.
Ибо что они делают? Как они называют вещи?
Они называют меридианы Токами.
Они называют дары Ветвями.
Они называют зачатки даров Плодами.
А Почками называют зачатки зачатков.
Они вообще люди или деревья?
Мы получаем Ци из Солнечного света, как и положено благочестивым культиваторам, бессмертие — наша цель, возлюбленные мои ученики!
А белые маги жрут дерево ради Ци, а саму Ци зовут солярисом.
А их цель — власть и понты.
Скажите, ученики, какой маг будет культивировать ради понтов?
Кто из магов поставит себя в зависимость от деревьев?
Лишь юный, лишь неопытный, лишь подросток.
Европейцы получили свою магию лишь тысячу лет назад, в то время как наши Бессмертные ходили по Земле, еще когда маг-европеец не знал магии и сидел на своих любимых деревьях подобно обезьяне с хвостом.
И воистину, европейские маги до сих пор остались детьми, лягушками на дне колодца!
Им нужны их деревья для магии, как крестьянину нужны дрова холодной зимой.
И без деревьев — они никто.
Задумайтесь, глупцы!»
Из Великой Нефритовой Скрижали мастера Зэнгжонга
Набежавшие преподаватели во главе с директором Огневичем распорядились убрать всех мертвых и раненых, а меня вместе с Акалу Шамановым, Головиной и эфиопом заперли в аудитории.
Я на всякий случай глянул в окно, рассматривая возможность сбежать, но парк за окном уже кишел казаками.
Минут через двадцать явился десяток агентов Охранного Отделения в синих мундирах. Аудиторию и нас тщательно обыскали, но, конечно, ничего интересного не нашли.
Потом нас стали вызывать по одному. Сначала Головину, потом эфиопа, потом Шаманова, а последним меня.
По пустым коридорам Лицея меня сопровождали аж две фельдфебеля и капитан. Я даже на секунду ощутил себя снова оказавшимся в СИЗО. Хотя бы наручников не надели, и то хорошо.
Отсутствие в коридорах преподавателей и студентов меня скорее огорчало, я как-никак был весь в Императорской крови, так что был бы не против покрасоваться перед другими в таком виде. Возможно, это бы дало мне дополнительных очков к моей репутации конченого отморозка. Которая, я был уверен, у меня уже и так была, после боя с масонами и памятником Пушкину.
Мужики из Охранки привели меня в подвалы Лицея, но не в те, где располагалась моя комната, а под главным корпусом Дворца.
Тут стояли какие-то ящики и было довольно пыльно, подвалы выглядели давно заброшенными. Это паршиво, идеальное место, чтобы тихонько и без лишнего шума пустить мне пулю в затылок.
Меня втолкнули в какое-то небольшое помещение, где стояло аж четыре стола. Судя по всему, сюда относили старые столы, признанные негодными.
За одним из столов сидели целых три генерала из Охранного Отделения, один усатей другого. За отдельным столом разместилась маленькая старушка, эта была без мундира, в неприметном сером платье.