Во все Имперские. Том 4. Петербург

— Может и так, — пожал плечами граф, — Скорее всего так. Но вообще один китаец в Петербурге все же остался…

— И где он?

— Здесь, в пивной, — нехотя признался граф, — Это внучок Лю Сона. Он триада, и в Желтороссии его ждет смерть за то, что он ухлопал там местного мага-мандарина. Так что бежать ему некуда. Вот я его и спрятал…

Глава 94. Последний триада

«Братья и сестры!

Мне стало достоверно известно, что последний китаец в Петербурге прячется в пивной ФРИДРИХ ШИЛЛЕР, в Немецком квартале!

Инфа 100 %, проверенная.

Довершим же дело, к которому нас призвал Государь! Отомстим триадам за смерть Александра-Николая Багатур-Буланова, китайскими сепаратистами насмерть умученного!

Все по коням! Вооружайтесь! Подъезжайте к пивной ФРИДРИХ ШИЛЛЕР!

Пролитая китайцами царская кровь вопиет!

Бери нагайки кожаные, да ружья заряженные! Кто на службе — бросай службу, иди к пивной! Кто отдыхает — не время сейчас отдыхать.

Как кончим последнего триаду — тогда отдохнем!

Вперед!

Государь с нами, магократия над нами, Россия за нами, холопы под ногами!»

Сообщение на канале «Казаки Петербурга» в социальной сети для боярских детей VBoyare

Новость предложена пользователем КраунБлек1998

Мы с сестрой вышли в коридор следом за графом Мухожуковым. Исцеляевский уже подлечил четырех раненых немцев, пятый дохлый немец подлечению не подлежал, так что так и остался лежать на полу.

Немцы мрачно уставились на меня.

— Вот это новый босс, — ткнул в меня жирным пальцем граф, поясняя своим людям новый положняк.

— Соболезную вашей потери, херры, — я кивнул на мертвеца на полу.

Немцы чинно покивали мне в ответ.

Мухожуков пошел дальше по коридору, куда-то в глубины второго этажа пивной, который выглядел совершенно заброшенным. Здесь царил полумрак, лампочек на потолке не было.

— Света тут нет, — подтвердил граф.

Мы втроем активировали наши ауры, по коридору заметались разноцветные блики магии — желто-синей Таниной, моей фиолетовой и Мухожуковской алой, как будто кто-то зажег яркую новогоднюю гирлянду.

Почему у меня аура фиолетовая, а не двуцветная Нагибинская, я сестре уже объяснил, еще по пути в Немецкий квартал. Возможно, это и было неразумно, но раз уж я решил от Тани ничего не скрывать, то и рассказать о том, что я теперь Лунный маг, тоже было нужно.

Тем более что мне уже надоело, что о моей главной тайне знаю только я сам, а еще ублюдки-шантажисты вроде князя Глубины и Аленки, или вообще откровенные враги типа моего дяди.

Пора уже было открыться кому-то из друзей, а самым близким мне человеком, и по крови, и по местным традициям магократии была сейчас именно сестра.

Таня отнеслась к новости спокойно, судя по всему, потому что ничего толком не знала про Лунных магов. Но дала мне слово магократа, что будет свято хранить мой секрет и никому его не расскажет.

О том, что я не только Лунный маг, но и попаданец, я Тане, естественно, рассказывать не стал. Собственно, мне самому уже давно было пора просто забыть про этот факт.

Я уже слишком интегрировался в местную магократию, слишком освоился в новом мире, и пути назад у меня все равно не было, так что комфортнее было просто выкинуть из головы всю мою прошлую жизнь до попаданства.

Граф Мухожуков подошел к металлической двери, потом достал из кармана ключ и сунул в замочную скважину.

— Этот китаец меня сам просил его запереть. Боится он, — доложил граф.

За дверью оказалась маленькая каморка, слабо освещенная светом уличного фонаря за окном и совершенно пустая. Если только не считать сидевшего на полу китайца и стоявших перед китайцем тарелки и огромной литровой кружки с пивом.

Пива в кружке осталось меньше половины, а вот глиняная тарелка была уже совсем пуста, китаец сейчас курил тонкую сигариллу и стряхивал в тарелку пепел.

Последний китаец в городе оказался молодым парнем, довольно высоким для китайца и красивым. Его черные волосы были зализаны назад, глаза у китайца были серыми, что показалось мне несколько странным.

Китаец был в черном костюме, пиджак подмышкой у него топорщился, как обычно топорщится пиджак подмышкой, когда там висит ствол в кобуре.

Расстегнутая черная рубашка обнажала верхнюю часть мускулистой груди китайца, где можно было рассмотреть татуировку — листик клевера и какие-то иероглифы. Это видимо свидетельствовало о принадлежности парня к триадам. Впрочем, его остальной внешний вид говорил об этом не хуже татухи.

Рядом с китайцем лежал длинный меч в черных ножнах, украшенных иероглифами. Когда мы вошли, китаец немедленно затушил сигариллу, вскочил на ноги и за этот меч схватился…

— Воу-воу, полегче, — остановил я китайца, — Мы друзья. Я барон Нагибин. У меня на гербе даже листик, как у тебя на груди. Только у меня хмель, а не клевер.

— Да, барон — свой, — подтвердил Мухожуков, — Он теперь моя новая крыша.

— У меня в этом городе нет своих, — мрачно ответил юноша.

Меч он так и не положил, но и вынимать из ножен не стал. По-русски китаец говорил с акцентом, но вполне себе грамотно.

— Ты триада? — поинтересовался я.

— Я прежде всего китайский патриот и убийца, — огрызнулся парень, — И уже потом триада. А зовут меня Чен Тян. Что вам нужно?

Я не выдержав хохотнул:

— Тян? Ну, на тян ты не особо похож. Скорее, на куна.

— Мне тебя разрубить пополам, барон? — поинтересовался Чен Тян, прищурившись и внимательно глядя прямо на меня.

Мда. С этим парнем шутки явно лучше не шутить.

— Не, обойдемся без разрубаний, — ответил я, — На это у меня просто не времени, я занятой человек. Прости, Чен. Ты же не маг, насколько я понимаю по стволу у тебя под пиджаком?

— Мой отец был культиватором, а мама у меня неодаренная, — ответил китаец, — Так что я «чаньши». Как это называется у русских…

— У русских это называется «боярские дети», — подсказал граф Мухожуков.

— Да, — кивнул Чен, — Но мечом я владею не хуже культиваторов, можете проверить на себе, если хотите.

— Нет нужды, — отверг я очередное предложение китайца порубить меня мечом, — Верю тебе на слово. А почему ты до сих пор торчишь в Петербурге, если все твои соотечественники уже свалили?