Водоворот

– Если бы у нас родился парень… – начал Ковалев.

– У вас родился не парень, – перебила Инна. – Вы боитесь нового приступа астмы, а потому будете оберегать дочь от стрессов. Не бойтесь, здесь у Ани приступа не случится.

– Вы уверены?

– Да.

Ковалев только усмехнулся.

– Вполне возможно, что историю про Бледную деву девочки вчера тоже рассказали не просто так, – продолжала Инна. – Ночные страхи могут стать причиной приступа. Но ваша дочь из тех, кому нравятся страшные истории.

– Вы это серьезно? Взрослые женщины, педагоги, которым доверили детей, православные в конце концов, объединяются для того, чтобы запугать маленькую девочку? Не слишком ли?

– Я не утверждаю, что они для этого объединились. Тамара – эдакий идеальный лизоблюд, угадывает желания начальства по выражению лица, без слов. К тому же она искренне ненавидит детей. К счастью, она не очень умна и, в отличие от Зои, ее манипуляции часто вызывают обратный эффект. Пойдемте. Холодно стоять…

Ковалев пожал плечами и пошел вслед за Инной. К реке.

– Я очень хочу его увидеть… – пояснила она, не оглядываясь.

– Кого?

– Того человека в мокром ватнике, которого видели вы. Проверить хочу.

Ковалеву было слегка не до него, но чем ближе была река, тем меньше он думал о происках воспитателей и больше – о темной холодной воде.

– Что проверить?

– Одну догадку. Вы знаете, что по народным поверьям доподлинный признак водяного – капающая с левой полы одежды вода? – Инна оглянулась лишь на миг, но Ковалеву показалось, что она смеется.

Вот только водяного и не хватало…

– Не верьте, – коротко бросила она через плечо.

– Даже не думал, – хмыкнул Ковалев.

– Антропоморфизм… Но это не значит, что река не порождает смертельно опасные для нас сущности. Вас в детстве водяной не хватал за ноги? – Инна оглянулась с улыбкой.

– Нет, – на голубом глазу ответил Ковалев.

– А меня хватал. Знаете, такая холодная и скользкая рука берет за щиколотку и тянет на дно.

– Это видения от кислородного голодания.

– Значит, и вас хватал… – Она рассмеялась.

– С чего вы взяли?

– А кто-нибудь умный, например врач, сказал, что это от кислородного голодания. Не сами же вы это придумали.

– Аня сказала, что здесь детей на дно утаскивает сом, а не водяной, – усмехнулся Ковалев, вспомнив байку о Бледной деве.

– Он не только утаскивает детей на дно. – Инна оглянулась через плечо, и лицо ее стало встревоженным.

– Что, в самом деле? – едва не рассмеялся Ковалев. – Вы это серьезно?

– Нападение сомов на детей – научно подтвержденный факт, в этом нет ничего смешного. А как он глотает уток, это все в Заречном видели, – фыркнула она. – Можете спросить тетю Свету Пятакову, ее кусал сом – она больше месяца ногу лечила.

У Ковалева не пропадало ощущение, что Инна дурит ему голову.

– Что ж не откусил ногу-то?

– У сома нет зубов, у него щетки. Ну, очень мелкие зубы в несколько рядов – как терка. Кусаться и глотать уток нормально для любого большого сома.

– А, есть еще и что-то ненормальное? – продолжал насмехаться Ковалев.

– Ненормально уже то, что такой огромный сом живет в наших широтах. – Инна снова остановилась и повернулась к нему лицом. – А вы разве не слышите, как он вас зовет?

– Нет, не слышу.

– А верующие… они правы. – Инна снова пошла вперед.

– Да ну?

– При помощи Бога нетрудно справиться со смертельно опасными сущностями. Пастухи всегда защищают свое стадо, иначе какие же они пастухи.

– Вы это… серьезно? – кашлянул Ковалев.

– Вполне. Молитва верующего разгоняет мнимые страхи, так же как лечит болезни. Плацебо – тоже лекарство, иногда очень эффективное. Это психология, никакой мистики… Вера и надежда на Бога помогают тонущему пловцу добраться до берега, а упавшему с высоты – приземлиться с наименьшими потерями.

– Может, вера и нераскрывшиеся парашюты открывает? – хмыкнул Ковалев.

– Нет. Это даже Богу не под силу. Если наступить на грабли, они ударят в лоб, от этого не спасет никакая вера. Но в мире над реальностью… Этот бог – он в самом деле силен. И крестное знамение действительно защитит от того, что принято называть нечистой силой.

Меж деревьев показалась река, и сердце у Ковалева снова забилось так, будто он встретил любимую девушку.

– Хотите убедиться? – Инна оглянулась. – Если вы сейчас перекреститесь, вам уже не захочется прыгнуть в воду.

Ковалев смутился – еще не хватало прослыть сумасшедшим…

– С чего вы взяли, что я хочу прыгнуть в воду? – пробормотал он себе под нос.

– Я слышу, как река вас зовет. Попробуйте, перекреститесь…

– Вы религию пропагандируете?

– Отнюдь. Я вас проверяю: если вы поверите в силу крестного знамения, кинетесь ли вы поклоняться этому ревнивому и мелочному божеству или останетесь верны себе?

Ковалев посмотрел бы на нее со значением, но Инна шла к нему спиной.

– А если я все же переплыву реку, она удовлетворится?

– Ух ты… – Она обернулась. – Наверное, не кинетесь. Найдете себе оправдания, спишете все на совпадения… Я думаю, что атеизм есть порождение не ума, а характера. Ведь чувства неверующих задеть так же легко, как и чувства верующих.

– Сомневаюсь.

– Вспомните, как вы вскочили с места, когда Зоя хотела научить Аню креститься. А если вы вздумаете переплыть реку, вы утонете. Безо всякой мистики.

– Я мастер спорта… – зачем-то сказал Ковалев, желая вместо этого объяснить, почему вскочил с места, – вовсе не потому, что кто-то задел его «чувства неверующего».

– Тем более. – Инна пожала плечами. – К спортсменам ледяная вода особенно безжалостна.

– Сом не любит спортсменов?

– Нет, здоровый организм спортсмена сопротивляется переохлаждению и усиливает кровоснабжение внутренних органов. Руки и ноги немеют. А еще в холодной воде нельзя мочить голову, а вы, небось, по-собачьи плавать не умеете.