Военно-морской шпионаж. История противостояния

Для регулярного ведения разведки этих излучений в тех районах Мирового океана, где активно действовали США и другие «вероятные противники», советский ВМФ сформировал три категории разведывательных кораблей, которые, в зависимости от поставленной задачи и обстоятельств, подчинялись либо управлениям разведки флотов, либо непосредственно ГРУ.

Постоянный рост советского рыболовного флота дал Москве возможность начать изучать Мировой океан за десять с липшим лет до начала дальних океанских операций советского ВМФ. Рыболовство являлось одним из вариантов Москвы в борьбе с нехваткой продовольствия, которая все сильнее ощущалась в СССР. При среднемесячном потреблении 20 фунтов (около 9 кг) рыбы на человека, морепродукты становились основным источником протеина для простого советского человека. Другой стороной деятельности рыболовного флота были бесценные разведывательные данные. Советские траулеры вели наблюдение везде, где это можно было делать, — у побережья и в открытом море, и нередко возникали ниоткуда в самый разгар плановых учений НАТО. Используя эхолоты и другие датчики, советский китобойный флот мог получать ценную информацию о движении льда; скорости поверхностных и глубинных течений, что было очень важно для действий подводных лодок; противолодочном и минном оружии. Многочисленные суда советского рыболовного флота могли также исследовать плотность земного магнетизма в удаленных районах, получая тем самым данные, которые могли использоваться в радиосвязи, навигации и размагничивании военных кораблей (снижение силы магнитного поля стальных военных кораблей для их защиты от магнитных мин). Подводные телевизионные камеры, используемые при ловле рыбы, могли применяться и для картографирования морского дна, что было важно для действий подводных лодок.

Советскому ВМФ требовались специальные платформы для выполнения разведывательных задач по слежению за растущим неприятельским флотом из стратегических подводных лодок с ракетами «Поларис» и атомных авианосцев. Первыми чисто разведывательными кораблями советского ВМФ стали переоборудованные рыболовецкие траулеры и исследовательские суда. Эти суда водоизмещением до 1200 тонн могли выходить в открытое море, имели достаточно высокую скорость и большую дальность плавания. Они брали на борт радио-, электронное и акустическое разведывательное оборудование, которое использовалось для перехвата сигналов и излучений с американских военных кораблей. Советский флот специальных разведывательных судов (классификация НАТО — AGI) за пять лет вырос с нуля до примерно десяти единиц.

К 1975 г. службу несли уже двадцать пять подобных траулеров. Все они ходили под флагом ВМФ и имели на борту тактический номер. Они особо не таились, однако их растущее присутствие в океане помогало создавать подробную картину деятельности военно-морских сил НАТО. Как итог их наблюдения с близкого расстояния, советский ВМФ мог на берегу изучать тактику западных флотов, приемы действий, способы пополнения запасов в море и организацию полетов на авианосцах. Задачи по разведке этим траулерам ставили разведывательные управления флотов или непосредственно ГРУ. Те же самые разведывательные траулеры были способны как следовать по пятам за военными кораблями НАТО, так и находиться в отдельных районах для выполнения специальных задач. К примеру, один советский разведывательный траулер находился у побережья Северной Ирландии, перехватывая радиосвязь между британской армией и королевской полицией Ольстера и отслеживая прибытие и убытие американских и английских стратегических подводных лодок на реке Клайд.

Эти советские добытчики разведывательной информации имели общие отличительные черты — петлеобразные пеленгаторы на топах своих мачт, которые использовались для определения местоположения других кораблей, и дополнительные контейнеры на судовой надстройке, в которых находились оборудование и рабочие места персонала, ведшего перехват или наблюдение. В тех случаях, когда возникали сомнения в точном местоположении западных сил, с траулеров запрашивали поддержку самолетов-разведчиков дальней авиации Ту-95 или разведывательных спутников. Нередко в целях самообороны эти корабли вооружались оружием малого калибра. Корабли одного и того же класса тем не менее не имели стандартного разведывательного оборудования, и корабль, уходя в плавание, мог менять оборудование в зависимости от поставленной боевой задачи на поход. Большая часть перехваченной информации регистрировалась и доставлялась на базу приписки в целях углубленного изучения.

Обычный пример работы на борту траулера-разведчика позволяет понять, чем занимались члены экипажа во время их долгих и зачастую тяжелых походов в бурном море и при экстремальных температурах.

НА БОРТУ «ВЕРТИКАЛИ»

 Ветеран советской военно-морской разведки Ю.А. Берков вспоминает о своем назначении на корабль радиотехнической разведки «Вертикаль» Северного флота. Водоизмещение корабля составляло 1200 тонн, и он базировался на Горячий Ключ возле Полярного. Берков был младшим офицером, только что закончившим престижное военно-морское училище имени Ф. Дзержинского по специальности «кораблестроение». По словам Беркова, главной задачей его корабля

было слежение за местоположением американских подводных лодок с ракетами «Поларис»: «Мой первый поход начался в конце октября. Наша задача заключалась в наблюдении за военно-морскими маневрами НАТО в центральной Атлантике. Радиотехническая разведка должна была перехватывать все сигналы, передаваемые береговыми радиостанциями (большей частью норвежскими). Имелась также и «береговая» группа специалистов радиоразведки, которая помогала нам. В северной Атлантике мы стали отслеживать передачи радиостанций типа AN/BQQ-9, установленных на подводных лодок НАТО. Мы искали районы патрулирования американских подводных лодках с баллистическими ракетами. Лично моя задача заключалась в поиске лодок и недопущении столкновения с другими кораблями».

