Водка

– Какой типаж!

– Ага, - кивнул тот, профессионально прикладывая глаз к завернутому резиновому обшлагу видоискателя, - типичная жертва Бухенвальда.

Оператору пришлось встать на одно колено, поскольку он был выше Мамеда на полторы головы. Тот распрямил спину перед объективом.

– А вот это не надо!
– осадил его круглолицый, покручивая в руках пачку "Мальборо".
– Обратно ссутулься. Как оно ничего?
– бросил коллеге.

– Нормально!
– ответил тот, жмуря левый глаз.
– Воды попей, скомандовал Мамеду.

Он оторвал левую руку от камеры и слегка повел, подкрепляя жестом команду. Мамед отхлебнул из пластикового баллона тепловатой воды и поморщился.

– Отлично!
– обрадовался круглолицый и вытащил из пачки сигарету. Теперь к машинам иди!

Мамед пошел, чувствуя на спине оптический электронный взгляд, и потихоньку все-таки выпрямился.

– Так, теперь плавненько уходи на солдат, на бэтээр, теперь на колючую проволоку.
– Послышался сзади режиссерский голос.
– Сфокусируй на колючке, а машины на фоне как бы размыты. Готово?

– Снято, - отозвался оператор.

Мамед развернулся обратно, чтобы поговорить, спросить, по какой программе показывать будут. Но телевизионщики прошли мимо, словно выкачали из него своей камерой все интересное, а пустая оболочка их не интересует. Круглолицый досадливо его обошел, прикуривая на ходу.

А Вахида снимать вовсе не захотели. Слишком толстый и улыбается. А он-то так гордился своей мужской упитанностью и на худого Мамеда свысока поглядывал. Корреспондентская возня длилась часа полтора, потом наступило затишье. Солнце застыло в зените. В раскаленном ущелье стояло душное марево. Тошнотворно пахло спиртом. Это из перегретых цистерн стравливались пары.

Матерясь сквозь зубы, шоферы узкими тропками спускались с дороги в каньон, чтобы ополоснуть лицо ледяной водой и набрать канистры. Потом карабкались наверх и поливали раскаленные емкости, охлаждали. Вода испарялась почти мгновенно.

Мамед сидел в тени своего КАМАЗа на свернутом матрасе и лениво наблюдал, как мучаются другие. У них с Вахидом был девятитонный молоковоз, а его цистерна специально так устроена, чтобы содержимое не нагревалось. Безделье их не томило, раздражала неопределенность и, так сказать, бытовые условия. Пограничники каждый день притаскивали прицеп-цистерну, единственную на всю округу, содержавшую в своем эмалированном чреве не спирт, а всего лишь артезианскую воду. Делалось это во избежание эпидемии. Нескольких дураков, хлебавших прямо из бурной Арцхи, увезла скорая с подозрением на дизентерию. Оно и понятно: дорога идет вдоль каньона, на дороге полтыщи машин, в каждой по два мужика. И ни одного туалета. Куда все течет? А где постирать и помыться?

У Мамеда с Вахидом дорога дальняя, на Урал. Поэтому у них и матрасы с одеялами, примус, посуда, запас еды. А вот местным осетинам тяжко приходится. Они привыкли по-быстрому: Владикавказ-Поти, всего километров четыреста. Баки залили - и обратно. Пообедать можно в шашлычной у дороги, а ночь у погранпункта перебиться как-нибудь так. Сейчас им приходилось тяжко. Хотя торговцев едой оказалось много, как мухи налетели - роем, только что жужжали громче. И все с грузинской стороны, там пропускной режим полегче и таможня из местных. Но цены! Главное, требуют оплату в грузинских лари, а если рубли берут, то пересчитывают по такому крутому курсу! Впрочем, осетины с другого конца ущелья тоже быстро смекнули, что к чему, подогнали автолавки, разожгли мангалы.

По вечерам скучающие шофера сбивались кружками вокруг примусов, как кочевники возле костров. Ставили чайник, открывали канистры с вином и фляги с чачей, травили обычные шоферские байки. О рыщущих по дорогам бандитах, ментах-обиралах, жутких авариях, гололедах и лавинах, сметающих в пропасть целые колонны машин, о шлюхах и верных подругах. Слушали новости по радиоприемнику, жадно ловили все, что говорилось о забитом цистернами ущелье. Потом шумно обсуждали, строили планы прохода через границу, один другого фантастичней.

