Военное искусство в Средние века

Дюгеклен в своих кампаниях руководствовался не выдержками из турнирных правил, а здравым смыслом. Поле боя у него было для дела, а не для авантюрных приключений. Его целью было беспокоить англичан, дабы выжить их из Франции, и не важно, посредством ли эффектных подвигов или малозаметного тяжелого труда. Если необходимо, он вступал в бой, но в равной мере был готов достичь цели силой и хитростью. Открытым нападениям он предпочитал внезапные атаки ночью, засады и всякого рода военные хитрости. Имея постоянный приток солдат благодаря свободному рекрутированию, ему никогда не приходилось рисковать, что, еще не послужив, солдаты разбегутся. Это освобождало его от необходимости спешить с проведением операций, что было губительным для многих военачальников, командовавших временным войском феодалов. Англичане были лучше оснащены для побед в больших сражениях, чем для участия во множестве мелких беспокоящих стычек. Их сильной стороной была не стратегия, а тактика, и следовавшие одни за другими мелкие осады и позорные отступления положили конец их неосмотрительной попытке удержать силой земли по ту сторону Ла-Манша.

Дюгеклен, правда, лишь расчистил путь для нового появления на сцене французской знати. Запершись в своих замках, тогда как формирования свободных рекрутов отвоевывали обратно страну, они, видимо, «ничего не забыли и ничему не научились». Страх перед ужасными англичанами больше не застилал им глаза, и они снова вернулись к старым рыцарским выкрутасам. Последние годы столетия походили на первые: если Кассель повторился при Розебеке, где возродившиеся феодальные порядки ожидало возмездие, то Никопольское сражение стало более катастрофическим повторением Куртре. (В 1396 г., в ходе Крестового похода, организованного королем Венгрии Сигизмундом против турок, под Никополем на Дунае произошел бой между крестоносцами (всего около 10 тыс., венгры, французы (2,5 тыс., в том числе 1 тыс. рыцарей), поляки, германцы, валахи, итальянцы, англичане) и турками (11 – 12 тыс.). Рано утром французские рыцари, желая добыть славу, первыми вышли из лагеря, не ожидая союзников. Турки (конные лучники), отступая, навели их на стрелы и копья янычар, а затем тяжелая конница турок – сипахи – разгромила французов. По тому же сценарию произошел и разгром остальных сил союзников. В результате захваченная Болгария была турками закреплена, над Венгрией и Сербией нависла турецкая угроза, падение Константинополя стало вопросом времени. – Ред.) Тридцать лет анархии в царствование слабоумного короля Карла VI способствовали далеким от науки реакционным тенденциям в военном деле, сделав Францию жертвой ряда новых английских вторжений (как раз в это время развивалась французская артиллерия, а англичане к концу войны так и остались с чем начинали. – Ред.).

Если бы более поздние кампании не свидетельствовали о том, что английский король Генрих V отличался стратегическим мастерством, мы были бы склонны назвать его бросок к Азенкуру опрометчивым и неоправданным. Похоже, однако, что он раскусил противника и, прежде чем пожертвовать коммуникациями и ринуться в Пикардию, оценил его силы. Быстрота его передвижения с 6 по 24 октября 1415 года [72] показывает: Генрих V ценил время. Близ Сен-Поль-сюр-Тенуаз французы преградили дальнейшее продвижение Генриха V, выставив огромную феодальную армию, в три-четыре раза превосходившую его силы. (По подсчетам честных (даже английских) исследователей, французов было 6 – 10 тыс., англичан 6 – 9 тыс., в том числе 1 тыс. спешенных рыцарей. Рыцарей у французов было больше, зато у англичан до 5 тыс. лучников. – Ред.) Подобно обоим Эдуардам при Креси и Пуатье, король решил принять оборонительный бой. (Англичане наступали по ходу боя, французы контратаковали; английские историки потом сочинили, «как всегда». – Ред.) У него было более 6 тысяч человек, из них приблизительно 5 тысяч лучников. Генрих избрал позицию, какую только можно было желать: по фронту не более 1200 ярдов, оба фланга защищены лесами. Поверхность, по которой предстояло приближаться противнику, представляла собой вспаханные поля, пропитанные шедшими неделю дождями. Король Генрих выстроил армию по старому плану Креси, с обычными тремя баталиями спешенных тяжеловооруженных конников, на флангах слегка выдававшиеся вперед группировки лучников. Центром командовал король; Эдуард, герцог Йоркский, правым флангом и Камойс левым. Лучники оградили передний край рядами заостренных кольев, направленных в сторону противника.