В ноябре того же года «Вертикаль» принимала участие в спасении подводной лодки «Ленинский комсомол» (К-3) — первой советской атомной лодки, на которой в центре Атлантики случился пожар. Тридцать девять членов экипажа лодки умерли. Вернувшись на базу, корабль прошел плановый ремонт. Берков тоже активно работал в период ремонта: «Пока корабль проходил ремонт, я смастерил несколько широкополосных антенн; те, которые были установлены на нашем корабле, не могли определять направление на источник перехваченного излучения, что затрудняло определение местоположения источника».

В марте 1967 г. «Вертикаль» снова была в море, разведывая в этот раз действия американской авианосной группы: «Наша задача заключалась в разведке учений НАТО в центральной Атлантике. На дальности 90 километров до района учений я обнаружил американский противолодочный авианосец «Эссекс». Мне помогла в этом моя новая антенна. Мы подошли к эскадре ближе. В ее составе было семь кораблей — авианосец «Эссекс», фрегат «Фаррагат» и пять эсминцев».

В предыдущем походе капитан «Вертикали» и капитан эсминца «Кортни» ВМС США прониклись симпатией друг к другу. Это вылилось в необычный и дружеский обмен между кораблем-разведчиком и американским эсминцем: «Мы предложили им водку и папиросы «Беломор», а они дали нам пива, консервированных ананасов и порнографические журналы типа «Плейбой». Этот обмен длился минут двадцать... Примерно с неделю мы наблюдали за авианосцем; мы анализировали излучения, фотографировали корабли и противолодочные самолеты «Трэкер», стараясь понять, каким образом им удастся так хорошо обнаруживать наши лодки. Вскоре выяснилось, что в том районе было две подводные лодки, одна из них была английской, а вторая норвежской. Эскадра маневрировала, и мы им часто мешали. Вскоре они поняли, что мы ведем разведку и не оставим их в покое. Нам удалось перехватить их радиограмму в Пентагон, в которой они спрашивали, что за люди на «Вертикали». Вскоре он получили ответ, что «Вертикаль» является советским разведывательным кораблем под командованием Леонида Шулыгина».

Как-то раз, вспоминает Берков, «над нами завис американский противолодочный вертолет и начал делать снимки. Он был так близко, что мы видели лицо фотографа. Мой коллега Бутурлин вышел и показал ему кулак. Американец «парировал» тем, что бросил в нас апельсин. Я стоял рядом с Бутурлиным и бросил апельсин назад... В общем, англичане и американцы враждебности не выказывали; «холодная война» была делом правительств. Простые люди просто хохмили».

ХОЛИ-ЛОХ И НЕОБЫЧНЫЙ СПОСОБ ОБНАРУЖЕНИЯ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

 Одно из наиболее интересных воспоминаний Беркова касается неакустического и гидроакустического устройств, которые применялись на «Вертикали» для обнаружения подводных лодок с ракетами «Поларис» на выходе с их мест базирования. Помимо оборудования радиоперехвата и гидролокатора, на «Вертикали» имелся датчик температуры, который регистрировал небольшие изменения температуры морской воды после прохождения в этом районе подводной лодки с ЯЭУ. Это оборудование обозначалось как МИ-110К, оно было совершенно секретным, и в то время Запад о нем не знал. Это оборудование использовалось советским ВМФ в непосредственной близости от американо-британской базы подводных лодок Холи-Лох для обнаружения выходящих в море стратегических подводных лодок. Берков вспоминает: «В ноябре нам опять пришлось выйти в море. Наш корабль получил датчик температуры МИ-110К и гидроакустическое устройство МГ-409 с ртутно-цинковыми батареями третьей серии. Корабли «Буй» и «Гироскоп» были оснащены таким же радиотехническим оборудованием, что и наш корабль. На этот раз наша задача заключалась в поиске районов патрулирования американских атомных ракетных подводных лодок в северной Атлантике.

МИ-11 OK на тот момент являлся новейшим секретным прибором для определения температуры воды на следе атомной лодки, а МГ-409 использовался для подтверждения контакта. К этому времени «Гироскоп» уже вернулся и доложил о нескольких контактах с лодками. В течение двух месяцев мы искали лодки, а я научился пользоваться новыми приборами и пришел к выводу, что на скорости в шестнадцать узлов найти лодку невозможно. Нам приходилось несколько раз ходить зигзагом по следу одной и той же лодки. Я выдвинул свою «теорию», согласно которой корабль разведки, чтобы обнаружить след лодки и «поймать» ее, должен двигаться со скоростью двадцать узлов. Требовалась также хорошая гидроакустическая станция, которая могла бы искать лодку в режиме «отражение». Новый 1968 г. мы праздновали в море. Вскоре мы ушли к Холи-Лох, недалеко от Лондондерри (Северная Ирландия), где находилась британско-американская база стратегических лодок. Мы засекали английские лодки при их выходе с базы и следили за ними до тех пор, пока они полностью не уходили под воду».