У Мамеда тоже нашелся план, но вполне реалистический. Вернуться в Грузию, оттуда ехать в Азербайджан. А из Баку по Каспийскому морю паромом в Дагестан. Там никаких проблем не будет. И это гораздо дешевле, чем отдавать за проход машины взятку в две тысячи "зеленых". Некоторым идея понравилась, но местные осетины её напрочь отвергли. У них в головах не укладывалось, что надо делать такой сумасшедший крюк, когда до дома рукой подать. Ведь это с ума сойти - до Баку пилить не меньше тысячи километров, там ещё морем до Махачкалы пятьсот. Оттуда прямой дорогой через Грозный только самоубийца поедет. Значит, через Ставрополье, Кабарду, и на каждом километре надо денежку отстегивать. "А машину как разворачивать будешь?" - задавали ехидным тоном вопрос. Это был совершенно убойный аргумент. На узкой дороге вся колонна оказалась в ловушке. И была обречена стоять тут до конца.

Ночью после того дня, когда приезжали корреспонденты, погранпост обстреляли с гор из автоматов. Нападавших было человек десять. Они скрывались на склоне горы на противоположной стороне ущелья и били из автоматов короткими очередями, чтобы вспышки выстрелов не оказались слишком долгими. Пограничники ответили из всех стволов, включая башенные орудия БМП. Обомлевшие шоферы повылезали на дорогу, чтобы полюбоваться трассирующими огнями и фейерверком осветительных ракет. Автоматная трескотня была совершенно нестрашной.

У пограничников тарахтел дизельный движок, питая электрические лампочки и прожектор. Их освещенный пост был как на ладони, а ответный огонь приходилось вести снизу вверх да ещё в полный мрак. Пока они разворачивали прожектор в сторону нападавших, движок заглох. Может, пуля в него попала.

Минут через двадцать стрельба прекратилась, а в зарослях у вершины горы возник небольшой лесной пожар. Ни о каком преследовании нападавших не могло быть и речи. Во-первых, ночь, горы; а во-вторых, через каньон с клокочущей рекой не перебраться. Утром вертолет летал над дымящимся хребтом, но ничего и никого не обнаружил. Понятно, что хозяева застрявшего спирта пугают и предупреждают. Эта версия сразу была принята всеми, потому что никто на таможне не был даже ранен.

Естественно, на следующий день снова явилась толпа репортеров и начальников. А вскоре вдоль колонны пролетели с сопредельной стороны несколько легковых машин с грузинским начальством. Грузия заявляла решительный протест в связи с односторонним переносом границы в глубь нейтральной территории. Наши вяло оправдывались, дескать разграничительных знаков не ставили, а продвинулись ровно до середины ничейной земли. Грузины, если хотят, тоже могут продвинуться навстречу.

Вслед за грузинами явилось местное осетинское начальство, озабоченное угрозой для жизней своих земляков. Ведь стоит одной пуле попасть в цистерну, и по принципу домино сгорит вся многокилометровая колонна вместе с людьми. Им просто некуда бежать с узкой дороги. Шофера отлично понимали, что им ничего не угрожает. Не для того владикавказские князья наняли боевиков, чтобы те уничтожили ценный груз. Да и у боевиков наверняка в колонне были родственники и друзья. Но перед лицом средств массовой информации все демонстрировали свой ужас. Некоторые даже рассказывали, как пули градом сыпались на машины, но по счастью все пролетели мимо.

К вечеру на погранпост прикатили два мягких "Икаруса" с женщинами. Это были жены и матери загорающих в ущелье водителей. Развернув плакаты, женщины подняли страшный гвалт и плач, требуя немедленного воссоединения семей. По другую сторону границы того же требовали их мужья и сыновья. Телевизионщики упивались картиной народных страданий.

В этот же день в парламенте независимой Грузии состоялось экстренное обсуждение агрессивных и экспансионистских действий России. Ораторы от оппозиции гневно обличали имперскую политику бывшего "старшего брата" и требовали восстановить границы в прежних очертаниях. При полной поддержке всех парламентариев была принята резолюция, в самых резких тонах осуждающая Россию. Ноту протеста направило и министерство иностранных дел. Запахло большим международным скандалом. Следовало ожидать обращения в ООН и Совет Европы. Состоялся конфиденциальный телефонный разговор между Шеварнадзе и Ельциным, после чего Шеварнадзе выступил по грузинскому государственному телевидению. Он в частности высказался за то, чтобы не продлевать срок пребывания российских миротворческих сил в Абхазии, а заменить их силами ООН, лучше из государств-членов НАТО. И вообще, по его мнению, на территории Грузии слишком много российских войск. Это и авиабаза под Тбилиси, и морские пограничные части, и радиолокационные станции. В заключение президент пригрозил выйти из состава СНГ. Про спирт и застрявшую в горах автоколонну не было сказано ни слова.