72

За восемнадцать дней он прошел 320 миль.

Рис. 7. Схема сражения при Азенкуре, 1415 г. (В исторических энциклопедиях боевой порядок французов показан соответственно их реальной, а не фантастической, как здесь, численности. – Ред.)

Коннетабль Франции Шарль д'Альбре, номинально считавшийся главнокомандующим, был настолько измотан присутствием многочисленных графов и герцогов королевских кровей, что, право, не мог отвечать за руководство сражением. Одержимые странной мыслью, что спешивание конницы имеет какие-то достоинства, в точности повторили действия короля Иоанна II при Пуатье, и основной массе тяжеловооруженной конницы было приказано отправить коней в тыл. Армию построили в три баталии, друг за другом, впереди на флангах два небольших конных отряда. Третья баталия тоже оставила коней на случай преследования. (Очевидно, что была только одна линия, та, что на английской схеме «герцог Орлеанский и д'Альбре». – Ред.) Французы имели сравнительно мало пехоты, главным образом арбалетчиков, да и тех разместили в тылу каждого войска, где от них не было пользы.

[Король Генрих некоторое время, находясь в боевой готовности, выжидал противника; он хорошо представлял себе, что единственный шанс на победу – спровоцировать французов на атаку. Наконец он приказал своей небольшой армии продвинуться вперед на расстояние досягаемости стрельбы из больших луков (т. е. перешел в наступление. – Ред.). Это привело к желаемому результату. Пришли в движение два отряда конницы (т. е. французы пытались контратаковать. – Ред.). Английские лучники поправили свои колья и приготовились встретить атакующих. Большинство конников было расстреляно, еще не достигнув частокола, а с теми, кто доскакал, быстро покончили выстрелами в упор. Тем временем передние цепи французских войск, неся огромные потери, под градом английских стрел брели почти целую милю по колено в раскисшей пашне. (Автор только что сообщал, что англичане подошли на расстояние выстрела из лука, т. е. 300 метров, что подтверждается схемами в серьезных источниках. «Брели целую милю по колено под обстрелом» – это, видимо, из истории Первой мировой войны, предельная досягаемость огня станковых пулеметов. – Ред.) Несмотря на это, при первом ударе тяжеловооруженных порядков англичане дрогнули и восстановили положение только после ожесточенного рукопашного боя. Решающий момент наступил, когда король Генрих приказал лучникам отложить свои луки и взяться за топоры и мечи. Измученные боем и длинным переходом по грязи, французские тяжеловооруженные воины не могли тягаться с легче вооруженным противником. Они беспомощно стояли, тогда как проворные йомены «молотили по доспехам, словно кузнецы по наковальням». Первый французский строй был в беспорядке отброшен в сторону подходившей второй баталии. Англичане перестроились и выдвинулись навстречу новой угрозе. Бой был недолгим, ибо и подошедшие были ослаблены и деморализованы, еще не успев нанести удар. Скоро и второй строй поломался и повернул назад, а третий рассеялся, даже не приняв участия в атаке].

(Из этого абзаца видно, что в области сочинения исторических сказок американцы превзошли англичан. На самом деле французы избрали оборонительную тактику и ждали противника. Англичане перешли в наступление только в 14 часов. Поскольку спешенным рыцарям было тяжело двигаться по раскисшему после дождя вспаханному полю, Генрих V приказал сделать остановку для отдыха. Английские лучники, подойдя на дистанцию действительного выстрела (менее 300 метров), быстро соорудили из кольев палисад и начали обстреливать французов. Французские конные отряды рыцарей контратаковали с флангов английских лучников, но, используя палисады, те отразили тяжеловооруженных всадников. Под обстрелом английских лучников французские арбалетчики (которых надо было задействовать раньше, используя большую, чем у лука, дальность стрельбы арбалета) понесли тяжелые потери (т. е. не имели серьезных доспехов) и отступили за линию спешенных рыцарей.

Теперь все английское войско, используя ливень стрел английских лучников, двинулось вперед на главные силы французов и опрокинуло их. Французы потерпели тяжелое поражение. К полю боя спешил к ним на помощь герцог Брабантский, но его рыцари не успели (из-за этого англичане и поспешили с наступлением по грязи). Но следствием его позднего появления стала организованная по приказу английского короля Генриха V резня французских пленных (на всякий случай. Всего французы потеряли 4 тысячи убитыми, включая зарезанных пленных, и 1,5 тысячи пленными, которых оставили на выкуп. – Ред.).

