"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
В письме ЦУПЧрезкома рекомендовалось использовать Алексея на оперативной работе.
Пока Брокман читал документы, Алексей рассматривал его. У председателя ЧК выпуклый лоб и сильная челюсть. Расчесанные на пробор седоватые волосы лежали на его круглой голове, как склеенные. Руки большие, узловатые, с зароговевшими ногтями.
Отложив бумаги, Брокман спросил:
– Сам откуда родом?
– Отсюда, из Херсона.
– Здешний? Значит, город знаешь? Родные есть? Где воевал? Ранен? Куда? Образование имеешь?.. – Вопросы он задавал отрывисто, с едва заметным акцептом.
Расспросив о работе в Особом отделе, он достал из кармана
– Ну и фигуры ко мне шлют, – проговорил, двинув челюстью, – оборванца на оборванце… Оружие хоть имеешь?
Алексей достал из заднего кармана маленький бельгийский браунинг – подарок Силина, Брокман махнул рукой:
– Это не оружие для чекиста. – Он подошел к двери, приоткрыл ее и крикнул:
– Фельцера ко мне!
Потом сел за стол и уткнулся в бумаги, словно Алексея и не было в комнате.
Через несколько минут в кабинет влетел щуплый остроносый человечек в съехавшей на затылок военной фуражке.
– Звали? – спросил он, дыша со свистом.
– Это Михалев, наш новый сотрудник, – сказал Брокман. – Надо его одеть, чтобы не стыдно было. И пусть оружие выберет.
Начхоз окинул Алексея оценивающим взглядом и в затруднении покачал головой:
– Нелегкая задача! Такой рост! Это же Илья Муромец! Ну хорошо, что-нибудь придумаем.
– И еще посмотри, какие на нем опорки. Сапоги у тебя есть?
На лице завхоза появилось мечтательное выражение. Он точно хотел сказать: «Если бы!..»
– Значит, нету? – спросил Брокман. – В таком случае, выдашь кресло.
– Товарищ председатель, – заговорил начхоз мягко, – может быть, товарищ Михалев подождет? Мне обещали подкинуть партию сапог через недельку-другую. В доме почти не остается кресел.
– Что мне, приемы устраивать! – сказал Брокман. – У меня люди голые ходят! Садись, – приказал он ничего не понимавшему Алексею, – вот бумага, пиши…
Он продиктовал текст заявления. Алексей написал: «Ввиду отсутствия обуви, прошу выдать мне 1 (одно) кожаное кресло на сапоги…»
Брокман размашисто поставил резолюцию: «Хозчасть. Выдать. Брокман».
– Теперь идите, – сказал он. – Когда справишься, зайди. Насчет жилья придется самому устраиваться, мне тебя класть некуда. Одну-две ночи можешь где-нибудь на диване переспать, а там куда хочешь, заживаться не позволю.
– Устроюсь. Я здешний! – сказал растроганный Алексей. – Спасибо вам…
– Ладно, нечего. Работой с тебя возьмем.
В кладовой ЧК нашлась пара отличных галифе на рост Алексея – диагоналевых, с кожаными леями. В куче барахла Фельцер раскопал старый, но еще прочный офицерский френч. Он изрядно выгорел на солнце и был в двух местах пробит пулями – на дырочках лежали аккуратные заплаты. По одной из заплат на левом нагрудном кармане легко можно было судить о судьбе бывшего владельца френча.
Фельцер указал на нее пальцем:
– Чтоб вы знали: это хорошая примета. Два раза в одно место не попадает. Ну, лучше не найдешь, сидит как влитый…
Потом они пошли наверх, в зал, где у стены стояло в ряд несколько кабинетных кресел. Фельцер отдал одно Алексею. Он выбрал наименее потертое и сам помог ободрать с него коричневую скрипящую кожу.
А затем Фельцер проявил поистине королевскую щедрость. Он снова повел Алексея в кладовую и там достал с полки кусок толстой негнущейся кожи – на подметки!
Из оружия Алексей выбрал наган: он был привычней
и надежней парабеллумов. Браунинг он тоже оставил себе. Он любил этот легкий, маленький, как игрушка, пистолетик. К тому же, это была память от Силина.С Фельцером они расстались друзьями.
Одетый во все новое, с наганом на боку и свертком кожи под мышкой, Алексей снова пришел к Брокману, слегка стесняясь своего шикарного вида. Но тот, занятый какими-то бумагами, мельком взглянул на него и кивнул на стул:
– Посиди, я сейчас.
Кутаясь в клубы махорочного дыма, Брокман сделал на бумагах пометки, разложил по стопкам и вызвал дежурного:
– Разнеси в отделы. Вот эти в трибунал пойдут, а этих пусть сегодня же отпустят, зря людей напугали. И скажи Илларионову, чтобы не хватал всех подряд, в другой раз шею намылю! Филиппов здесь?
– Нет еще.
– Ладно, иди.
Дежурный ушел. Тогда Брокман осмотрел Алексея и, казалось, остался доволен.
– Ладно. Теперь слушай, Михалев. Будешь у нас работать, так надо тебе кое-что втолковать… – Он выбрался из-за стола, прошел, хромая, по кабинету и остановился перед Алексеем. – Слушай внимательно, товарищ, и запоминай… Работа у нас трудная. Грязная работа. Вроде как у золотарей. А делать ее надо чистыми руками. Понимаешь ты меня?
Алексей утвердительно кивнул.
– Это хорошо, если понимаешь… Обстановку я тебе сейчас рассказывать не буду, сам помалу разберешься. Парень ты грамотный, у нас немного таких, что в гимназии учились. Главное, запомни вот что… – Брокману, видимо, было трудно стоять. Он придвинул стул, сел против Алексея и продолжал медленно, с расстановкой, словно давая тому время обдумать каждое слово – Задача у нас – бороться с контрреволюцией, и нам дана для этого большая власть над людьми. Но то власть особая. Если для себя выгоду будешь искать, разговор с тобой будет короткий.
– Мне об этом говорить не надо… – сквозь зубы сказал Алексей.
– Ты брось! – оборвал его Брокман. – Надо! Каждый день надо напоминать. И не тебе одному: всем нам. В таком деле, как наше, легко голову потерять. А потеряешь голову – наделаешь беды хуже контрреволюции. Один был такой, тоже не любил, чтобы напоминали. Вывели в расход. Следственных избивал… Ты это учти. Мы не жандармы. На нас народ смотрит как на Советскую власть, и это каждую минуту надо помнить. – Он поднялся и пересел к столу. – Теперь так… Работы будет много. И днем, и ночью, и без воскресных дней: контрреволюция праздников не справляет. Для начала пойдешь в отдел по военным делам и шпионажу, поскольку опыт есть. Начальником у тебя будет уполномоченный Величко, Он сейчас на операции, так что явишься к нему завтра. Сегодня отдыхай, устраивайся… Сапоги закажи. Спроси у Фельцера, он тебе сапожника посоветует,
– Уже посоветовал.
В дверь просунулась голова дежурного:
– Пришел Филиппов.
Алексей встал.
– Посиди, если хочешь, – сказал Брокман, – привыкай к обстановке. Этот Филиппов – начальник авиационного отряда. Нужный человек, но фрукт…
Он не договорил: Филиппов вошел в комнату.
НОВЫЕ ВСТРЕЧИ
С первого взгляда было видно, что это летчик: обветренный, загорелый до медной черноты, в синем, покрытом пятнами комбинезоне. На сгибе локтя висели защитные очки и летный шлем. По бокам болтались на длинных ремнях планшет и маузер в деревянной кобуре. – Филиппов явился, – доложил он.