Водяной

— Нет… нечего рассказывать.

— Уверена?

— Совершенно уверена.

Он вздохнул и застегнул «молнию» на портфеле:

— Ну что ж… мне ничего не остается, как поверить в твою версию, Петронелла. Но если что-то случится, обязательно скажи мне. Обещаю, что дальше это не пойдет. И насчет папы твоего… я тоже никому не скажу. Это, наверное, замечательно, что он опять дома.

— Еще бы не замечательно.

— И пожалуйста, подтяни, что пропустила. Особенно математику.

— Само собой.

Мимо прошел ректор, и он встрепенулся:

— Извини… я должен поговорить кое о чем с этим господином.

Не «кое о чем», а кое о ком — о Герарде, подумала я. Главная тема на сегодня.

В четверг Герард неожиданно появился в школе. Прихожу утром, а он сидит в вестибюле. Незажженная сигарета во рту. И вся его свита вертится рядом — Педер, Ула и еще несколько парней из восьмого. Я резко повернула, спряталась за вешалку и так, прикрываясь пальто и куртками, добралась до своего шкафа. Не заметили.

Не успела я снять куртку, появился завхоз. Шел куда-то по своим делам, увидел Герарда и остановился.

— Тебе нельзя здесь находиться, — спокойно сказал он. — Ты же знаешь правила. Тебе отстранили от занятий. Значит, на территории школы ты появляться не должен. Так что исчезни. А остальные — марш на уроки!

— Срать я на тебя хотел, — коротко ответил Герард.

— Что-о?! — изумился завхоз. — У тебя тридцать секунд. Понял?

Наступила гробовая тишина. Все словно замерли и уставились на завхоза и Герардову банду.

— У вас нет права его выгонять, — спокойно сказал Ула. — Пока еще в этой стране действует закон о всеобщем обязательном образовании.

— Вот именно, — ухмыльнулся Герард. — Так что я имею полное право здесь находиться. Мало того, это мой долг.

Завхоз посмотрел на часы, перевел глаза на Герарда и окинул его таким взглядом, что кто угодно бы испугался:

— Пятнадцать секунд. Если ты добровольно не уйдешь, я тебя выкину отсюда. Понял, парень?

— Срать я на тебя хотел, — повторил Герард.

Я не понимала, как у него хватает решимости. Завхоз — здоровенный детина под два метра ростом. Я видела однажды, как он разнимал драку — брал ребят за шкирку, как котят, и отшвыривал в разные стороны.

— И на ректора срать хотел, — заключил Герард, достал из куртки зажигалку, прикурил, сложил губы, как для поцелуя, и выпустил одно за другим два шикарных кольца. — Буду сидеть здесь, сколько захочу. Так что иди своей дорогой. Пробки поменяй где-нибудь, пидор несчастный.

— Погаси сигарету и не нарывайся на трепку.

Завхоз постарался сказать это спокойно, но я видела, что его трясет от негодования. Но Герард сидел как ни в чем не бывало, дымил в его сторону и делал маленькие глоточки из протянутой кем-то бутылки «Севн-ап».

— Что ж ты дрожишь-то так? — издевательски спросил Герард. — На, затянись… А может, пить хочешь? Я приглашаю.

Все шло так, как будто каждый заранее знал, что ему делать. Я оглянулась. Появился ректор, несколько учителей встали полукругом за спиной завхоза. Странно, но никто не произносил ни слова. Воцарилась полная тишина — или мне только так показалось?

— Ну все, парень, пора на выход, — сказал завхоз. Он, похоже, немного успокоился. — И не показывайся тут, пока тебе не дадут добро.

— Кончай! Ты что, и вправду считаешь, что я тебя боюсь? Прямо так вот подожму хвост и убегу? Испугаюсь твоей хамской рожи, амбал?

— Ну все, с меня хватит…

Дальше все произошло с такой скоростью, что никто пальцем шевельнуть не успел.

Завхоз не успел даже шаг сделать, как Герард на него бросился. Ни секунды сомнений, выглядело это чуть ли не комично, как в каком-нибудь мультике, вроде «Том и Джерри». Он рванулся с места и изо всех сил ударил завхоза бутылкой по виску. Звон разбитого стекла. У того остекленели глаза, и он криво и неловко повалился на пол.

Он лежал на боку, и из разбитого виска фонтаном хлестала кровь, а Герард стоял над ним и бил его ногой по голове — изо всех сил. Он, похоже, даже не думал о последствиях. Голова моталась от ударов, как будто это был не человек, а тряпичная кукла. Мне показалось, что прошла вечность, никто не вмешивался. И наконец, не учитель, нет, — Герарда остановил Ула, оттащил его с криком:

— Какого хрена, Герард! Оставь его в покое… Хватит!

И вся банда, как косяк трески, метнулась к выходу, но перед тем, как исчезнуть, Герард посмотрел на меня и что-то сказал, но я не расслышала его голос в поднявшемся гвалте, в истерических воплях девчонок, в криках «Вызывайте же „скорую“!». Ректор и учителя на корточках вокруг неподвижного тела тоже что-то кричали. А может, Герард и не говорил ничего или сказал что-то совсем ко мне не относящееся, но я, как мне показалось, прочитала по губам: «Все из-за тебя!»

Остаток дня школа гудела. Кто-то говорил, что видел банду Герарда на скутерах у киоска, а когда появился полицейский автомобиль, они смылись в лес. Кто-то сообщил, что все это не так, их уже взяли и они теперь в участке на допросе, и что Герарда обвиняют в попытке убийства.

Нике Вестер — сегодня на нем была рваная футболка с изображением «Эббы Грён» [17] и грязный носовой платок, повязанный на лбу, как бандана, — настаивал, будто он знает, почему исключили Герарда: тот якобы угрожал учителю, и не одному, а нескольким. У Патрика Лагерберга были другие сведения. Он утверждал, что Герард с подручными в конце лета привезли партию марихуаны из Христиании [18] и продавали парням постарше. Но он никак не мог объяснить, почему исключили только Герарда.

17

«Эбба Грён» — шведская панк-группа, очень популярная в начале 80-х.

18

Христиания, вольный город Христиания — частично самоуправляемое, неофициальное «государство в государстве» в районе Христиансхавн в Копенгагене.

Завхоз, как я поняла, выживет. К приезду «скорой» он уже был в сознании. Фельдшер успокоил чуть не бившуюся в истерике учительницу — дескать, все это выглядит хуже, чем на самом деле, при травмах головы всегда, как он сказал, возникает обильное кровотечение.

Меня затошнило. Если завхоз, здоровенный детина, килограммов на сорок тяжелее Герарда и на две головы выше, ничего не мог с ним сделать, то что будет со мной или братишкой, если Герард посчитает, что мы каким-то образом перешли ему дорогу?

На последней перемене я пошла в пристройку, где размещался седьмой класс.

— На этот раз Герард не уйдет, как ты думаешь? — спросил Роберт с надеждой. Он, как всегда в одиночестве, сидел на перилах и болтал ногами. — За это ведь полагается колония, правда? Нападение на официальное лицо…

— Может быть. Все может быть. Но все равно: увидишь его — держись подальше.

— А Ула с Педером в школе?

— Нет. Они удрали вместе с боссом. Никто не знает, где они сейчас.