Мало кто из командующих совершал так много грубых ошибок, чем коннетабль, но главный промах состоял в том, что он вообще напал на занимавшую удачную позицию английскую армию. (Выше было сказано в примечании, что он не нападал, а защищался. – Ред.) В данном случае конечно же правильным вариантом было уморить короля голодом; тот со своей армией жил исключительно за счет запасов, добываемых в окрестностях, за пределами своих позиций. Если, однако, планировалось нападение, оно должно было сопровождаться обходным маневром вокруг лесов, и ему должны были предшествовать действия всех имевшихся в армии сил арбалетчиков и лучников, как мы знаем, более многочисленных, чем у англичан. (Насчет арбалетчиков у автора проблески мысли. – Ред.)

Можно было ожидать, что такой день, как при Азенкуре, охладит любовь французской знати к устаревшей тактической системе. Однако феодальные боевые порядки были так тесно связаны с феодальным устройством общества, что они все еще считались идеально подходившими для сражений. (В 1421 г. французы при помощи шотландцев нанесли англичанам поражение при Боже. – Ред.) Следствием фанатичной приверженности старым методам военных действий стали три кровопролитных поражения – при Краване (1423), Вернее (1424) и при Рувре (1429). В каждом из этих случаев французские рыцари, когда конные, когда спешенные, предпринимали отчаянные попытки взломать боевые порядки английских лучников лобовым ударом и во всех случаях терпели поражение.

Подобная неразумная тактика была отвергнута после того, как руководство войсками перешло в руки профессионалов, таких как де Сентрайль, де Виньоль, по прозвищу Ла Гир, и Дюнуа. Правда, это было только началом пути, ведущего к победе французов. Положение Франции было несравнимо хуже, чем во времена Дюгеклена, потому что большая часть провинций к северу от Луары не только была оккупирована англичанами, но смирилась со своей судьбой и не выражала желания примкнуть к национальным силам. Ограниченные военные действия, какие, скажем, в свое время отвоевали земли Аквитании, в 1428 году были бы совершенно недостаточны для спасения Франции. Из них нужно исходить при оценке важности воздействия на события Орлеанской девы (Жанны д'Арк). Ее успехи выражают не новую тактическую систему, а пробуждение народного энтузиазма, из-за которого дальнейшее пребывание англичан во Франции стало невозможным. Меньшая страна не могла угнетать большую, если только население последней не было инертным; как только оно переставало находиться в таком состоянии, все предприятие, несмотря на прежние победы, становилось неосуществимым.

Объясняя изгнание англичан из Франции скорее политическими, чем стратегическими причинами, нельзя забывать, что французские профессиональные военачальники XV века нашли способы свести до минимума превосходство английских военных. (Превосходства, как обнаружили сами англичане, уже и не было, против лучников заговорила французская артиллерия. – Ред.) Когда обнаруживали, что интервенты создавали хорошие оборонительные позиции, то неизменно уклонялись от нападения. Не было смысла превращать войска в изрешеченную стрелами мишень, если успех практически невозможен. Поэтому, как можно увидеть, победы французов во второй четверти столетия в большинстве случаев одерживались при нападениях на английскую армию, когда та была на марше или в положении, из которого нельзя быстро выстроить боевые порядки. Прекрасным примером подобного рода действий служит сражение при Пате (1429); оно было проиграно англичанами, потому что Толбот к началу нападения был не совсем готов. Выжидая, когда на поле боя прибудет вся французская армия и станет развертываться в боевые порядки, он не придал значения появившемуся перед ним какому-то авангарду и стал отходить к селению Пате, где намеревался развернуться в боевой порядок. Но Ла Гир (де Виньоль), не ожидая подхода основных сил, напал на отходившие колонны и вклинился в их ряды «до того, как лучники успели установить палисад из кольев». Преимущество лука над копьем зависело от умения стрелка удерживать противника на расстоянии. Если же, случись такое, конница оказывалась среди своих противников, начиналась обыкновенная рукопашная схватка и здесь брали верх численность и сила. Так и случилось на этот раз. Ла Гиру удалось сблизиться, сражение превратилось в рукопашную схватку, а когда подошли основные силы французов, англичан одолели благодаря численному преимуществу. (При Пате у англичан было 5 тыс. воинов (лучники, пехота, кавалерия). Со стороны французов в бою приняли участие 1500 воинов (в основном конников), устроивших англичанам мясорубку. Англичане потеряли 2500 человек, французы – около 100. – Ред.) Такова обычно бывала тактическая подоплека поражений англичан в XV веке.